Страница 21 из 34
В это время тяжелая дверь сарая отворилась и вошел Муза, шатаясь, с горящей головешкой в руках. Очевидно, он угостился не в меру мововой
водкой. Он приблизился к пленникам и, глядя- на них мутным взглядом, пробормотал несколько раз:
— Бай сказал, что я отвечаю головой.
Потом он вышел, с шумом захлопнул дверь и присоединился к товарищам, пившим около огня водку.
— Видишь, — сказал Миана, — нас хорошо стерегут.
— Не очень - то, — ответил Андре. — Муза и теперь хмелен, а скоро будет мертвецки пьян.
Когда он отворил дверь, я заметил, что другие сторожа угостились не меньше его.
— О, если бы нам удалось развязать веревки!— пробормотал молодой индус.
— Да, но как?— возразил Андре. — Кинжалы у нас отобрали, а зубами не перегрызть эти крепкие путы. Притом, если Муза нас поймает, ничто
не спасет нас от гнева. Лучше подождать утра и попытаться умилостивить бая или, по крайней мере, возбудить в нем жадность.
Пока они шопотом разговаривали, перед сараем все затихло.
Андре с трудом подполз к двери, стараясь в щель рассмотреть, что сделалось с их стражею.
Случилось то, что он предвидел: дикари, пьяные, валялись на земле и спали. Но, видно, Музу и пьяного не оставляла забота: он спал навалившись
своим грузным телом на дверь тюрьмы. Бежать через нее, очевидно, было невозможно. Оставалисьь стены, но с трех сторон древесные стволы, пере-
плетенные бамбуком, представляли непоколебимую твердыню, с четвертой стороны возвышалась голая скала, а соломенная крыша была слишком высоко.
— Видишь, Миана, я был прав, — сказал печально Андре, бежать невозможно, остается надежда на жадность бая.
В это мгновение на крыше послышался легкий шорох, казалось, кто-то пытался разобрать солому.
Вдруг большой пучок ее был снят невидимой рукой, и через образовавшееся отверстие юноши увидели звездное небо.
— Андре-саиб, вы здесь ? — прошептал кто-то.
— Это Мали ! — вскрикнули дети, забыв об осторожности.
— Тише!— послышался снова голос. — Ни слова!
Дело идет о нашей жизни.
Этот крик действительно разбудил Музу, он старался приподняться, но снова упал на землю.
Минуту спустя в сарай спустилась через отверстие веревка, и старый Мали, с неожиданной для его лет ловкостью, спустился к пленникам.
В одно мгновение он перерезал связывавшие их путы и, молча обняв их, прошептал:
— Ни слова, скорее вон отсюда. Сначала ты, саиб.
Андре повиновался и по веревке поднялся на крышу. Вслед за ним взобрались Миана и Мали.
Мали вытянул за собою веревку на крышу, потом положил оторванную солому на место, прикрыв таким образом отверстие.
— Они не догадаются, каким путем мы улизнули, — сказал он шопотом, — а пока нас будут искать в долине, мы будем уже далеко в горах.
Над их головами поднималась отвесная стена, и тут опускалась с вершины ее веревка, по которой беглецы не замедлили взобраться наверх.
Мали опять вытащил за собою веревку, заботливо свернул ее и поспешил углубиться с юношами в лес. Вскоре беглецы подошли к дереву,
под которым Мали оставил свои корзины. Каково же было удивление его спутников, когда они там нашли и Ганумана.
— Я привязал тут твою обезьяну, чтобы она не побежала за мною и не выдала нас, — заметил Мали.
— Но каким образом она очутилась у тебя? — спросил в изумлении Миана.
— А ты, Мали, каким чудом явился к нам на помощь?— в свою очередь спросил Андре.
— Тише, тише! После узнаете, — остановил их старик.— Теперь нужно бежать, и скорее. Остается еще четыре часа до рассвета, и нам необходимо
уйти как можно дальше от преследователей. Днем мы выйдем в долину, где есть деревни,—я хорошо знаю эту страну— и мы спасены.
Муза, разбуженный первыми криками павлинов, заметил бегство пленников и, обезумев от гнева и страха перед угрожавшей ему участью, бросился
преследовать беглецов. В это время наши путники находились уже на границах Тераи и приветствовали криками радости восходящее солнце, первые лучи которого осветили перед их глазами зеленую, превосходно возделанную равнину, усеянную мирными деревнями. Молодые люди прыгали от радости и наперерыв обнимали старика, смотревшего на них с изумлением.
— Дорогой Мали!— говорил Андре, — смогу ли я когда-нибудь отплатить тебе за все, что ты для нас сделал? Скажи, как ты нашел нас?
— А как ты отыскал Ганумана? — спрашивал Миана, с любовью прижимая к себе свою обезьянку.
— Сядемте,—сказал укротитель змей, улыбаясь, —мы теперь вне опасности, а ноги мои больше ваших нуждаются в отдыхе. Вы увидите, что во всем этом нет ничего чудесного.
— С горем и ужасом видел я, как молния бросила вас в пенистый поток вместе с ветвью, на которой вы сидели, я считал вас погибшими.
Когда настал день, я с грустью спустился с моего дерева, взял один из узлов с провизией, корзину с Сапрани и другими змеями и отправился в путь.
Несколько часов я шел, не отдавая себе отчета в том, что делаю. Наконец, убедившись, что вы погибли, я решил, что на мне лежит обязанность
исполнить твое дело, Андре, и попытаться отыскать и спасти твою сестру и отца.
— О, ты лучший из людей! — вскричал Андре.
— Я решил продолжать путь в Муссури. Семь дней шел я, как вдруг однажды утром, переходя лужайку, заметил под деревом следы огня.
Я осмотрел кругом землю и нашел следы на влажной земле. Смерив их, я убедился, что то были следы Андре-саиба. Рядом я нашел также
следы Мианы. Значит, вы оба спаслись во время ужасной катастрофы. Я пошел -по вашим следам, которых было много: отпечатки ног, сломанные
ветки, смятая трава, потухшие костры. Но мои старые ноги плохо поспевали за вами. Позавчера, я с радостью нашел потухший костер с теплыми
еще угольями, оставленный вами утром. Весь этот и следующий день я спешил за вами, повсюду встречая ваши свежие следы. Под вечер я под-
нялся на холм, и с вершины его увидел в глубине долины вас обоих, идущих по берегу ручья.
Я хотел закричать вам, но увидал вдруг, что дикари окружили вас и увели с собою. Я в отчаянии упал на землю. Мне известна жестокость мечисов,
я знал, что ничто не могло спасти вас от мучительной смерти. Поднявшись, я видел в сумерках, как вас увели к одной из палей, и решил спасти
вас каким бы то ни было способом или разделить вашу участь. Настала ночь. Бродя в кустах ощупью, наудачу, по возвышенности, находящейся
над палями, в надежде по доходившим до меня крикам узнать что-нибудь о вашем положении, я приблизился к месту, лежащему над вашей
тюрьмой. Тут я услышал шум в кустах, и вслед за тем какое-то мохнатое животное вскочило на мое плечо. Оправившись от испуга, я узнал Гану-
мана, и мне все стало ясно. Гануман показал мне дорогу к вашей тюрьме, и сидя над ней на скале, я слышал, как ваши сторожа со смехом рассказы-
вали о том, как вас захватили и к чему присудили.
Время было дорого. Я быстро обдумал план, привязал Ганумана, взял крепкую веревку, прикрепил ее к дереву, растущему на краю скалы, и спустился на крышу вашей тюрьмы. Здесь я обождал, чтобы дикари заснули. Остальное вы знаете...
Через три дня мы будем в Муссури!
ГЛАВА XIV
КАРАВАН-САРАЙ В МУССУРИ
Караван-сарай. — Рассказ о восстании. — Чайный
торговец. — Тин-то. — Пандарпурская невеста
Жители первой лежавшей на пути деревни очень удивились, когда узнали, что наши путники благополучно прошли страны Тераи и мечисов. Дикари эти некогда страшно опустошали долину частыми набегами. Добрые индусы
обласкали беглецов и наделили их съестными припасами.
Два дня спустя друзья наши перешли Ганг, представляющий собою в этих местах лишь не значительную речку, и вступили в Дера-Дун.
Долина эта— одна из самых прелестных и живописных в Индии. Климат здесь — вечная весна, но дикие звери водятся во множестве, особенно