Страница 41 из 75
- Вот погодите… Научу Леньку Косого, тогда будете знать…
И вдруг сейчас на заборе сам Ленька Косой, а следом за ним с диким свистом вся его армия. В руках у Леньки рогатка, на шее болтается запасная.
Окружили нас.
- Руки вверх, гады! Стрелять буду! - орет Ленька и натягивает рогатку.
- Сначала попади,- говорю я не совсем уверенно.
- Во что?
- Во что собрался,
- Хочешь в тебя?
- Бей!
- Бью!
- Бросьте вы, ребята,- говорит Лева.- Мы вас не трогали, и вы нас не трогайте.
Ленька медленно поднимает рогатку к моему лицу. Вся резина вытянулась, стала совсем прозрачная. Туго дрожит в руке рогатулька. Резина все тоньше, тоньше…
- Бью.
- Бей!
- Ну ты, дурак, погоди,- хочет загородить меня Женька.
И вдруг что-то меня подстегнуло, а что - и сам не знаю.
Одной рукой за струну резинки, другой Леньке в морду. Шагнул вперед и еще раз, только сильнее.
Армия подняла своего вожака, отряхнула, обдула, установила.
- Значит, ты так? - интересуется Ленька кровавыми плевками на земле.- Значит, ты так?
- Значит, так. Снимай с шеи рогатку.
- Чего?
Кто- то сзади кладет мне в руку кирпич.
- Снимай рогатку, гад! А ну!! - Вся Ленькина армия за забор. Торчат одни макушки.
Ленька снимает рогатку, а она цепляется резинкой за лохматый затылок, не поддается.
Сорвал ее. Пробую. Хорошая резина. Упругая, тонкая и длинно тянется.
- Давай патрон!
Он по карманам ерзает.
Достал кругленький камешек-голышек, протягивает:
- Вот и все… этот?
- Не пойдет! Давай свинец или подшипник.
- Нету,- водит по карманам Ленька.- Вот только голышки…
- Оставь себе. Тут дело серьезное.
Я уже давно чувствую, что кто-то тянет меня за рубашку. Оглянулся, а это Славик. В протянутой ладошке бегает как ртуть шарикоподшипник.
- На, Алеша…
«Эх,- думаю,- или я здесь король, или одуванчик». Зарядил рогатку подшипником, кричу Леньке:
- А ну, становись!
- Я и так с-с-стою,- говорит Ленька и закрывает лицо руками.
Гудит резина, растянутая на всю ширину рук, рогатуль-ка вот-вот вырвется из пальцев. Повел рогаткой по верхней кромке забора - макушки словно слизнул кто. А Ленька все стоит, закрывшись руками, глухо бормочет:
- А за это знаешь что будет?… Милиция тебе будет…
- Люблю милицию,- говорю я.- А ну, гад, ни с места!
- Твоим родителям влетит.
- Люблю своих родителей…
- Тебе тюрьма будет…
Целю ему в лоб между пальцами.
- Алешка, стой! - кричат ребята.- Ну его. Пусть отсюда катится.
- Ну, вот смотри,- говорю я Леньке,- как надо стрелять.
Огляделся, а стрелять некуда. Славик заторопился на
поиски мишени. Рядом Лидочка оказалась, остановила Славика:
- Не ходи. Стреляй, Алеша, в пуговицу.
Она скинула пальто, повесила его на гвоздь, на стенку сарая, распрямила:
- Бей в пуговицу.
- В какую?
Почему- то Жиган рядом хлопочет, рогатульку из моих рук вынул, осмотрел, опять вложил. Кричит на забор;
- Ну вы, шкеты, сползайте! Смотрите, как бить надо! Ленькина армия нерешительно сползла с забора.
- А ты становись вот сюда, учись,-подталкивает Жиган Леньку Косого.- Ну, давай, Алешка, только не торопись.
- В какую бить? - спрашиваю я.
- В среднюю,- заказывает Лидочка.
В разрезе рогатульки пляшет, медленно успокаиваясь, средняя пуговица. Кожица рогатки с подшипником на уровне правого глаза. Резина натянута до предела. Застыла пуговица, не шевельнется.
Сейчас мои руки на уровне пуговицы. Теперь важно под прямым углом к моему корпусу и к стенке сарая, вернее к пальто, держать резину. Ветра нет. Значит, никаких отклонений. На вес подшипника чуть прибавить, чуть приподнять рогатульку всего лишь на толщину папиросной бумаги,
- Огонь!
- Ф-ф-р-р! - огрызнулась рогатка.
- Бенц! - заорали ребята за спиной.- Попал!
- Алешка! Попал!-Бежит к сараю Лидочка.- Давай в другую!
Бить в другую мне что-то не хочется.
- Потом,- говорю я.
- Нет, пусть бьет,- оглядывается на свою армию Косой.- Пусть еще. Правда, пацаны?
Ленькина армия соглашается, глухо настаивает:
- Бей еще! Давай, давай!
Жиган опять рогатку осматривает, сует мне в руки г
- Давай, Алешка,- спокойно просит он.
- Пальто жалко,- говорю я.
- Ничего, у меня еще есть такие пуговицы,- торопится Лидочка.- Бей!
- И тебе не жалко?
- Ни капельки. Бей!
- Ты подумай, Лидочка!
- Ничего, подумала. Бей!
И тут меня прямо зло взяло. Медленно вплывает в развилку пуговица. Установилась, не двинется, не вздрогнет.
- Прямой угол, гипотенуза, катеты,- бормочу я.
- Огонь!
- Бенц! - орут ребята.- Вдребезги!
И как это я попал? Просто сам удивляюсь.
- Ну, хватит,- говорю я.
- Нет, пусть еще бьет,- чей-то голос за спиной. Оглянулся, а это Гога.- Пусть уж до трех раз,-говорит он.- Надо все до трех раз.
- Нет, больше не надо,- вмешивается Лидочка.- У меня только две таких запасных, больше нет.
- Жертвую от своей куртки,- говорит Гога и, натужась, отрывает пуговицу.- На, бери.
- Так ведь эта мне не подходит, дурачок,- сердится Лидочка.
- Ничего, укрепим отдельно на доске,- торопится Гога к сараю.
- Эй, пижон, подожди,- говорит Жиган.- Иди сюда. Возьми пуговицу в руки. Держи пальцами за кончик. Вот так. Теперь поднимай над головой. Вот так. Алешка будет стрелять. Верно, Алешка?
- Буду,- решаюсь я.
- Ну иди, иди к сараю,- подталкивает Жиган Гогу.
- А почему я?
- Ты, ты должен,- говорит Жиган.- Ведь сам же говорил, что до трех раз. Вот сейчас и будет третий. Так, ребята?
Все шумно согласились.
Жиган с удовольствием крякает, потирает руки и смотрит на Гогу.
- Но почему же я? - упирается Гога.- Я вас не понимаю. Мне некогда.
- Вы не смеете его трогать! -вдруг сверху из окна раздается Ларискин голос.- Что он вам сделал? Гога, уходи от них. Хулиганье!
- Хулиганье,- подтверждает из окна Ларискин папа.- Мальчик, иди к нам. Завтра же все участковому сообщу!
И откуда он взялся? Сердитый, Лариску от окна отгоняет.
Я смотрю на Гогу, он вертит в руках пуговицу, молчит.
- Давай мне,- подошел к нему Ленька Косой.- Я встану. Бей, Алешка.
Гога не отпускает пуговицу, в землю смотрит.
- Ну, давай,- хочет разжать кулак Ленька. Из окна Ларискин голос:
- Гога, ну что же ты? Будь, как Лермонтов… Докажи им…
- Уйдите все,- глухо говорит Гога.- Я сам.
Он подходит к сараю, поднимает руку с пуговицей.
- Бей!
Пляшет пуговица в рогатульке. Даже рука целиться устала. Решил передохнуть и нечаянно провел рогаткой по окнам. С треском захлопнулось ее окно. Только белый папин кулак мелькнул и пропал в глубине.
- Готов? - спрашиваю Гогу.
- Бей!
- Возьми в левую руку,- советую я.- Правой писать пригодится.
И опять прыгает в разрезе рогатульки пуговица. Но вот она установилась, успокоилась.
Мне надо попасть, и попасть точно в пуговицу. Это я твердо знаю. Но палец, ох этот Гогин палец!
- Огонь!
Ф- р-р! -ответила рогатка.
***
Утром на следующий день к нам пришел дядя Карасев. Не во двор, а прямо к нам домой, к маме.
Присел на стул, фуражку не снимает. Сердитый, строгий. Вздыхает, сморкается не долго, молчит.
- Ну что же, Григорьевна, может, в колонию отдать? - смотрит куда-то в угол дядя Карасев.- Вот опять история.
Палец мальцу разбил… Заявление пришло… Гогины родители подписали, да еще один жилец.
Мама тихо плачет, закрыв лицо передником, на меня не смотрит. Устало махнула рукой:
- Как хотите, дядя Карасев, нет моих сил больше. Дядя Карасев за чай взялся, на меня посмотрел, нахмурился, отвернулся.