Патруль

– Потратив все свои силы, – сказал вдруг молчун Той, – а заодно собрав все силы природы, потому следующие поколения магов становились все слабее, и теперь мы разве что о деревенских колдунах кое-что слышали.

Патрульные посмотрели на него с удивлением, даже Тален. Той смутился. Он не любил общего внимания, вот и сделал вид, что страшно озабочен состоянием похлебки.

– Слышал я такое… в детстве. Думал, сказки.

Голос Талена утерял серьезность и торжественность.

– Это не сказки. И у вас об этом знают… те, кому положено знать. Короли, ученые… Вы не знаете, так вы…

– Отбросы, – подсказал Кирас. – Подонки. И вообще. Что, Той, там еще не готово? Жрать охота, сил нет. А мне силы нужны, мне этих потомков убивать надо.

И он заржал, довольный своим тонким остроумием. Тим даже позавидовал. Временами ему казалось, что он тоже становится таким: какая разница, что было, что будет, смысл есть только сегодня, и смысл в том, чтоб пожрать, выпить, убить и в бордель сходить. Прошлое уж точно не имело никакого значения.

А будущее?

Утром Тален выглядел плохо. Держался, видно, уже только на нервах. Признаков заражения его рана по-прежнему не имела, хотя края ее воспалились. Перевязывая его, Мелт озабоченно покачивал головой. Похоже, парень все же лишится руки. Ничего. Найдут ему дело. Непременно найдут. Впрочем, с такого станется продолжать в патруль выходить – для меча и одной руки хватит, да и для пращи тоже. Тим слыхал и об одноруких, и об одноногих патрульных, говорят, они еще злее были, чем прочие. И уж Тален-то точно не осядет прихлебателем в Крепости.

Он хлопнул эльфа по плечу. Дойдет. Не так и далеко осталось.

Спал он плохо и знал, что только Кирас дрых безмятежно и крепко. Конечно, и Тим готов убивать детей двух прекрасных рас, и книгочею Витану философский смысл не помешает рубить рогатые да клыкастые головы, и Мелт арбалет не выбросит, и Той… Даже будь это их собственные дети, не отдаленные потомки.

Вообще-то Тим всегда думал, что любые метисы вроде мулов – потомства не дают, а эти, похоже, плодились и множились на скудных землях пустошей. И им становилось тесно? А граница слабеет и истончается, число крепостей растет, и действительно, что будет дальше? Короли, правда, ни денег, ни висельников для крепостей не жалеют, но пока их только восемь, а когда станет двадцать? Тридцать? Сто лет пройдет – и растает граница?

За все приходится платить. Создали расу – расплачивайтесь. Свалили вину на эльфов – деритесь теперь одни.

Талена покачивало. Северны забегали вперед и встревожено заглядывали ему в лицо, а потом прыгали вокруг людей. Помогите, мол. Сделайте что-нибудь. Нет, определенно до вечера не успеть, но завтра уж точно до Крепости они доберутся. И думать о будущем придется коменданту и командующему. Кирас набуянит в борделе, Витан напьется в библиотеке, Тим постарается забыть. И забудет. Это у него здорово получалось.

Как назло начал накрапывать дождь. Тим тут же снял куртку и велел Талену ее надеть: вовсе незачем мокрую повязку на такой ране носить. Тален натянул ее морщась, а ведь прежде никак не показывал, что ему больно. Патрульные молча признавали мужество товарища. Наверное, каждый, как и Тим, задумывался, сумел бы он сам вот так несколько дней идти по пустошам с обгрызенной рукой. Боль-то ведь адская.

Тален шел все медленнее. Лицо его стало сухим и сосредоточенным, а глаза – почти белыми. Вся его тонкая эльфийская красивость отступила перед страданием и усталостью. Ничего. Если что – Кирас на себе дотащит. Эльф, конечно, парень не мелкий, но и не здоровяк. А Кирас однажды восемь миль на себе Тима волок, когда он лодыжку вывернул на каменной реке. Посадил на закорки, как папаша сына, и топал, даже не замедляя шага, и никому не позволил себя сменить. И беспрерывно острил, так что Тим его чуть не придушил.

Привалы устраивали чаще. И Тален не возражал. Даже на ночлег расположились засветло. Дождь моросил чуть не весь день, и нет чтобы ему парой дней раньше начаться, все следы бы смыл, а сейчас уж их и без всяких следов найти – раз плюнуть.

Но ведь не ищут.

Ночь обещала быть неприятной. С неба уже не капало, но промокнуть патрульные успели, даже кожаные куртки набухли от влаги. Мелт живенько развел костер. Только у него сырые ветки разгорались сразу. Проверив повязку Талена – сухой осталась! – Тим удовлетворенно кивнул и придвинулся поближе, повесив рубаху на палку возле огня. Хорошо хоть не холодно. Впрочем, здесь зимы не бывает. За пятнадцать лет Тим уже забыл, как выглядит снег.

Еду добыли северны: принесли в зубах по здоровенной вороне. Жестковато, но сойдет. Здешние вороны вдвое против городских, наесться не получится, но в животе концерты прекратятся. Тален обессиленно прилег, положив голову на чей-то мешок. Мелт дал ему напиться.

– Не бойся, – произнес он, поймав взгляд Тима. – Я дойду. Это не опасно для жизни.

Тим кивнул. Дойдет. Не опасно. Просто он устал, боль его в конце концов доконала. Сколько дней он уже на ногах – пять? Кровотечение остановили сравнительно быстро, и именно что сравнительно, он все равно потерял много крови, ослаб…

Нахмуренный Той смотрел в огонь, напряженно о чем-то думая. Один из севернов деликатно лизнул его щеку.

– О чем мыслишь? – поинтересовался Витан. – Тебе это несвойственно, друг мой.

– Да о том же, о чем и все, – бухнул Кирас. – Почему нет погони.

– Может, не выследили, – неуверенно предположил Мелт.

– Не могли, – буркнул Той. – Не могли не выследить. Конечно, Патруль сто раз уходил от преследования, но от преследования одного отряда. В котором нет хорошего следопыта. От армии уйти нельзя. За нами просто никто не гнался. Только по первости. Это как-то связано с ритуалом, да, Тален?

Неуютно, наверное, чувствовал себя эльф под этими взглядами. Не обвиняющими, нет, в чем его обвинять – что не доеден остался? Но почему погони действительно нет. Тим шкурой, кишками, всем нутром чувствовал – нет. Да, поначалу опомнившиеся монстры ломанулись за ними следом, а потом ведь даже не отстали – просто ушли.

– Я не знаю, – вздохнул Тален. – Но скорее всего. Наверное, раз читарн меня коснулся, убивать меня уже нельзя.

– Коснулся! – заржал Кирас. – Здоровски сказал! Так – ам! – и коснулся! Ты такой вкусный?

Мелта передернуло, да и Тим едва сдержался, чуть ворона назад не вырвалась. Надо же, нежный какой… Всегда же знал, что твари… потомки двух прекрасных рас – людоеды. Потому и старались не попадаться им живыми, потому и старались возвращаться за теми, кому не повезло… Если был хоть один шанс. И даже если не было. Как сейчас.

Тален, казалось, дремал. Но когда все начали укладываться спать (кроме дежурного, конечно, северны севернами, а человеческий догляд тоже нужен), он вдруг заговорил.

– Думаю, что дело во мне. Пусть читарн мертв, я все равно принадлежу ему. А вы им неинтересны.

Неинтересны? А чего ж твари на патрульных частенько охоту устраивают, если неинтересны-то? Читарн – что это такое, кстати? – перед смертью поел, конечно, да остальные не успели.

– Читарн – это что? Я не самый необразованный человек в этих краях, да и в других тоже, но слова такого не слышал никогда.

Да уж. Не самый. В другой жизни Витан либо ученым был, либо профессором в каком-нибудь университете. И тоже, поди, руки в крови, сюда мошенников да воров не посылают. Научную истину с коллегой не поделил, видно.

– Я не знаю, как их называют у вас. У них каждое поколение рождаются такие вот... читарны. Огромные, сильные и безобидные. К ним относятся… ну как бы вы относились к богу, решившему пожить среди вас. Их берегут, охраняют, кормят… бараниной. Им не предлагают человечье мясо.

– Ждут, когда эльф забредет! – сострил Кирас. Тален сел, обхватил колени здоровой рукой и уставился в огонь.

– Ждут, когда эльф забредет, – согласился он. Тим вдруг понял, что не хочет знать продолжения. Что не хочет слышать ни слова. Он впервые остро пожалел, что предпочел в свое время Патруль, а не виселицу. Смерть не самое страшное, что может случиться.