Страница 1 из 93

Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова

Акунин Борис

Борис Акунин

В оформлении использованы иллюстрации, предоставленные агентствами Shutterstock, РИА Новости, МИА «Россия сегодня», Diomedia, Fotodom и свободными источниками

Рецензенты:

Б. Н. Морозов (Институт славяноведения РАН)

Л. Е. Морозова (Институт Российской истории РАН)

С. Ю. Шокарев (Историко-архивный институт РГГУ)

Предисловие к третьему тому

В томе первом было описано раннее русское государство, которое появилось в конце IX века, просуществовало несколько столетий и распалось. Главная причина неуспеха этой «первой попытки», говоря коротко и упрощенно, заключалась в том, что исчезла причина, по которой это государство возникло. Оно образовалось на ключевом отрезке великого купеческого пути «из варяг в греки» – вдоль рек, соединяющих Черное море с Балтийским. Пока эта коммерческая магистраль сохраняла свое значение, Киевская Русь процветала, богатела и расширялась, выражаясь языком современным, за счет выгод от «обслуживания транзита» и участия в византийско-европейском товарообороте. Когда же речной маршрут начал хиреть из-за открытия новых торговых трасс и ослабления Византии, обнаружилось, что русская центральная власть слишком слаба, а внутренние межобластные связи недостаточно развиты, чтобы удерживать такую большую территорию внутри одной политической системы. Местным правителям стало выгоднее существовать самостоятельно, нежели делиться доходами с киевским великим князем, а у того не хватало средств справиться с центробежным движением. Обширное, но некрепко сшитое государство, охватывавшее значительную часть Восточной Европы, в XII веке распалось на множество средних и мелких княжеств, которые изредка объединялись перед лицом внешней опасности, но чаще воевали между собой. Однако они еще продолжали называться «Русью», сохраняли один язык, общую культуру, единую церковную организацию и управлялись родственниками – членами династии Рюриковичей. К моменту катастрофы 1237 года русского государства как такового давно уже не существовало, но страна еще сохранялась.

Во втором томе рассказывалось о том, как вследствие вмешательства внешней силы – монгольского нашествия – на время исчезла и страна. Русь утратила независимость и распалась на две части, каждая из которых в дальнейшем пошла своим историческим путем. Восточная половина стала сначала ордынской провинцией, а затем ордынским протекторатом; западная попала под власть литовских великих князей и польских королей. Двести с лишним лет, с середины XIII до середины XV века, суверенного русского государства не существовало.

Однако по мере ослабления великой империи Чингисхана, вследствие ряда объективных, но в еще большей степени случайных факторов, на северо-востоке бывшей страны начало укрепляться одно из маленьких княжеств – Москва. Очень небыстро, за полтора века, преодолевая сопротивление соседей и гибко приспосабливаясь к изменчивой ситуации внутри Орды, московские правители добились того, что их лидерство стало неоспоримым, а верховенство татарского хана превратилось в пустую формальность. К моменту смерти Василия II и вокняжения его сына Ивана III (1462 г.) в восточной половине Руси созрели все предпосылки для возрождения большого государства – второго русского государства.

Приступая к работе над русской «Историей», я намеренно отказался от выстраивания какой-либо концепции. Нет у меня такого искушения и сейчас. Я по-прежнему не собираюсь ничего доказывать читателям, не хочу их убеждать в правоте именно моего взгляда на историю. Я хочу всего лишь пройти по всей цепочке событий, чтобы посмотреть, как развивалось российское государство, и попытаться понять, почему оно сумело справиться с одними задачами и не сумело справиться с другими; в какие моменты государственная власть действовала в интересах страны и народа, а когда она им вредила; вообще – что такое «польза» и «вред» применительно к стране на каждом историческом этапе. И всё же, даже при таком намеренно ненаучном, неметодологическом способе изложения трудно не заметить, что на протяжение тысячелетней истории неоднократно происходило чередование векторов движения. Страну, географически расположенную на стыке западной и восточной цивилизаций, вело то в сторону Запада, то в сторону Востока. Эти переходы из условной Европы в условную Азию и обратно настолько очевидны, что мало кто из серьезных историков оспаривает историческую «двухкомпонентность» российской государственности.

Колебания этого геополитического маятника отражены и в названиях томов.

Первый назывался «Часть Европы» – потому что до середины XIII века Русь оставалась в русле общеевропейской истории (если включать в таковую и Византию).

Второй том пришлось назвать «Часть Азии», ибо Русь, во всяком случае восточная ее половина, стала частью азиатской (монгольской) державы и начала существовать по совершенно иным принципам.

Данный том получил название «Между Азией и Европой». Русь восстанавливает независимость, переходит к самостоятельному развитию, однако пока еще она намного ближе к Востоку, чем к Западу – прежде всего, по своей государственной системе, унаследованной от Орды и в значительной степени ее копирующей.

Это и естественно. Русские правители не видели и не знали государства могущественнее Золотой Орды. Византия, былой учитель киевских великих князей, впала в ничтожество, а в 1453 году вообще прекратила свое существование. Новый исполин – Османская империя, была военной державой, которая тоже в значительной степени заимствовала структуру чингизидских царств. Военно-ордынский тип государственной организации строился на простых, ясных и удобных принципах. Главный стержень – абсолютная, обожествленная власть государя; правление осуществляется не по единому для всех закону, а по августейшей воле монарха; все подданные, от первого вельможи до последнего раба, считаются слугами государства – то есть государя; жесткая вертикальная структура при необходимости обеспечивает быструю мобилизацию военных и хозяйственных ресурсов.

Правда, Золотая Орда рассыпáлась на глазах у московских правителей, однако произошло это, по представлению современников, из-за ослабления ханской власти и своеволия ордынской знати. Русские правители сделали из этого вывод, казавшийся очевидным: чем тоталитарнее контроль сверху, тем прочнее держава. Так возникает парадокс, который впоследствии станет одной из главных коллизий российской истории. Оставаясь по своей структуре, принципам устройства, идеологии государством «ордынского» склада, Россия будет стремиться занять важное, а если получится, то и доминирующее место в европейской политической системе.

Дело в том, что одновременно с созданием нового русского государства при Иване III энергетический центр истории начинает постепенно перемещаться с Востока на Запад. На первом этапе описываемого периода Азия в лице Османской империи еще наступает и теснит Европу, но к концу XVI века опережающее развитие последней становится всё более очевидным. Обновленному русскому государству, связи которого были традиционно ориентированы на Восток, приходится всё больше заниматься Западом. Европа становится ближе и важнее; экономические, технологические и культурные интересы заставляют Русь поворачиваться к ней лицом.

Следующий, четвертый том, посвященный Руси XVII века, будет называться «Между Европой и Азией» – к тому времени Московское государство отдрейфует еще дальше в западном направлении, всё более дистанцируясь от Востока.

Третий том охватывает события с 1462 до 1605 года, то есть с момента фактического освобождения Руси от иноземного владычества до великой Смуты – новой утраты независимости в результате внутреннего кризиса и вражеского вторжения. Первоначально я собирался назвать том «Вторая попытка». Это, собственно, и была вторая попытка создания большого централизованного государства, мощно стартовавшая, но приведшая к печальному финалу. Суверенитет вновь был утрачен, но теперь уже в столкновении с Западом, а не с Востоком. Хотя крах оказался менее катастрофичным, чем в XIII столетии, и независимость через несколько лет была восстановлена, всё же представляется очень важным понять: почему успехи сменились поражениями? Что во «втором» русском государстве изначально было – или со временем стало – причиной подобной непрочности?