Страница 22 из 27
Вместо этого он вместе с дружинниками, под отчаянную ружейную трескотню, мимо скульптурных порталов мрачных маленьких дворцов, мимо остова разбитого автомобиля, в чьих внутренностях копошились и шалили дети, мимо рухляди, мебели, шкафов, пианино, матрацев, вытащенных на улицу из разбитых домов, поднялся на площадь Сокодовер, примыкающую к крепостной стене Алькасара.
Центр площади был под огнем мятежников, под аркадами все перебито, пули прыгали по грудам стекла и подымали мелкие тучки пыли. У входов на площадь с трех сторон стояли баррикады, перед ними в мягких плюшевых креслах и в качалках сидели стрелки в красно-черных шапках, с красно-черными галстуками. Трескотня разгорелась потому, что к баррикадам подошло целое сонмище кинооператоров и репортеров. Здесь был огромный пьяный француз из Барселоны с лицом-задом, с двумя камерами и помощником, далее американцы из «Фокс-Мувитона» и испанские фотографы из Мадрида. Они приказывали дружинникам принимать позы, прикладываться к винтовке, палить. Мятежники в замке решили, что это атака, и начали ее отражать. У баррикад и по переулкам бродили корреспонденты, писатели, художники. Они брали интервью у анархистов, зарисовывали их в альбомы, расспрашивали о переживаниях. Сюда приехала Андре Виоллис, с нею Жорж Сориа из «Юманите», долговязый корреспондент из «Дейли уоркер», тут же несколько больших американских газетных чемпионов. Они спорили о том, когда может быть взята крепость, и о принципиальности поступка фашистов, заперших у себя в крепости заложниками жен и детей толедских рабочих. Виоллис и Сориа считали это образцом фашистского цинизма. Американцы доказывали, что и всякий другой на месте осажденных поступил бы так. «Итс лоджикл!» («это резонно» – англ. – Примеч. ред.) – восклицали они. Потом все вместе пошли искать обед, но его уже успели сожрать в гостинице кинооператоры.
7 сентября
Металлургический завод компании «Сосиэдад комьерсиаль де нэрос» в Мадриде подвергнут «инкаутации». Слово это никто не может перевести ни на какой язык.
По приблизительному смыслу это значит «взятие в руки». Инкаутирует государство, или профсоюзы, или комитеты Народного фронта. Подвергаются инкаутации заводы, универсальные магазины, склады, промышленный и сельскохозяйственный инвентарь и даже редакции газет.
Инкаутация имеет в разных случаях разные причины и поводы.
Это прежде всего управление предприятиями, которые покинуты сбежавшими хозяевами – фашистами.
Это также реквизиция производства прямого или косвенного военного значения.
Это и поддержка тех отраслей промышленности и торговли, которые из-за мятежа и военной обстановки вынуждены закрываться, обрекая свой персонал на безработицу.
Это иногда и просто беззаконие, к тому же бесцельное, когда инкаутируются мелкие предприятия и лавчонки.
Различны и формы и степени инкаутации.
Это и полная конфискация предприятия, и его временная реквизиция, и так называемая «интервенция», то есть вмешательство в работу предприятия путем назначения государственного или профсоюзного представителя с широкими полномочиями.
Это прикомандирование государственного контролера к бухгалтерии предприятия.
Это, чаще всего, рабочий контроль над предприятием, под руководством профсоюза, – контроль, который часто переходит в полное управление.
Все виды государственного и общественного управления частными предприятиями объединены в Национальном совете по инкаутации при правительстве республики. В совет входят представители всех ведомств и всех партий Народного фронта. Порядка здесь, впрочем, мало. У совета нет точных данных, сколько и каких предприятий подверглись инкаутации. Каталония имеет свой комитет и данных пока не прислала. По грубому подсчету, по всей территории, свободной от мятежников, насчитывается около восемнадцати тысяч инкаутированных единиц. Из них в Мадриде – две с половиной тысячи, в Барселоне – около трех тысяч. Цифры эти, по-моему, преуменьшены по крайней мере вдвое.
В Мадриде полностью инкаутированы, во-первых, все крупные предприятия тяжелой промышленности – металл, химия, топливо; во-вторых, все виды транспорта, его ремонта и обслуживания; в-третьих, крупные торгово-распределительные аппараты – универмаги, тресты хлебных лавок, закусочных, баров; в-четвертых, коммунальные предприятия – свет, газ, вода, телефон, находившиеся в руках частных компаний; в-пятых, разного рода фабрики, заводы и магазины, брошенные их бежавшими хозяевами.
Первоочередные задачи совета по инкаутации – это приспособить все управляемые им производства для нужд обороны, освободиться от импорта некоторых видов сырья и полуфабрикатов, обеспечить снабжение фронта и тыла. Но совет оказывает влияние и на менее важные производства. Он, например, устраивает банковские ссуды предприятиям второстепенного значения, которые оставлены владельцами без оборотных средств, или вмешивается в финансы предприятия, обеспечивая выдачу заработной платы.
На заводе «Сосиэдад коммерсиаль де нэрос», который я посетил, дела сложились так.
Завод имел тысячу рабочих, вырабатывал железные конструкции, арматуру для бетона и несгораемые шкафы. Принадлежал испанскому анонимному акционерному обществу с капиталом в шесть миллионов песет. Фашистский мятеж застал завод на шестой неделе ставки – рабочие добивались увеличения зарплаты на восемь процентов и сокращения рабочей недели с сорока четырех до сорока часов. Большинство – две трети – рабочих принадлежит к Социалистической федерации труда. На другой день по окончании ночных боев на пустой завод явились представители Анархистской конфедерации труда со своими рабочими и начали производство кузовов для бронированных автомобилей. Несколько дней на заводе была неразбериха. Затем состоялся общезаводской митинг; был переизбран завком. Из одиннадцати членов, намеченных в цехах, восемь членов от Социалистической федерации труда, в их числе два коммуниста, я три члена от Анархистской конфедерации. Завком удалил посторонних с завода и возобновил работу.
Двадцать пятого июля был издан правительственный декрет об инкаутации. На завод явился представитель Национального совета по инкаутации, молодой инженер, не металлург, республиканец. Совместно с ним завком перевел предприятие на производство броневиков.
Заводской комитет и правительственный представитель произвели прежде всего чистку администрации. Были уволены три инженера, два техника. Зато был принят обратно на работу инженер левых убеждений, уволенный администрацией после октябрьских событий 1934 года.
Главный инженер завода бежал с мятежниками. Директор ухитрился в последний момент «подарить» свой дом бразильскому посольству, получил бразильский паспорт и укрывается в здании посольства.
Условия работы были установлены те, которых рабочие добивались стачкой накануне фашистского мятежа. (Вообще говоря, рабочие по всей стране работают пока на тех ставках, которые они получали к моменту мятежа.) Объем продукции завода сохранен и оставлен тот же, что и прежде; причины – недостаток металла и уход двухсот рабочих на фронт.
Из числа оставшегося технического персонала выделен главный инженер на правах технического директора.
– Какие у завкома ближайшие планы?
Председатель завкома Бальтасар, беспартийный, сочувствующий коммунистам, простой и вдумчивый парень, отвечает после паузы:
– Пока мы живем сегодняшним днем. Но как только отгоним фашистов от Мадрида, устроимся более основательно. Прежде всего, иначе разместим цехи и рабочих. Здесь был порядочный хаос, как мы теперь видим. Производство от этой перестановки очень выиграет. Затем хотим создать охрану труда – у нас было очень много несчастных случаев. В Мадриде есть институт безопасности производства. Мы заключили с ним договор. Организуем при заводе маленькую больницу, откроем дом отдыха, как у вас. Хотим создать кооператив. Уже сейчас снабжаем рабочих табаком. Наши женщины организовали посылки на фронт. На днях у них была большая радость: они узнали, что им самим советские женщины послали продовольствие. Но главное – это, конечно, отбросить фашистов. Иначе будем висеть на фонарях со всем семейством. Завком распределил работу так: председатель и секретарь; двое членов завкома ездят по городу, держат связь с заказчиками и учреждениями; двое занимаются профсоюзной работой; остальные, неосвобожденные, следят в цехах за производством.