Маркетолог@

            -Спасибо, Кэтрин, но не надо. Я в порядке. Только вот кровь... - Даниэль отвёл от лица руку, и капли крови красным бисером закапали на его свитер, видневшийся из-под привычно распахнутой куртки.

            Кэтрин ахнула:

            -Даниэль, лапочка, пойдём со мной.

            -Честно, Кэтрин, не надо. У тебя дома никого, и это неудобно.

            -Пойдем ко мне, я кому сказала! - Повернувшись на каблуках, Кэтрин решительно направилась к дому. Даниэль, все также зажимая нос, покорно потопал следом.

            А Уоррен побледнел: он понял, что Кейд его сделал.

            И теперь Максу оставалось лишь сжимать кулаки и беспомощно наблюдать, как Кэтрин открыла двери и милостиво пригласила Даниэля к себе. И как тот вежливо покачал головой, благовоспитанно пропуская вперёд девушку. И как Кэтрин ласково улыбнулась ему и первой переступила порог дома.

            Кэтрин так и не заметила, как улучив минуту, Даниэль озорно и совершенно по-мальчишески за её спиной подмигнул Уоррену. «Чертов Кейд. Когда-нибудь я тебя убью», - мрачно подумал Уоррен, глядя на Даниэля. А тот улыбнулся. Но это не был триумф победителя - Даниэль словно протягивал Максу пальмовую ветвь и предлагал перемирие. Макс раздражённо хмыкнул. Даниэль изогнул бровь и указал себе на повреждённый нос, а потом на челюсть Уоррена. И Макс не выдержал, расхохотался. Увидев реакцию недруга, Даниэль с облегчением вздохнул, дружелюбно кивнул и исчез за дверью. «Кэтрин - всего лишь ещё одна девушка, она ничего не значит. А вот Кейд - это дело другое. Возможно, мы могли бы стать приятелями. Даже братьями», - удивлённо думал Макс, покидая поле битвы.

            «Отлично: партию с Максом я выиграл. А теперь Кэтрин - и “бинго!”», - прикрывая дверь дома, Даниэль от души помолился богу лукавства, чтобы задуманное вышло.

            -Даниэль, где ты? -  окликнула его Кэтрин. Голос девушки звучал глухо, раздаваясь из глубины дома. - Запри, пожалуйста, входную дверь. И проходи в гостевую ванную, это прямо по коридору. Я тоже сейчас туда приду, только возьму кое-что из маминой аптечки.

            -Хорошо, Кэтти. - Тая в лукавых глазах знающий огонёк, Даниэль проследовал в ванную. Сел на бортик, закинул голову вверх и принялся ждать девушку. И Кэтрин не подвела - явилась, вооруженная до зубов разноцветными ватными шариками, бесчисленным количеством медицинских пузырьков, бинтами - и тут же приступила к делу со всей серьезностью девочки, еще так недавно игравшей в медсестру со своими куклами. Даниэль покорно снёс все манипуляции Кэтрин, при этом постоянно приказывая себе держать руки на привязи. Покончив с ничтожной ранкой на лице Даниэля, Кэтрин с удовлетворением оглядела результаты своих трудов.

            -Ну, с этим всё. А теперь снимай свитер. Живо! - с забавной строгостью, но явно смущаясь, приказала она.

            Даниэль кивнул, послушно стащил водолазку и передал его Кэтрин. Поймав её настороженный, любопытный, быстрый взгляд, брошенный на его плоский живот и сбегающую вниз дорожку тёмных волос, Даниэль поднялся с бортика ванной и начал очень медленно расстегивать свои джинсы. Движения у него были мягкими, ленивыми, как у кота, собиравшегося поиграть с мышкой.

            -Ты... ты что делаешь, Даниэль? – пискнула Кэтрин вмиг севшим голосом, – твои джинсы что, тоже испачканы?

            -Пока нет, - честно признался тот и шагнул к Кэтрин.

            Он обхватил ладонями её нежное лицо, заглянул в глаза, зажёгшиеся смущением. Наклонился и легко забрал в плен мягкие губы. Кэтрин безвольно ахнула. Не прерывая поцелуя, Даниэль взял её ладони в свои, положил их на свои бедра и, держа пальцы Кэтрин, потащил джинсы вниз:

            -Скажи «да», Кэти.

            -Я… нет, не могу.

            -Скажи «да».

            -Я... Да. О боже...

            Так они и переспали.

            Вечером возвращаясь в кампус, кусая белыми зубами сочный стебелек клевера, сорванный в саду Кэтрин, Даниэль размышлял о ней. Девушка оказалась именно такой, какой он её себе и представлял - нежной, страстной, чувственной, и к тому же по уши влюбленной в него.  «Похоже, Кэтрин именно та, кто нужна мне. Она - просто потрясающая. Почти как... принцесса?», - спросил себя Даниэль и усмехнулся, вспомнив, как его отец Амир рассказывал ему сказки в детстве.  Но где-то между этих воспоминаний выступило и еще одно - почти забытый образ, запечатлённый в детских рисунках Элли, потрясших его воображение: рыжеволосая девушка, хрупкая, как мечта. Удивительная. И совершенная.  «Принцесса... всего лишь мираж, который не существует. И все же - как странно чувствовать, что тебе не хватает именно той, кого ты ещё не знаешь», - подумал Даниэль и покачал головой (в том месяце он запоем прочёл «Мост через вечность[40]»).

            Прошла зима.

            В начале весны Даниэль пообещал Кэтрин, что летом он обязательно познакомит её со своей семьей. Когда до вступительных экзаменов в Лондонскую школу экономики, куда они собирались поступать, оставалось совсем немного, Даниэль отправился в Оксфорд. Он собирался договориться с матерью и приёмным отцом о дате приезда Кэтрин. О том, что дома может быть Элли – мастерица испортить ему праздник, в голову Даниэля как-то не приходило.

            Сев в пригородный поезд, Даниэль уже через час пятьдесят пять минут оказался на станции «Лондон Кинг Кросс». Купив билет на даблдеккер, Дани с удобством добрался до Оксфорда. Выпрыгнув из красного автобуса, он огляделся. С удовольствием узнавая знакомые места, подхватил на плечо сумку с учебниками и лёгкой походкой пошел к Пенсильвания Авеню.

            Меряя шаги по светло-серой тротуарной плитке, Даниэль с легким сердцем вспоминал, как впервые увидел красивый, ухоженный дом Дэвида Александра Кейда. Этот дом стал ему по-настоящему родным. Даниэль улыбался, представляя, как весело играет солнце на ярких витражных стеклах первого этажа - там, где была кухня. Здесь часто собирались немногочисленные приятельницы его матери, болтая о цветах, мужьях, детях, рецептах. Дани ухмыльнулся при мысли о том, что на чердаке этого дома наверняка по-прежнему спрятан большой, глянцевый, расписанный желтым по чёрному, сундук из египетской Александрии. А ещё Даниэль вспомнил, как в этом сундуке он однажды запер надоедливую сестру, чтобы та не мешала ему целоваться с её красивой подругой.

            При мысли об Элли Дани невольно сбавил шаг и недовольно поморщился. В его сумке, между страницами учебников, которые он взял почитать в дорогу, до сих пор лежали три последних нераспечатанных письма, написанных ему Элли.

            «Не забыть бы избавиться от этих дурацких бумажек»,  - напомнил себе Даниэль.

            С этой мыслью он и открыл незапертую калитку.

            Вступив на бело-розовую гравиевую дорожку, Даниэль обогнул дом, отмечая, как разрослись розы. Когда до парадного крыльца оставалось совсем ничего, тяжелая дверь дома открылась, и на белое крыльцо выпорхнула рыжеволосая девушка. Ее нежно-зеленое платье струилось по высокой груди, обвивало воланами ноги. Чистая, хрупкая, совершенная, тоненькая и изящная - девушка казалась истинной моделью Веры[41]. И эта девушка была очень похожа на мечту, изображенную на детских рисунках Элли.

            Не замечая Даниэля, девушка покрутила головой, выглядывая кого-то. Словно отвечая на её немой призыв, из-за кустов сирени раздался затейливый, переливчатый свист. Девушка улыбнулась, и Даниэль задохнулся, увидев улыбку - самую красивую на свете...

            Его детская мечта обрела облик и имя.

            -Элли, это ты? - потрясенно ахнул Даниэль.

            При звуках его голоса девушка обернулась. И Даниэль невольно сдвинул брови, заметив, как улыбка покинула лицо сестры, вмиг ставшее безмятежным.