Мое сердце

— Всему свое время, Манон, — успокоила Велвет старушку. — Когда я вернусь к мужу и король Джеймс перестанет разыскивать меня, тогда можно будет сказать бабушке и дедушке, что я была здесь, а ты сможешь похвастаться, к своему удовольствию, перед Селиной и всеми остальными в Аршамбо.

— Селина точно лопнет от зависти, — продолжала хихикать Манон, бросая в горшок с кипящим рагу очищенный лук-порей. — Я, пожалуй, положу в тарталетки вместе с грушами немного смородины. Они будут повкуснее.

Велвет улыбнулась и, забрав с собой Пэнси, пошла накрывать на стол в красивом зале, где когда-то собиралась вся их семья, когда она была еще совсем маленькой. Бель-Флер — небольшой дворец. Построенный в начале пятнадцатого века, он расположился посредине большого сада и был окружен с трех сторон похожим на озеро широким рвом. Позади озера виднелся лес, и в четырех милях к северу от него стоял огромный замок ее деда и бабки — Аршамбо, который так же, как и его сосед Шинон, раскинулся на берегах реки Шер.

Бель-Флер был замком волшебной легенды. Его построили из темного красновато-серого сланца, а четыре многоугольные башни были покрыты шиферными плитами в форме ведьминого колпака. Попасть во дворец можно было только через так называемый Двор чести. Однако имя свое Бель-Флер получил благодаря чудесным садам. Весь теплый сезон, с весны до поздней осени, сады Бель-Флера утопали в разнообразных и разноцветных цветах всех сортов и оттенков. Они были гордостью старого Гийома, и большую часть своего времени он проводил среди цветов, поддерживая сады Бель-Флера в образцовом порядке.

Замок располагал прекрасным залом и кухнями, шестью спальнями, включая хозяйские апартаменты, и комнатами для дюжины слуг. Во дворе — обширные конюшни, в которых сейчас, правда, стояли всего три лошади; двух привели с собой Велвет и Пэнси, и был еще старый мерин, которого запрягали в повозку для Манон и Гийома. Велвет наняла карету, чтобы добраться от Нанта до Бель-Флера, но при этом купила и двух верховых лошадей, которые шли за ними, привязанные к задку кареты. Средства передвижения были жизненно важны в этом изолированном от мира месте. Во дворе замка находилась псарня, но в данный момент единственными собаками в Бель-Флере были престарелый спаниель и еще более дряхлая легавая. Соколятник был пуст, и только на голубятне все еще жила большая стая этих изысканных птиц.

Отец Велвет, Адам де Мариско, купил дворец со всей обстановкой, остававшейся от прежнего владельца, и его комнаты были забиты довольно симпатичной мебелью.

Хотя ужинать они собирались только вдвоем, Велвет решила накрыть стол для короля по всем правилам. Вместе с Пэнси она тщательно, без единой складочки покрыла длинный стол льняной скатертью монастырской работы. В замке нашлось всего два золотых канделябра, и Велвет, предварительно почистив, поставила их на стол, воткнув в них новые восковые свечи. Пэнси принесла вазу с осенними цветами желтых, коричневых, темно-оранжевых и золотистых оттенков, которая была водружена в центре стола. По его торцам поставили два прибора; серебряные ножи и флорентийские вилки с серебряными же тарелками и кубками, инкрустированными зеленой яшмой. В двух каминах разожгли огонь, а на приставном столике уже стояли хрустальные графины с вином: бледно-золотистым из Аршамбо и кроваво-красным, уже присланным королем с лакеем из Шинона.

Приготовив зал, Велвет прошла к себе, чтобы принять ванну с настоем левкоя и переодеться в темно-зеленое бархатное платье, когда-то принадлежавшее ее матери. Очень удачно, что Скай оставила так много своих нарядов в Аршамбо. В противном случае она и Пэнси оказались бы практически раздетыми. Они так и не смогли сменить одежду, в которой их похитили, до самого приезда в Бель-Флер. Их истрепанные костюмы Велвет тут же сожгла. Если бы у них не было плащей, чтобы прикрыть дыры и пятна на их платьях, Велвет даже и не знала, что бы они делали.

Им потребовалось почти две недели, чтобы добраться от Лейта до Нанта. Используя очевидное всем интересное положение Пэнси как предлог, они почти не покидали своей каюты. Только под вечер, когда смеркалось, они выходили на палубу немного проветриться.

Капитан Майкл Смолл обычно не брал пассажиров, но и этот раз ожидаемый груз не был вовремя доставлен в Лейт, и так как у него оставалось много свободного места, он решил взять на борт несколько человек. Им очень повезло, потому что к тому времени, когда к нему пришел хозяин гостиницы, свободной оставалась только одна маленькая каюта. Благодаря посредничеству владельца «Золотого якоря» они смогли получить ее.

— Это две вполне респектабельные женщины, капитан, — сказал он. — В порту сейчас нет другого корабля, которому бы я мог доверить довезти их в безопасности, и к тому же они платят золотом.

— Хорошо, — наконец согласился капитан, — но им придется захватить с собой еду. Я смогу снабжать их только питьевой водой, по три чашки в день на человека, и выдавать по стакану рома, но ничего больше. В каюте две койки, но одеяла им придется взять свои.

Велвет согласилась на условия капитана. Хозяин гостиницы договорился о цене и помог им собрать в дорогу необходимую провизию: овсяные лепешки, сушеное и засоленное мясо, небольшой круг сыра и, по настоянию Велвет, корзинку яблок и груш. У них не было времени даже принять ванну или купить себе новую одежду. Когда они добрались до Бель-Флера, вид у них был плачевный.

— Нам пришлось удирать, — объяснила Велвет Манон. — Мы не смогли взять ничего сверх того, что могли унести на собственных спинах. Уверена, что у матери здесь, во дворце, есть какая-то запасная одежда.

— Да, мадам, конечно, есть, — ответила Манон. — Уж мне ли не знать. Ведь я была у нее за камеристку, когда она жила здесь, во Франции! Я сама все убирала в кедровые сундуки. Они хранятся на чердаке. Завтра я заставлю Мэттью стащить их вниз.

На следующий день Велвет открыла сундуки своей матери и обнаружила, что они битком набиты самой разнообразной и красивой одеждой: платьями, юбками и блузками; ночными рубашками, тонкими, как паутинка; нижним бельем, рубашками, чулками и туфлями. Там нашелся даже маленький ларчик слоновой кости с прекрасными драгоценностями. Среди них были розовые жемчуга с таким же золотым перстнем; чудесное ожерелье из крупных алмазов голубой воды и пара серег к нему; еще несколько пар сережек с сапфирами, изумрудами и рубинами, оправленными в золото; браслеты, кольца; заколки для волос с алмазами, жемчугом и рубинами.

— Это все принадлежит моей матери? — спросила она у Манон.

— Да, мадам. Она привезла их с собой, когда приехала в Аршамбо.

Велвет была в высшей степени заинтригована, особенно после того как обнаружила на дне ларчика из слоновой кости пожелтевший пергамент. Выцветшие строки, нацарапанные на нем, только еще больше сгустили покров тайны. Читались они так:

«Душа моя! Я приготовил все это для тебя, когда думал, что ты вернешься ко мне. Я не могу подарить жене драгоценности, которые были сделаны для другой женщины. Прошу тебя принять этот маленький подарок, который предназначался только для тебя. Николя».

— Кто такой этот Николя? — спросила Велвет.

— Николя? Понятия не имею, мадам, — ответила Манон. — А это важно?

— Да нет, — медленно сказала Велвет. — Просто мне интересно.

Ключ к тайне предложила, как ни странно, Пэнси.

— Николя… Николя… — повторила она задумчиво, словно пытаясь что-то вспомнить. И вдруг лицо ее просветлело. — Я знаю, кто это такой, миледи! Моя матушка много рассказывала о приключениях госпожи Скай, а в некоторых и сама участвовала. Я помню, она что-то говорила о каком-то герцоге Николя, за которого ваша мать собиралась одно время выйти замуж. Не могу вспомнить, почему она так за него и не вышла. Он жил где-то здесь, во Франции. Могу поспорить, что записка и драгоценности от него.

Велвет было необычайно интересно. Раньше ей никогда не приходило в голову, что ее мать может получать в подарок драгоценности от кого-то еще, кроме ее отца. О, всю свою жизнь она слышала какие-то обрывки разговоров о приключениях матери, да и при дворе многие рады были посплетничать о ней. Но Скай сама никогда особенно не распространялась о своем прошлом. Она, казалось, всегда жила днем сегодняшним, а еще лучше — завтрашним. И именно такой и привыкла ее видеть Велвет. И вдруг теперь ее мать предстала перед ней совсем в другом свете: женщиной, которую любили и которую обожали другие мужчины и для которой они даже специально заказывали драгоценности, женщиной с прошлым. Почему драгоценности остались во Франции? Неужели человек, который подарил их, так мало значил для ее матери? Все это чрезвычайно интересно, и она решила расспросить об этом мать, когда опять вернется к ней.