Страница 38 из 102
Еще издали у поста ГАИ он увидел желтую с синей полосой «Волгу» и догадался, что дежурить ему сегодня вместе с младшим лейтенантом Шамиловым, который обычно работал на этой машине. Так оно и оказалось.
Шагабас Сапатович — невысокий черноволосый офицер — радостно поднялся навстречу Игорю Алексеевичу, стиснул руку.
— Вернулся, отпускник! Наконец-то! Как отдыхалось?
— Все в норме, Шаке. Что, соскучился, что ли?
— Многие скучают. Каждый бы сейчас в отпуск ушел. Тебе повезло…
— Завидуешь? Ничего, повезет и тебе — лето большое.
Они сели на старые, скрепленные вместе стулья, по-видимому, попавшие сюда из какого-то кинотеатра или Дома культуры, и Игорь Алексеевич начал расспрашивать Шамилова о новостях и событиях, которые произошли во взводе, пока он отдыхал.
— Ничего, кажется, особенного не случилось. Нарушения — они каждый день — нарушения… На последнем разводе майору отдали добрый десяток шоферских удостоверений. А так все, как обычно… Да, чуть не забыл! Толя Воробьев отличился… Машину с краденым зерном задержал.
— Ну, вот, а говоришь — как обычно, — Игорь Алексеевич взглянул на часы и подошел к рации.
— Вызываю 236-го… Вызываю 236-го… — повторил он несколько раз, делая паузу между словами.
В динамике раздался треск, но вскоре, перекрывая шумы и помехи, откуда-то издали долетел ответ
— Я — 236-й… Я — 236-й… Что у вас?
— Докладывает 221-й… Совместно с 214-м приступаю к дежурству.
— Можете приступать к дежурству… Можете приступать…
— Что у вас еще?.. Что у вас еще?..
— У меня все… Приступайте… Все.
Человек посторонний, ставший случайным свидетелем этого короткого разговора, мог бы догадаться лишь о том, что кто-то получил разрешение на какое-то неизвестное дежурство. Майору Конину, которого радиовызов застал за рулем машины в десятках километров от поста ГАИ, эти несколько фраз сказали о многом. Георгий Антонович понял, что старший инспектор Талгарского тракта, старший лейтенант Игорь Алексеевич Бычков вернулся из отпуска, что он с младшим лейтенантом Шамиловым заступает на дежурство в 13 часов, что в их распоряжении «Волга», а участок дежурства — от Алма-Аты до Маловодного — без малого сто километров сложной и грузонапряженной дороги. Майор увеличил громкость динамика: в любую минуту его могли вновь вызвать на связь.
Милицейская «Волга» шла по Талгарскому тракту, и в зыбком дрожащем мареве по обе стороны дороги плыли навстречу истомленные полуденным зноем яблоневые сады.
Асфальт черный, словно его только что полили водой. Игорь Алексеевич взглянул на горы и удивился той необычайной ясности, с какой видны отсюда, с дороги, далекие, поросшие елями склоны, скалы над ними и темноватые пятна проталин на покрытых снегом хребтах. За поворотом показались крайние домики колхозного села. Не доезжая до них, Бычков остановил машину.
— Вот что, Шаке, сделаем так… — Игорь Алексеевич заглушил двигатель и повернулся к Шамилову. — Ты оставайся здесь… Хорошее место — сам понимаешь… А я махну по тракту до Иссыка или дальше. На обратном пути заберу. Хорошо?
— Ясно, — ответил Шамилов и вылез из машины.
— Ну, оставайся… За время отпуска я что-то совсем отвык от руля, — улыбнулся Бычков, и «Волга» скрылась за зеленой завесой кустов и деревьев, разросшихся вдоль ручья.
Шагабас Санатович приглядел себе место за редкой порослью серебристых топольков, сел на траву и с наслаждением ополоснул лицо холодной чистой водой. Отсюда хорошо просматривался участок дороги до знака «Обгон запрещен» и еще дальше до поворота, скрытого рощей. В поселке было безлюдно, тихо, лишь возле чайной стояло несколько машин — шоферы, видно, обедали, да по-над арыком в тени сидели ребятишки, беспечные, как летние воробьи. Но Шамилов по опыту знал, что тишина эта до поры до времени.
Туда дальше, к вечеру, начнут возвращаться в село люди с полей, потом погонят коров, на улицу выйдет молодежь, и тогда на тракте все чаще начнут раздаваться тревожные сигналы автомобилей и неприятный металлический скрежет тормозов. В эти часы смотри в оба, недаром инспектора дорожного надзора считают дежурства в селах, стоящих у больших магистралей, делом ответственным и непростым.
«Хорошее место, — усмехнулся Шагабас Санатович, вспомнив слова старшего лейтенанта. — Такое хорошее, что лучше и не придумаешь».
…Вот уже и начало четвертого на часах, а тревожиться пока причин нет. Но на дороге все происходит быстро и неожиданно. Он взглянул в сторону въезда в село. Там за тяжело груженным скотовозом, уже миновавшем дорожный знак, медленно плелась вереница машин. «Ситуация не из приятных, особенно, когда торопишься», — подумал Шамилов и не успел глаз отвести, как из-за поворота, нагоняя колонну, стремительно вынырнула «Волга» и, не снижая скорости, пошла на обгон. «Такси», — определил Шамилов, вышел на проезжую часть и указал жезлом в сторону обочины. Машина остановилась. Шагабас Санатович подошел к ней, навстречу поднялся шофер — мужчина средних лет, слегка располневший, в белой нейлоновой рубашке с закатанными по локоть рукавами.
— Документы, — потребовал Шамилов.
Водитель достал из кармана пиджака, накинутого на спинку сиденья, обернутый целлофаном пакет и подал инспектору.
— Знаете, какое нарушение вы совершили? — спросил Шагабас Санатович, просмотрев документы.
— Виноват. Было такое… Обгон.
— Правильно, обгон. А еще?
— Что еще?! Какие грехи вешаете? Сделал обгон и спрашивай за него. Коли, если нужно!
— Какая скорость допустима при движении в сельских населенных пунктах? — словно не замечая вспыхнувшего раздражения водителя, ровным голосом проговорил Шамилов.
— Да вы что — экзамен мне здесь придумали?
— Я вас спрашиваю, какая скорость допустима при движении в сельских населенных пунктах и с какой скоростью ехали вы?
— Скорость, скорость! Вымогательством занимаешься — вот и вся скорость! Знаем эти штучки, — водитель бросал слова отрывисто, зло, и Шагабас Санатович почувствовал, как горячая волна крови ударила ему в лицо.
— Вымогательством, значит, — ответил он, едва сдерживая себя. — Ну, что ж, если вымогательство — разбираться будем не здесь… Садитесь.
Таксист оторопело взглянул на инспектора и неуверенно открыл дверцу машины.
— Не сюда, — остановил его Шамилов. — Садитесь на пассажирское сиденье и дайте мне от машины ключи.
— Да что вы, товарищ старший лейтенант, — взмолился шофер такси, поняв, что дело принимает серьезный оборот. — Ну, виноват я, виноват… Превысил скорость. Было такое… Войдите в мое положение. Пассажиров на похороны везу… Покойник-то ждать не может… Жарища-то какая! Для людей ведь работаем, не для себя!
Шамилов в зеркало заметил, как удивленно переглянулись женщины на заднем сиденье и, привычно отпуская педаль сцепления, ответил:
— Вы ошибаетесь, я младший лейтенант. За пассажиров не беспокойтесь, а разговор с вами мы продолжим в милиции.
…Он отвез обеих женщин в небольшой зеленый переулок на окраине Талгара. Та, что была постарше, — в синем платье в горошек — достала из сумки кошелек и вопросительно взглянула на Шамилова.
— Ему платите, ему, — кивнул Шагабас Санатович, поняв немой вопрос женщины, и сокрушенно добавил: — Опоздали все-таки… Вынесли уж, видать.
— Куда вынесли? Что? — не поняла женщина.
— Покойника, — пояснил Шамилов. — На похороны ведь торопились.
— Бог с вами, какие похороны! Только этого не хватало. — Она косо взглянула на таксиста, взяла под руку спутницу и скрылась с ней в калитке за цветущими кустами мальвы.
Шамилов развернул машину и осторожно повел ее по тесным улочкам-аллеям, уже тронутым косыми тенями тополей.
— Ну что, младший, договоримся или как? Делить-то нам с тобой, вроде, нечего, — с деланным равнодушием спросил водитель, но от Шамилова не ускользнула скрытая нотка тревоги, прозвучавшая в голосе таксиста.
— Договоримся, договоримся, — машинально ответил он, не поворачивая головы. — Скоро уже договоримся. В милиции…