Страница 65 из 93
2 ноября, после пятидневной канонады, поляки затеяли новый штурм, однако проявили меньше рвения, чем в прошлый раз, и под шквальным огнем попятились, даже не достигнув проломов.
Но Баторий не отступил и после второй неудачи – слишком дорого обошелся ему этот поход, слишком большие на него возлагались надежды. Поляки решили перезимовать под псковскими стенами и взять город измором.
К этому периоду войны относится удивительный эпизод с обороной Печерского монастыря, находившегося в 60 километрах от Пскова. Стараниями многолетнего игумена Корнилия, который, предвидя военные напасти, еще в 1568 году «содела около монастыря ограду камену велику», обитель превратилась в довольно сильную крепость. (Это тот самый Корнилий, которого Иван Грозный во время псковского грабежа 1570 года велел предать смерти.) В монастыре стоял гарнизон в триста стрельцов.
Баторий не захотел терпеть у себя в тылу эту занозу, тем более что стрельцы не сидели тихо, а делали вылазки против польских отрядов. В монастырь отправился отряд немецко-венгерской пехоты, который встретил неожиданно сильное сопротивление со стороны вооружившихся монахов и был вынужден в беспорядке отступить.
Тогда король послал уже нешуточное войско под командованием венгерского военачальника Яноша Борнемиссы, с сильной артиллерией. После обстрела осаждающие дважды ходили на приступ, но взять обители не смогли. «Но промыслитель Господь наш Иисус Христос не презрел молений Матери своей и святого Николы чудотворца за ослабевших людей, тогда и женам немедля дал храбрость, и малым детям, одни заряжали пищали и подавали их мужчинам, другие оружием со стен спихивали, иные же воду кипятили с нечистотами и лили ее за стену на воинов, лезущих по лестницам на крепостную стену. Так что и эти были побеждены и повержены. И тем и другим [немцам и венграм] не было числа, а остальные убежали, посрамленные», – говорится в «Повести о Псково-Печерском монастыре», и можно было бы счесть этот рассказ обычным для такого жанра преувеличением, но в записях ксендза Станислава Пиотровского, участника псковской осады, тоже сообщается об удивительном монастыре: «Борнемисса с венграми и Фаренсбек [Георг фон Фаренсбах] с немцами не могут никак совладать с Печерским монастырем; было два штурма и оба несчастны. Пробьют пролом в стене, пойдут на приступ, а там дальше и ни с места. Это удивляет всех: одни говорят, что это святое место, другие – что заколдованное, но во всяком случае подвиги монахов достойны уважения и удивления…» И ниже еще одно упоминание: «Венгерцы с Борнемиссой и немцы с Фаренсбеком не в состоянии справиться с Печерским монастырем. Печерцы удивительно стойко держатся, и разнеслась молва, что русские или чародействуют, или это место действительно святое, потому что едва подошли к пробитому в стене пролому, как стали все как вкопанные и далее идти не смели, а между тем русские стреляли в них, как в снопы».
Поляки осаждали монастырь больше двух месяцев, но так его и не взяли.
В кампании, которая казалась для русских заранее проигранной, наметился поворот. В самые тяжкие моменты отечественной истории иногда случались подобные чудеса – когда героизм и стойкость сравнительно небольшого количества людей исправляли вроде бы безнадежную ситуацию. Защитники Пскова и Печерской обители спасли Русь от неминуемого поражения.
Дальнейшее стояние под стенами Пскова хоть и сопровождалось стычками, но главным образом превратилось в состязание – у кого раньше иссякнет продовольствие. Псковитяне страдали от голода, но деваться им было некуда, а вот наемники и шляхтичи польского короля роптали и волновались, не желая терпеть лишения. К тому же на помощь русским пришла родная природа (тоже обычное в нашей истории явление): зима началась раньше обычного и была морозной.
Через некоторое время у Батория возникла еще одна проблема. При всех прекрасных боевых качествах профессиональная пехота имела один важный дефект: наемники сражались, только пока им платили, а из-за затянувшейся осады деньги у короля закончились.
В начале нового 1582 года Баторий был вынужден отказаться от осады и отступить.
Ресурсы Речи Посполитой иссякли, надежд на быструю победу не осталось. Обе стороны были истощены, а это означало, что долгая война подходит к концу.
Окончание Ливонской войны
Иван Грозный уже давно хотел мира – ему ведь приходилось еще и обороняться от шведов, которые вели себя всё активнее.
В 1580 году полководец Понс (Понтус) Делагарди занял русскую Карелию, а затем повернул оттуда в Ливонию, где в сентябре 1581 года взял драгоценную Нарву, единственный русский порт на Балтике. Вслед за тем пришлось оставить всю восточную Ливонию, но шведы не остановились на границе – они захватили исконные русские крепости Иван-город, Ям, Копорье.
В таких условиях Швеция становилась для Москвы опаснее Польши, и Грозный решил «помиряся с литовским с Стефаном королем, стати на Свейского».
Посредником в польско-русских переговорах стал папский легат Антонио Поссевино, впоследствии оставивший очень интересные записки о Московии. Римский понтифик был заинтересован в этом замирении – ему хотелось, чтобы Польша и Русь воевали не между собой, а с Турцией, главным врагом христианства.
Вопреки обычной практике договорились быстро. Переговоры начались в декабре 1581 года, а в январе 1582-го уже было подписано перемирие на десять лет.
Иван IV отказался от всяких претензий на Ливонию, уступая ее Польше, а Баторий вернул оккупированные русские территории, исключая Полоцк, – то есть Грозный был вынужден отказаться от своего главного завоевания в Литве.
Еще оставалась надежда, что теперь, избавившись от польской угрозы, удастся отбить назад Нарву.
Сразу же после заключения мира, в феврале, герой крымской войны 1572 года князь Дмитрий Хворостинин дал шведам бой у деревни Лямицы, близ крепости Ям, и даже одержал победу, но сил идти на Нарву не хватило.
Не решалась в одиночку воевать с русскими и Швеция. Осенью 1582 года Делагарди подступился к крепости Орешек, расположенной на острове посреди Невы, но справиться с ней не сумел.
На этом фронте боевые действия тоже прекратились из-за обоюдного истощения сил. В августе 1583 года подписали перемирие: каждой стороне досталось то, чем она на тот момент владела. Это означало, что и Нарва, и Иван-город, и Ям, и Копорье, и земли в Карелии достались Шведам. У Москвы остался только узенький коридор к Финскому заливу – символический выход к Балтике, не имевший ни торгового, ни стратегического значения.
Таким образом, главное предприятие царствования Ивана IV – Ливонская война, длившаяся четверть века, стоившая огромных людских жертв и приведшая Русь к полному разорению – на ливонском и литовском направлениях не дала ничего, а на шведском завершилась потерей русских земель.
Через полгода после конца войны Иван Грозный умер.
Иван Грозный: итоги правления
Первое столетие после восстановления национальной независимости в истории России – период роста и экспансии. Русский народ умножался, вступали в действие законы социальной и экономической эволюции, движения к единству.
Пока государство выполняло свою основную функцию: централизовать и организовывать усилия нации – страна росла, богатела и усиливалась. Процарствуй Иван IV на двадцать лет меньше, и его правление вошло бы в российскую историю как одна из самых выдающихся ее страниц.
Однако, начиная с 1560-х годов, вследствие некоторых объективных и субъективных причин (несоответствие архаичной боярской системы управления принципу самодержавия плюс личностные особенности правителя), стали проявляться «побочные эффекты» того государства, которое создал дед Ивана IV. Ордынское по своей сути, оно, по определению В. Ключевского, сочетало в себе три главные черты: военизированность, неправовой характер и неопределенность государственного порядка, то есть слабость управленческого механизма.