Происхождение личности и интеллекта человека. Опыт обобщения данных классической нейрофизиологии.

Понятно, что общее решение всех вообще вопросов, заключаю­щееся в известном мифе о богах и их воле как определяющем факто­ре, подменяло и вытесняло даже саму потребность в любом реаль­ном исследовании и знании.

Opportune, не следует полагать, что традиция «неведения о моз­ге» и полного равнодушия к «загадке» генерации разума, мышления и интеллекта была характерна лишь для египетской цивилизации.

Отнюдь.

В поисках самого простого примера заглянем в книгу, которая почти две тысячи лет весьма категорично очерчивала круг интере­сов homo.

Я имею в виду Библию.

В тридцати девяти книгах «ветхого завета», в четырех «евангели­ях», «деяниях апостолов», «посланиях» и «откровениях», в полном соответствии со скрупулезно-натуралистическим стилем этих сочи­нений, многократно упомянуты основные анатомические органы, физиологические субстраты и жидкости.

Вот справка по количеству их упоминаний:

Живот, или «чрево», упоминается 105 раз; женские половые орга­ны (лоно) — 19 раз; челюсти — 19 раз; язык — 40 раз; рвотные массы — 5 раз; костный мозг — 2 раза; ноги — 295 раз; кровь — 326 раз; сперма (семя) — 7 раз; руки — 522 раза; моча — 8 раз; печень — 14 раз; сердце — 925 раз; фекалии — 24 раза; спина — 13 раз; глаза — 477 раз; ноздри — 12 раз; гной — 4 раза; зубы — 54 раза; слезы — 40 раз; груди — 21 раз; шея — 28 раз; колени — 37 раз; желчь — 12 раз; область бедер (чресла) — 92 раза; почки — 8 раз; рот — 32 раза; уши — 176 раз.

В меньших количествах, но упоминаются: ногти, пот, ляжки, че­реп, сальник, соски, язык, щеки, слюна, послед, месячные, желудок, полостной жир, пенис (уд, стегно).

Единственный орган, который ни разу ни в каком контексте не упоминается в Библии — это головной мозг. О нем нет речи не толь­ко как о генераторе разума и мышления, но даже как о простом ана­томическом субстрате. В своеобразной реальности «ветхого» и «но­вого» заветов — мозга просто не существует.

Открытие Чарльза Дарвина обрушило бога (богов) и отчасти ра­зорвало очерченный Библией круг интересов и приоритетов. Как следствие, зародилась уже настоящая, научная нейрофизиология, которая и не могла возникнуть раньше дарвинизма, так как в ней не было никакой необходимости.

До появления дарвиновской теории «разгадка разума» и не тре­бовалась, так как не существовало «загадки разума».

Все было совершенно ясно, так как вера в любую разновидность сверхъестественного автоматически предполагает то, что примени­тельно к нашему вопросу я бы назвал «трансляционизмом».

Поясняю.

Secundum naturam, здесь я буду вынужден утрировать. Но не для того чтобы посмеяться, а лишь из желания предложить схему более понятную и яркую.

Что такое «трансляционизм»?

Это простейшее и очень удобное представление о мышлении как о мистическом и изначально непостижимом акте. Физиологи­ческий субстрат мозга или другого органа в нем выступает лишь как «приёмник» чувств, мыслей или желаний, порожденных где-то «вне» этого субстрата.

Анаксагор (500-428 гг. до н. э.) рассматривал бога как «бесконеч­ный самодвижущийся ум, и этот ум, который находится в любом теле, и есть действенная причина всех вещей».

Сократ (469-399 гг. до н. э.) воспринимал любую «идею» как ма­териализацию мыслей бога.

Спиноза (1632-1677) понимал мышление человека как проявля­емый в нем атрибут опять-таки бога, а его ум — как один из «моду­сов бесконечной мысли».

Шеллинг (1775-1854) полагал, что причина всего в человеке — это следствие проникновения в него некоего «бесконечного и веч­ного ума».

Орфические и Элевсинские мистерии, оказавшие такое влия­ние на всю философию Античности, были, по сути, ритуализацией вхождения в человека мыслей богов.

Еще более отчетливые, чем у философов, примеры прямого трансляционизма можно найти в любом без исключения религи­озном сочинении.

Мы, для примера, возьмем хрестоматийные строки Аврелия Августина:

«И вдруг я услышал голос, звучащий то ли снаружи, то ли внутри меня, мой ли собственный, а возможно, и не мой — не знаю» (Бла­женный Аврелий Августин, епископ Гиппонский. Монологи, 1998).

Secundum naturam, список образчиков такого рода можно было бы продолжать до бесконечности, начав с Заратустры, про­должив Жанной Д'Арк, легионами «святых», жрецами вуду и ша­манами Зауралья. Различные религии, разумеется, предлагают различные характеристики того, что я здесь обозначил как «транс- ляционизм».

К примеру, христианская теология именует это явление как «естественное откровение»:

«Откровение божественное, проявляющееся через сотворенную Вселенную и природу» (Мак-Ким Д. Вестминстерский словарь теоло­гических терминов, 2004).

Здесь возникает существенная трудность: использовать теоло­гические характеристики невозможно, т. к. вне контекста религиоз­ных убеждений они абсолютно ничего не означают.

А попытки характеризовать эти представления с помощью науч­ной терминологии — сразу уводят тему в банальную психиатрию.

Puto, уход в область терминов сугубой патологии не вполне ве­рен. Он огрубляет суть дела и, отмаркировав все сочным термином «галлюциноз», уже не позволяет добросовестно проникнуть в ис­следуемый вопрос.

Вполне возможно, что применительно к переживаниям и убеж­дениям Августина, Бернара Клервосского, Жанны Д'Арк, Иоанна Бо­гослова, Заратустры — понятие «императивная истинная вербаль­ная галлюцинация» более чем справедливо.

Но помимо этих персонажей, мир населяли миллиарды относи­тельно здоровых людей, которые тоже были уверены, что мысли (или их часть) имеют мистическое происхождение, «посылаются» или «внушаются».

Смешение этих двух неравновеликих групп, маркировка их од­ним и тем же термином тем более неуместна, что вербальные гал­люцинации — это очень серьезный симптом. Они невозможны на «ровном месте» (без сопутствующих глубоких патологий), что пол­ностью подтверждается авторитетным клиническим материалом.

С. М. Корсунский (иссл. 1936 г.) указывает, что «слуховые галлюци­нации отражают более высокий уровень поражения, чем все осталь­ные галлюцинации». О. М. Гуревич и М. Я. Серейский (иссл. 1937 г.): «В прогоностическом отношении слуховые галлюцинации менее благоприятны, чем зрительные». А. В. Гиляровский в своем труде «Учение о галлюцинациях» (1936 г.) констатирует: «Зрительные гал­люцинации выражают первичную патологическую реакцию мозга, а слуховые — указывают на более тяжелую патологию (глубокое по­ражение)».