Город темной магии

– Ага. Однажды Бетховен разозлился на него, встал в дверях дворца и принялся орать: «Лобковиц, осел!», и не мог утихомириться.

Поллина прыснула.

– Давай еще по порции мороженого, – предложила Сара. – А потом ты мне что-нибудь сыграешь, договорились?

Полтора часа спустя Сара покинула сонную Поллину – та свернулась клубком на диване, укрытая одной из многочисленных вышитых шалей, которыми была завалена комната, а также частично Борисом.

В коридоре Сару встретил Хосе, облаченный в просторный купальный халат персикового цвета. Сара недоумевала, что он еще не лег и вдобавок казался относительно трезвым.

– Заснула? – спросил Хосе, дернув головой по направлению к музыкальной комнате. Сара кивнула, пытаясь просочиться между Хосе, комодом в стиле Людовика XVI и фарфоровым гепардом, исполнявшим роль подставки для зонтов.

– Хосе, – сказала Сара, понизив голос. – Поллина в порядке? Она сильно кашляет… По-моему, у нее температура.

Хосе драматически пожал плечами:

– Как знать? Я просил ее, чтобы она позволила мне позвать доктора, а она твердит, что она в Божьих руках. Я возразил, что это, разумеется, хорошо, но, может, и «Терафлю» не помешает? Сегодня ночью она не хотела засыпать, приходила ко мне и тормошила – «Хосе, я не могу найти моего барашка… Хосе, мне не дотянуться до полки с хлопьями… Хосе, это не Отто Клемперер дирижирует, ты опять перепутал мои диски…».

Хосе умолк.

– А когда она заснула, ее мучили кошмары, – добавил он. – Я беспокоюсь, Сара. Ей постоянно снится огонь. И она все время хочет, чтобы у нее горел камин, а в ее комнате и так жуткая жара, прямо как в преисподней, а я знай подбрасывай…

– Мне надо уехать на пару месяцев, – прервала его Сара. – Пожалуйста, пиши мне почаще. Раз в несколько дней. И постарайся показать ее доктору.

– Все нас бросают, – с грустью произнес Хосе. – А мы остаемся, пока не сгорим здесь дотла.

Сара похлопала Хосе по заросшему густой шерстью плечу и вышла на крыльцо. На Бостон опустились теплые сумерки. К счастью, на улице было не настолько душно, как в особняке Поллины, однако, к своему изумлению, Сара обнаружила, что ее знобит.

Глава 4

Благословенный велосипед избавил Сару от неизбежных в метро звуков саксофона и восхищенных взглядов. Теперь у нее было свободное время, чтобы собраться с мыслями. Сара ехала домой и размышляла. Завтра надо будет купить пару книжек о Праге и, наверное, чешско-английский словарь… Непромокаемый плащ? И вообще, она ведь собирается во дворец – может, ей понадобится вечерний туалет для выхода в свет? А в ее гардеробе никогда не было ничего подобного. В последний раз Сара покупала себе платье на свадьбу бывшей соседки по университетскому кампусу. Невесту звали Андреа, а наряд Сары, кстати, был шикарным, хотя у него сразу сломалась «молния». Ее заело в подкладке стараниями Джорджа, парня, с которым Сара тогда встречалась и которого взяла с собой, посчитав, что на любом бракосочетании необходимо присутствие абсолютно неуместного кавалера. И поделом ей – и чего их угораздило заняться сексом в подсобке бостонского отеля «Хайатт»! Но от Джорджа так пахло апельсинами и свежестью… а когда он нагнул ее над одной из этих тележек, в которых персонал отеля развозит мыло, шапочки для душа и бланки химчисток… В итоге все было забавно, а после она прикарманила бутылочку шампуня с кондиционером. Правда, «молнию» Сара так и не починила.

Сара осознавала, что думает о всякой ерунде, чтобы не вспоминать о Щербатском. И о бедняжке Полс, которую она оставляет.

Она распахнула дверь и вошла в квартиру. Алессандро куда-то запропастился, и Сара решила принять душ. Начав раздеваться и раскидывая по комнате свои вещи, она внезапно едва не упала, споткнувшись обо что-то твердое и острое. Странно… Посредине комнаты валялся ящик с инструментами, принадлежавший ее отцу. Сара всегда держала его в дальнем углу чулана. Что он делает здесь, снаружи? Сара подняла голову и заметила кое-что еще. Ее ноутбук оказался открыт! Сара никогда не оставляла его с открытой крышкой. И Алессандро, напрочь лишенный каких-либо комплексов, никогда бы не позволил себе тронуть ее ноутбук. Неужели в комнате кто-то побывал? Она не включила верхний свет в прихожей… Может, квартиру взломали? А вдруг взломщик где-нибудь прячется?

Сара огляделась в поисках оружия, но не увидела ничего более угрожающего, чем том Оксфордского словаря. Она присела на колени перед стоявшим на полу ящиком и схватила молоток.

Несомненный плюс скромной жилплощади, которую могут себе позволить двое молодых бостонских ученых, заключается в том, что ее можно тщательнейшим образом осмотреть за пятнадцать минут. Сара представила себе, как эта прежде не оцененная ею характеристика квартиры могла быть отражена в рекламном проспекте: «Спешите видеть! Очаровательное укрытие – две спальни, полы из натурального дерева! МАНЬЯКУ ПРАКТИЧЕСКИ НЕГДЕ СПРЯТАТЬСЯ! Отдаем за бесценок!»

Сара расхаживала по квартире с молотком в руке, подобно скандинавскому богу Тору, но ощущение могущества вскоре ей приелось. Она устала, вернулась в спальню и принялась исследовать компьютер на предмет того, не были ли удалены важные файлы или внесены какие-нибудь изменения. Сара просмотрела бумаги на столе, затем уставилась на ящик с инструментами.

Мама подарила его Саре на Рождество – как раз перед ее поступлением в университет, хотя отца к этому моменту уже десять лет не было в живых. Сара не забыла те будоражащие ощущения, когда она проснулась спозаранку и кинулась к елке. Ящик выглядел знакомо, однако Сара расстроилась. На нее нахлынуло ничем не оправданное чувство разочарования, когда она открыла его и обнаружила внутри только инструменты. Интересно, что она ожидала найти – последнее письмо от папы с заверениями в том, что он любит ее больше всех на свете? Компакт-диск с записью его голоса? Или она надеялась, что из тесного укрытия вылезет сам отец, слегка помятый, но целый и невредимый? Кроме ящика, у нее не было ничего из отцовских вещей. Наверное, поэтому она добавила к его содержимому Страницу – свой личный талисман, собственную горько-сладкую тайну. Это была самая обычная разлинованная тетрадная страничка, исписанная почерком Сары-четвероклассницы:

«Салли и Синди обошли вокруг дома и опять пересчитали окна. Салли шла в одну сторону, а Синди в другую. Они встретились на просевшем крыльце перед входной дверью.

– Пятьдесят два, – сказала Салли уверенно.

– Пятьдесят два, – твердо заявила Синди.

Они снова вошли в древнее ветхое здание.

– Я начну с верха, – проговорила Салли. – С чердака. А ты – с подвала.

Две девочки переходили из комнаты в комнату. Они считали очень внимательно, не пропуская ни маленькие круглые окошечки, ни большие мансардные проемы. Сплошные застекленные двери, ведущие на балконы, считались за одно окно. Обе знали правила назубок, потому что занимались этим уже много дней.

Наконец они встретились у входной двери.

– Пятьдесят одно, – произнесла Синди.

– Пятьдесят одно, – подтвердила Салли.

Одного окна не хватало. Если, глядя снаружи дома, они видели пятьдесят два окна, значит, их и было пятьдесят два. Но когда они совершали обход, то все получалось по-другому. А это могло означать только одно.

– Здесь есть потайная комната, – сказала Салли.

Синди посмотрела на сестру и кивнула.

– Надо ее найти».

Данная сценка не родилась в воображении Сары. Это был кусок из книги, названия которой она не знала, автора которой не могла вспомнить. Ее читала мисс Хилл, их учительница в четвертом классе, в тот день, когда в класс вбежала мисс Камминс, школьный консультант по выбору профессии. Она прервала вечернее чтение, прошептала что-то на ухо мисс Хилл, и та повернулась к Саре:

– Сара, ты не пройдешь вместе с мисс Камминс?

Сара удивилась. Она иногда вела себя плохо, но папа обещал ей, что, если она будет по-прежнему хорошо учиться и преуспевать в музыкальных занятиях, весной он купит ей скрипку, поэтому целую зиму она старалась изо всех сил. Уговор, разумеется, хранился в тайне от матери, которая бы не преминула указать, что их машина ездит на четырех лысых шинах, нуждающихся в замене. Сара уверяла, что ей хватит скрипки, которую она берет напрокат в школе, но папа сказал, что гордится ее талантом и хочет, чтобы у нее был свой собственный инструмент. В тот месяц земля еще не оттаяла и кое-где была покрыта остатками снега, но в почве уже начали пробиваться первые стрелки крокусов. А Сара ночь за ночью лежала с открытыми глазами, мечтая, какой гладкой, без единой царапинки, будет ее новая скрипка. И теперь она подумала, что, возможно, ее ждет замечательный сюрприз, в котором почему-то участвует мисс Камминс. Вдруг она собирается вручить Саре скрипку!