Страница 90 из 102
— Я вспомнила, — наконец, заговорила она, — по этим накладным товары действительно не получали. Оразбаева принесла деньги. Объяснила, что товары раздала знакомым, а деньги собрала позже. В то время магазин она сдала. Просила принять деньги. Мы пожалели ее.
— Документы, однако, свидетельствуют, что в тот день, когда Оразбаева якобы передала вам деньги, вы в кассу сдали выручку в три раза меньшую, чем получили от Оразбаевой. Почему остальные деньги не сдали?
— Я их позже сдала.
— Как только Оразбаева приняла склад межрайбазы, вы с Тургалиевой по двум накладным передали ей товары почти на ту же сумму, на какую получили от нее из магазина. Была такая операция?
— Была, была. Эти товары никто не брал.
— Их не покупали по той причине, что вы их не получали, а следовательно, их не было и в наличии. Какие же товары вы ей передали?
Ерембаева молчала. Ей нечего было сказать. А Геннадий Павлович не торопил ее, давая время подумать…
— В искусство допроса, как я вижу, — сказал журналист, — входит и умение в нужный момент помолчать?
Манкенов кивнул:
— Конечно. Этим искусством Буханченко владел в высокой степени. Этому я учился у него. А тогда, на допросе Ерембаевой, я, наблюдая за ней, когда она молчала, понял, что она, наконец, разозлилась и не захотела больше выгораживать Оразбаеву. Решила рассказать всю правду.
— У Оразбаевой была большая недостача товаров. После сдачи магазина она упросила нас с Тургалиевой подписать бестоварные накладные. Ими и отчиталась перед бухгалтерией.
Вслед за Ерембаевой мы допросили ее коллегу, Тургалиеву, заведующую отделом универмага. Когда она вошла в комнату, Геннадии Павлович предъявил ей тетрадь, найденную в квартире Оразбаевой при обыске.
— Это та тетрадь, которую я видела у Оразбаевой, — заговорила женщина, рассматривая записи. — А вот и мое имя «Еркеш», вот подсчет товаров, отраженных в бестоварных накладных. Глядите, она сама подсчитала свой долг — 9577 рублей 25 копеек. Часть этого долга она погасила, на оставшуюся сумму — 9464 рубля 25 копеек — выписала расходную накладную, приняв недостачу на принятый ею склад.
Женщина задумалась, что-то вспоминая, потом рассказала, что весной Оразбаева позвонила ей на работу и просила срочно зайти. Макен очень волновалась. Дома рассказала об обыске и изъятой тетради, предупредила, что в записях упоминается ее имя, поэтому ее будут допрашивать. Просила молчать.
Мы узнали от Тургалиевой, что Оразбаева продавцам не возвращала долг. Сумма была большой. Они стали требовать товар. Оразбаева заявила, что не может собрать долг. Продавцы разыскали тех, кого она называла в качестве должников, но эти люди ответили, что Оразбаевой ничего не должны. Тургалиева и Ерембаева поняли, что Оразбаева их обманывает. Пригрозили милицией. Только тогда хитрая Макен свой долг приняла на склад.
— Я внимательно следил за вашим рассказом и помню, что бельевой трикотаж, которым все время оперировала Оразбаева, в какой-то момент сменился меховыми и швейными изделиями. Как вам это удалось установить?
— В этом нам были вынуждены «помочь» девушки-продавщицы из «Детского мира». Они вспомнили, что Макен отпускала им в накладных бельевой трикотаж, а давала другое — меха, пальто, костюмы. Излишние деньги по сравнению с теми суммами, которые указывались в накладных, они приносили ей. И делали это совершенно бескорыстно, думая, что помогают бедной женщине выбраться из ямы, в которую она попала не по своей воле.
— А как удалось выяснить, — опять прервал журналист Манкенова, — что меха и швейные изделия прибыли именно из Семипалатинска? Случай?
— Нет, интуиция, — улыбнулся старший инспектор. — Просто Буханченко предположил, что, скорее всего, в Аягуз поступил товар откуда-нибудь из соседнего города. А в Семипалатинске есть меховая фабрика. Он поехал туда и на базе Казторгодежды обнаружил документы об отправке контейнеров межрайбазе в Аягузе, где работала Макен.
Как видите, подтвердилась старая пословица о том, что успех работы следователя обеспечивают семьдесят процентов потения, двадцать процентов терпения и десять процентов везения.
— А в заключение?
— А заключение очень простое. Экспедитор межрайбазы Евдокия Степановна Гуляева подтвердила, что упомянутые три контейнера из Семипалатинска поступали, она сама их получала. Когда после этого мы обнаружили полное отсутствие документации на эти три контейнера, стало ясно, что одна Оразбаева это провернуть не могла, что ей кто-то помогал в бухгалтерии.
Вновь встал вопрос о ревизии. Сначала проверял председатель ревизионной комиссии облпотребсоюза К. Куанышпеков, потом — старший ревизор З. М. Попова. Они пришли к выводу, что Оразбаеза не оприходовала товары трех контейнеров на сумму более 34 тысяч рублей. Хищение было завуалировано заместителем старшего бухгалтера межрайбазы Ф.И.Ярмоленко.
В этот момент Геннадий Павлович и поставил вопрос об аресте Оразбаевой. Он поручил это мне.
Оразбаева лежала в постели под тремя одеялами. Рядом с кроватью на тумбочке стояла дюжина пузырьков, лежали пакетики с порошками. Родственники суетились, разговаривали вполголоса. Я позвонил в «скорую помощь».
Вскоре у дома Оразбаевой остановилась «Волга» с красным крестом. Два человека в белых халатах скрылись в подъезде, а через несколько минут больную под руки вывели на улицу и усадили в машину. В больнице ее провели к главному врачу. Врач пришел к заключению, что у Оразбаевой небольшая температура, видимо, от возбуждения. На вопросы следователя отвечать может.
Арестованная не хотела встречаться со следователем.
Часто ссылалась на потерю слуха и плохое состояние здоровья. Буханченко заметил, что подследственная хорошо слышит вопросы о ее здоровье, семье, поощрениях и совсем плохо — о хищении товаров. Пригласили специалистов.
Медики провели разные исследования, но вывод сделали один: симуляция.
Вскоре мы начали допрос.
— На какую сумму у вас в магазине была недостача ценностей? — спросил ее Буханченко после того, как Оразбаева села на стул и приготовилась отвечать.
— У меня растраты не было, ревизоры врут.
— Для какой цели вы выдали бестоварные накладные Тургалиевой и Ерембаевой?
— Тургалиева не довезла мне товары, рассчитаться было нечем, просила выдать бестоварную накладную. Потом отдала деньги. Их вместо товаров я вручила Амангельдиновой и Машиновой.
Когда Оразбаева подписала протокол допроса, Геннадий Павлович пригласил Амангельдинову. Выслушав вопрос, она ответила:
— Мне деньги не передавала. Вместо трикотажного белья отпустила меховые и швейные изделия. Не смотри на меня так, Макен. Я помочь ничем не могу. После того, как мы обменялись бестоварными накладными, в нашем магазине проводилось снятие остатков товаров. Я тогда не могла предъявить товары, отраженные в накладной, вместо них в инвентаризационную ведомость были записаны меховые и швейные изделия.
Показания Машиновой, Стрелецкой и Лисицкой она выслушала молча. На вопрос следователя ответила, что ее оговаривают.
— Почему вы не оприходовали товары трех контейнеров? — задан был ей вопрос на следующий день.
— Я все товары оприходовала. Покажите документы, в которых я расписалась.
Оразбаева знала, что железнодорожные накладные и другие документы на три контейнера должны были быть уничтожены. Так ей обещал заместитель старшего бухгалтера. Ей только не было известно, что по оплошности Ярмоленко одна накладная с ее росписью сохранилась и что этот документ уже приобщен к уголовному делу.
— Роспись моя, — ознакомившись с оставшейся накладной, сказала Оразбаева. — Тогда я думала, что в контейнере находятся трикотажные изделия, но когда открыли дверь, увидели другие товары. Контейнер увезли в другой склад. В какой? Не помню.
— Как вы поделили деньги с Ярмоленко?
— Спросите его, — злорадно ответила Макен.
Она знала, что к этому времени старик умер. Она решила отрицать связь с Ярмоленко.
Геннадий Павлович понял ее тактику, но это его не тревожило: цепь доказательств замкнулась. Потом она и сама поймет, что голое отрицание ничего не даст.