Страница 4 из 7
Из этого следует, что маленький человек третьего мира не заинтересован в том, чтобы наркотики исчезли.
На первом плане, следовательно, стоят не денежные интересы и не какой-то специфический тип мафии, а психическая интенциональность возмездия. Раса стремится к возмездию, чтобы установить свою власть с помощью средства, для него безвредного, и в то же время смертоносного для господствующей расы.
Ранее я упоминал о том, что народы третьего мира наделены чувством гордого презрения по отношению к белому капиталисту, их хозяину и работодателю и ничуть не считают себя бедными, зависимыми или живущими за счет милостыни, — совсем наоборот! Они считают себя выше и полагают справедливым пользоваться средствами белого человека, являющегося, в конечном счете, иностранным агрессором и воплощением зла.
В прошлом случалось, что некоторые цивилизации неожиданно исчезали, не оставляя никаких следов разрушения: в реальности самые великие силы общества исчезали по причине самопоглощения изнутри.
Если белая раса исчезнет, то это произойдет не благодаря атомной бомбе, а вследствие одной из уловок не эволюционировавшего бессознательного. Можно неожиданно рухнуть вследствие скрытого психического безумия, семена которого прорастают годами, а затем неожиданно вызывают тотальное исчезновение.
В истории Европы, несомненно, были сомнительные, достойные критики ситуации. Так, христианство ввергло одну нацию в конфликт с другой, заставляя воевать друг с другом народы, бывшие братьями во Христе. Обе войны, первая и вторая мировые, были войнами братоубийственными, в которых христиане сражались с христианами. Эти события не могут не вызвать острой критики в отношении идеологического осадка, именуемого "христианством' или "католицизмом".
Однако я верю в Европу, в тот гений, который может появиться в европейской среде. Присутствие Европы ощущается во всем мире: порожденные Европой идеи отличает определенный тип рациональности, появившийся в Италии благодаря Великому Риму и составляющий и по сей день основу лингвистических и юридических наук.
Наблюдения показывают, что и люди третьего мира, пытаясь поразить белого человека, пользуются рациональными средствами, открытыми западноевропейской философией.
В настоящее время язык будущего, которым будет пользоваться все человечество Земли, формируется, по-видимому, на территории Бразилии и СССР, крепкие корни психики населения которых по-прежнему произрастают из семян Рима (Москва называет себя "третьим Римом"). Мы на пороге более соответствующего нашему времени гуманизма.
Целый пласт европейской культуры до 1800 года находился в стадии духа и пока продолжает свое развитие. На мой взгляд, в Европе' рождается спасение мира, который путем ряда осторожных, взвешенных мер постепенно должен будет прийти к взаимопониманию и предоставить всем желающим возможность прогрессивного развития.
Определение социума как организмического следует применять и в случае индивидуальной психосоматики: болезнь, которую субъект выявляет в самом себе, всегда есть вопрос психологический, и если субъекту плохо, то это значит, что он сам создает болезнь там, где он ее ощущает.
Любое психоаналитическое, и особенно онтопсихологическое обследование показывает, что болезнь вызывается ошибочным, пусть даже и без злого умысла, образом действий.
Анализируя общество как систему, мы должны обладать знанием "социального организма". Вместо того, чтобы с легкостью обвинять во всем правительство, врачей, учителей, университет или молодежь, необходимо понять предпосылки проблемы. Например, откуда появляются врачи? Ведь они — это мы: у прекрасных родителей рождается малыш, который впоследствии идет в школу к учителям, потом получает образование в университете, в том университете, который мы сами как законопослушный, народ и создали... Где-то среди них и наше "я", созданное не для того, чтобы заниматься политикой группировок, а для того, чтобы, не перепрыгивая через Указанную Бытием дорогу, осуществить реализацию того метафизического смысла, к которому Бытие призывает каждого человека.
После первого индивидуального тела вторым субстанциальным телом является система, то есть общество.
Система между тем является совокупностью моделей, структурированных эманацией интенциональности коллективного бессознательного — они приходят к нам не извне. Мы сами создаем то, что потом квалифицируем как убийство. Это надо учитывать — не для того, чтобы обвинять самих себя, а для того, чтобы распознавать мотивы любых политических феноменов. Когда, например, одна группа резко противопоставляется другой, это означает, что, в основе, эти две группы очень схожи. В самом деле, в соответствии с одним из законов бессознательного, то, что имеет близкие корни, в итоге перетекает в любовь или ненависть.
Понять эти отношения – значит уметь ориентироваться в сфере парламентской, социально-экономической деятельности, быть способным вносить цельные предложения по ее улучшению.
Недавно я разговаривал с итальянским представителем книготорговцев, обеспокоенным возможным проникновением маркетинга и в сферу книгоиздания. Будут проводиться маркетинговые исследования книг, и как следствие, могут исчезнуть книготорговцы, работающие по старинке. Но я посоветовал им самим первыми ввести маркетинговые исследования. Сегодня все переходит в распоряжение машин, так как это дешевле и ведет к меньшей ответственности.
Мы подготавливаем систему, которая упразднит проблему служащих, которые мало того, что плохо подготовлены в профессиональном отношении, но еще и стоят дороже, чем производимый ими продукт.
Начинают испытывать нужду те люди, которые могли бы работать творчески, но устаревшее оборудование не позволяет им этого. Устраивая постоянные забастовки, мы можем добиться лишь отношений, при которых люди, как роботы-автоматы, будут заниматься однообразным, обезличивающим их делом.
Машина есть благо и огромный выигрыш в скорости, если она используется подготовленным и более развитым сознанием ответственного хозяина. Безусловно, машина в руках инфантильного индивида, стремящегося поскорее к обладанию без учета обстоятельств бытия, становится запрограммированным убийством разума.
Может случиться, например, что некий гениальный ученый создаст некое сложное устройство, которое потом будет продано обществу, станет объектом бизнеса и предметом массового спроса, а в дальнейшем превратится в сеятеля смерти, хотя его изначальная функция была вполне безобидна.
В качестве более простого и чаще встречающегося примера можно привести случаи гипнотизирования компьютером разума оператора, который вместо контроля над машиной, сам попадает под ее контроль. Здесь у человечества только два пути: отказаться от машины либо развиться до такой степени, чтобы добиться господства над ней.
Сегодня мы идем вперед к обществу безусловно энергичных, приятных, красивых людей, которое, однако, постоянно подстегивает изнутри: "Стань лучше!". Поэтому в роли разрушителя выступит не машина, а несовершенство человека, который окажется не в состоянии координировать машину. Виновен, в сущности, всегда человек.
Изучая отдельные эпизоды истории, мы видим, что некоторые общества становятся чрезвычайно богатыми, а другие разоряются. Из этого вовсе не следует, что это произошло в результате действий явно преступной силы.
Возможно, в обществах первого типа существовал круг профессионалов высокого класса, умевших заставить "вещи" работать, организовывать их надлежащим образом.
Общества другого типа, не обладавшие психической зрелостью, хотя и пытались контролировать ход вещей, оказались разрушены своими собственными "генераторами" силы. Великие изобретения требуют превосходящих их потомков. В противном случае возникает вавилонское столпотворение.
Машина есть продукт нашего высшего разума. Это очень по-человечески: самые способные придумывают и реализуют нечто такое, что другие не могут даже представить. И косвенным путем возвышенный разум обязательно становится смертоносным для низших. Жизнь движется вперед. Если ты находишь решение, то идешь вперед вместе с жизнью, не находишь — остаешься позади.