Страница 60 из 102
Тот вышел и вернулся с большим чемоданом. Молча поставил в угол.
— Слушай, Колун, — продолжал Меченый, — мы вот «скачок» совершили в Ташкенте, теперь хотим здесь, в Караганде. Какое-нибудь почтовое отделение, а? А то на сберкассы уже нацелили лягавых. Не взять. Знаешь что-нибудь подходящее, а?
— Да как так сразу, — протянул Николай, — кабы заранее, а так…
К дому подъехала машина. Хлопнула дверца. Меченый насторожился, сунул руку в карман, там что-то щелкнуло.
Николай понял: взвел курок нагана. Бандит встал, вышел на середину комнаты, глядя на входную дверь. Вошли Зина и Алексей, неся сумку, из которой виднелись горлышки бутылок.
— А вот и мы, — Зина улыбнулась и как ни в чем не бывало затараторила:
— Вот пришлось поездить!
Меченый бросил быстрый и внимательный взгляд на Алексея. Потом обратился к хозяину:
— А ну, Николай, выдь-ка со мною…
Они вышли из комнаты и в узком коридорчике Меченый, внимательно посмотрев в глаза Николаю, медленно, с расстановкой спросил:
— А этот… фраер…. не того?
— Ну, что ты, — возмутился Николай, — да я за него ручаюсь.
— Добро. Пошли.
В комнате Зина уже расставляла закуски.
— Коля, — обратилась она к мужу, — там на холодильнике банки со шпротами, открой, пожалуйста.
Николай вышел на кухню, туда же через некоторое время забежала Зина, забрала банки, шепнула:
— Порядок. Приедут ночью. В три часа. Если бандюги будут спать, положи на открытую форточку полотенце.
Если не лягут, оставь на кухне свет.
Николай вышел в комнату:
— Ну, что же, дорогие гости, — посмотрел на часы, — одиннадцать часов, пора начинать, да и животы у вас, небось, подвело?..
А ночью группа захвата неслышно вошла в квартиру.
Правда, Меченый, хотя и выпил много, спал чутко. Услышав шорох, он сунул руку под подушку, выхватил наган, но тут на него навалился Николай. Капитан Екибаев вышиб наган из рук бандита. Меченого связали и оставили лежать на кровати. В это время Асай Кульмагамбетович «будил» на полу Таракана. Хотя и семьдесят лет участковому, но в ловкости молодому не уступит. Третий бандит — Чехол — так и не успел понять, что происходит, но проснись он раньше, беда могла быть: рядом с ним в чемодане лежал обрез.
Когда все было кончено, включили свет.
Налитыми кровью глазами смотрел на Николая Меченый и злобно шипел, задыхаясь от злобы:
— Как же ты, гад?! В законе ведь был?!!
Николай задумчиво и спокойно посмотрел на жену и ответил:
— Закон для меня теперь один — советский…
Часы в комнате участкового бьют одиннадцать раз. Мы уже явно засиделись, а мне, журналисту, неудобно вдвойне: и перед хозяевами за долгие расспросы, и перед Екибаевым, которому еще нужно заехать в отделение.
А семидесятилетний участковый так же бодр и приветлив, как и в начале беседы. И я по-хорошему завидую его оптимизму, мудрости и душевному беспокойству за судьбы простых людей.
Е. Борискина
В ПУРГУ
Метели в Центральном Казахстане не диво. Не диво и зимние заносы на дорогах. Но такого заноса, какой случился накануне праздника Восьмого марта, старожилы села Карбушевки давно не помнят.
Шоссе Караганда — Каркаралинск. Дорога то взбегает на невысокие холмы, то пропадает в неглубоких низинах, сливаясь с дымкой где-то у самого горизонта.
Утро началось поземкой, а к полудню разыгралась пурга. В одной из низин, в девятнадцати километрах от села, поперек дороги возникла снежная стенка. Здесь застряла первая машина. Разъехаться с ней не было возможности, и через короткое время образовалась пробка. Каждый шофер старался выбраться сам, вывести свою машину, и это усиливало неразбериху. Едва колеса прорежут колею, как она тут же обрастает сугробом, делая дорогу и вовсе непроходимой.
К вечеру тут урчали моторы всех десяти маршрутных автобусов, следовавших из Караганды в Каркаралинск и Егиндыбулак и в обратном направлении. Завывание ветра, рокот моторов, беспорядочные гудки — все это оглушало, взвинчивало нервы. Люди метались от одной машины к другой, но ветер, от которого молочной пеленой застилало все вокруг, загонял их в укрытия. Из беспорядочной толчеи грузовиков, легковых машин и мощных автобусов тщетно пытались выбраться обычно юркие «газики». Гулливерами застыли «МАЗы», «Татры». Серьезность положения оценили, когда кончилось горючее, и один за другим стали глохнуть моторы.
Заместитель начальника УВД Карагандинского облисполкома полковник М. Курманов писал впоследствии министру внутренних дел республики: «Сильный ветер, ночь и низкая температура создали реальную угрозу для жизни людей, вызвали панику среди пассажиров и водителей…»
…Старшего лейтенанта М. А. Хегая не радовала перспектива заночевать в Карбушевке: близился праздник, дома ждали жена, дочурка, сыновья. Да что поделаешь!
Попутная колонна грузовиков, с которой случилось ему возвращаться из Егиндыбулака, уже побывала в заносе и выбралась с трудом. Нечего было и мечтать о том, чтобы преодолеть оставшиеся сто пятьдесят километров до Караганды.
Марат Алексеевич помог шоферам разместиться на ночлег и с радостью принял приглашение местного участкового инспектора переночевать у него. Отхлебывая глотками горячий чай, он грел о стакан ладони и молча прислушивался к тонким завываниям ветра за окном.
— Пока жена готовит ужин, сходим в клуб, — предложил хозяин дома Акан Сиргебаев, — там торжественное собрание.
Хегаю было так тепло и уютно, что не только идти куда-нибудь — ужинать не хотелось. «Ревностный служака», — подумал он об участковом инспекторе и шутливо подбодрил сам себя:
— Как там у нас в Дисциплинарном уставе говорится «…стойко переносить все тяготы и лишения, связанные со службой…»
Но, увидев, что Сиргебаев шутки не принял, кивнул головой:
— Ну что ж, пойдем.
Марат Алексеевич начал работать в областном управлении внутренних дел недавно, эта командировка была одной из первых, с Акапом Сиргебаевым познакомился около часа назад. И то благодаря пурге. Если б не она, промчался бы на грузовике мимо и тотчас позабыл бы, где она, эта самая Карбушевка находится. Откуда же ему было знать, что старший лейтенант милиции Акап Сиргебаев всегда одинаков: ровен, даже чуть суховат, исполнителен — в показном рвении, особенно перед начальством, его никто не смог бы упрекнуть.
Миновав пустынное фойе клуба, они приоткрыли дверь в зал. Торжественная часть заканчивалась. В эту минуту вбежал человек, заснеженный до глаз.
— Там люди гибнут, товарищи, помогите! Это недалеко, в нескольких километрах, на трассе, как на Караганду ехать. Что там творится…
Бросились искать директора совхоза, парторга. Оказалось, тот и другой с утра поехали по отделениям, но еще не вернулись, тоже, видно, в занос попали. Нашли председателя сельсовета Ахмета Баяндина и председателя рабочкома Эрнста Вальда. Пока посыльные бегали за трактористом и бульдозеристом, Хегай договорился, что Вальд и Баяндин потолкуют с односельчанами, чтобы взяли к себе людей, которых вывезут с трассы, организуют работу чайной, пошлют за врачом и фельдшером. А сам вместе с Аканом Сиргебаевым на тракторе К-700 поехал на трассу. Он и его добровольные помощники уже знали, что там, на трассе, не один десяток людей, что горючее в автомашинах кончилось, что есть обмороженные…
За селом видимость — в пределах трех-пяти метров. Но тракторист Егор Бехгольд хорошо знал этот девятнадцатый километр: с южной стороны дороги — довольно высокий холм, с северной — лощина, да еще крутой подъем и стремительный спуск. В метель, когда и камень на глазах обрастает жестким сугробом, здесь возникают снежные барханы. В прошлые зимы Егор уже вытаскивал своим К-700 застрявшие тут машины. Вглядываясь в узкую незаледеневшую щель на переднем стекле, он не то чтобы видел, а скорее угадывал дорогу.