Третьи лица

Через силу выпрямившись, он оторвал от черных кожаных брюк, почти превратившихся в лохмотья, правую штанину и крепко обмотал ей грудь, плотно прижимая друг к другу края раны. Тихо шипя от боли, чтобы не выдать своего местонахождения, он покрепче перехватил выскальзывающую от крови рукоять Эйнариколя и сосредоточился на своей цели - иногда это помогало.

Внезапно по правую руку от него послышался тихий сдавленный рык, а в следующую секунду крючковатые острые когти с характерным звуком оцарапали камень.

Огромная нечеловеческая туша ринулась прямо на него в невероятном прыжке. Его ноздри забила ужасная тошнотворная вонь гнили и мертвечины, а звук, идущий от этого существа, заставлял его содрогаться от страха.

В последнюю секунду он отклонился вбок, уходя от прямого столкновения, но существо, напавшее на него из тени (странно, но он даже не почувствовал его присутствия!), все равно задело его, оторвав пласт мяса от предплечья и повалив на пол.

Взвыв сквозь зубы, Безымянный перекатился на спину и рывком поднялся на ноги, тут же понимая свою ошибку. В голове словно взорвалась бочка с газом. Перед глазами все пошатнулось, а воздух, став тяжелее в десятки раз, вновь придавил его к полу, вот только на этот раз меч вместе с рукой оказался зажат между ним и холодными каменными плитами.

Снова заскрежетали когти. Существо – он понял, что величиной оно было с добротного теленка – развернулось на сто восемьдесят градусов меньше чем за секунду и вновь напало на него. Массивные тяжелые лапы напряглись, словно взведенные пружины, пасть с хрустом распахнулась, вонь становилась все ближе и ближе…

Даже на краю жизни и смерти его инстинкты давали о себе знать. Не соображая, что творит, Безымянный резко присел и вытянул правую руку навстречу скарлингу. Пальцы скользнули по влажным от слюны клыкам и крепко обхватили длинный продолговатый язык, покрытый сверху мелкими твердыми шипами, которые легко пронзили мягкую человеческую кожу и не давали ладони соскользнуть – так преимущество стало недостатком.

Не дожидаясь, пока скарлинг придавит его своим весом, Безымянный рванул его язык на себя и коротко ударил чудище ногой по нижней челюсти. Та с щелчком захлопнулась и подобно двум встречающимся лезвиям отсекла от языка половину, оказавшуюся снаружи.

Оглушительно взвизгнув, скарлинг повалился на него, сломав несколько нижних ребер, и забился в дикой агонии, все больше раздирая рану на его груди.

Не сдержавшись, Безымянный закричал во все горло и попытался отпихнуть от себя подземную тварь, но та оказалась на редкость тяжелой, и ничего не вышло.

С ног до головы его залило собственной кровью и горячей кровью скарлинга, от которой кожа покрывалась волдырями и краснела, словно рак в кипятке. В который раз удивившись своей выносливости, Безымянный заставил себя замолчать и сдавленно захрипел, когда хищник, наконец, погиб от потери крови и вдавил его собой в камень, выворачивая его ведущую руку в неестественно позе.

Став скользким от покрывавшей его запекшейся крови, Безымянный на этот раз легко выбрался из-под мертвой тяжелой туши и тут же встал на колени, зажимая между бедрами сломанную руку. Резко выдохнув, он повел плечом в сторону, вправляя перелом, и с облегчением застонал, измученный этим испытанием.

Но надо было идти дальше.

Нашарив впотьмах рукоятку меча, он прислушался и убедился, что преследователи еще далеко, и можно не торопиться. Видимо, в непроглядном мраке они ориентировались гораздо хуже, чем он, хотя он и представить себе не мог, как можно было не услышать предсмертный крик скарлинга.

«А мне повезло, - подумал он, пытаясь одной лишь рукой и куском ткани, который остался от штанины, остановить стремительно вытекающую из него кровь. – Попался бы мне скрилинг, я бы уже был у него в желудке».

Мысли о мертвом скарлинге помогли ему на время отвлечься от полученных ран, но еще через два десятка коротких шагов его тело стало трястись, а кожа покрылась испариной как во время лихорадки. Он ощущал, как из него уходит жизнь. Теперь, когда эльф над ним не властен, у него появилась еще одна проблема: та магия, которая поддерживала в нем жизнь во время продолжительных и смертельных для многих людей пыток, тоже исчезла. Теперь он смертен, как и все остальные, и сейчас ему становится все хуже и хуже.

Решив передохнуть пару минут и восстановить дыхание, он нащупал пальцами стену, вдоль которой шел все последнее время, и уперся в нее спиной, едва держась на окровавленных босых ногах.

- Нельзя садиться, - вслух прошептал он самому себе, заливаясь потом и скрежеща зубами. – Если сядешь, то встать уже не получится. Надо идти, идти…

Крякнув от натуги, Безымянный оторвался от каменных плит – настолько холодных и влажных, что трещали кости – и отошел от стены на три шага, чтобы вновь не возникло желание взять еще одну передышку. Он слишком далеко зашел, чтобы сдаться в такой ответственный момент.

Неожиданно по лабиринту темных коридоров пронесся леденящий душу хохот, больше напоминающий собой собачий визг. Он не знал, что это означает, но ясно понимал: голос этот принадлежит вовсе не человеку. Через секунду хохот раздался еще раз, только на этот раз к нему примешались и другие голоса. Их источники стремительно двигались, не уступая по скорости ездовым лошадям, но им явно не хватало места для маневров – тяжелые туши изредка врезались в стены, порождая этим оглушительный грохот камней.

Он оскалился. Без сомнений эти неизвестные ему твари скоро найдут его по запаху крови, но их шум тоже играл немаловажную роль: он помогал ему заметать собственный следы. В таком состоянии он не мог идти тихо и незаметно, а постоянный грохот разом перечеркивал звуки его падения или столкновения со стенами. Вот только что делать, если они его все-таки отыщут?

Он фыркнул. Можно было догадаться, что эльф не будет сидеть, сложа руки, и сражаться с ним лицом к лицу, так что выход только один – убивать. Убивать безжалостно и разумно, но со всей той яростью, что скопилась в груди. В конце концов, проливать кровь – единственное, что получалось у него лучше всех.

Еще раз поблагодарив духов, что беспросветная апатия, наконец, полностью сошла с его разума и духа, он прижал предплечье к боку, зажимая вторую вертикальную рану, нанесенную ему когтями агонизирующего скарлинга, и прибавил шагу, уже ощущая в воздухе дразнящий аромат благовоний, которые так любил эльф.

- С-с-сдохнешь-ш-ш-ш, - прошипел кто-то змеиным шепотом за спиной.

Безымянный остановился, до боли стискивая рукоять Кровавой Орхидеи, и прислушался. Он не чуял и не ощущал здесь никакого чужого присутствия, значит, это была всего лишь Тень – безобидный, но злобный дух, обитавший главным образом в подземельях.

- И что? – таким же свистящим шепотом ответил Тени он.

Та замешкалась, явно не готовая к такому ответу.

- С-с-сдохнешь-ш-ш-ш здесь-с-сь, - снова сказала она.

- Все когда-нибудь умрут, так почему же не здесь? Я готов к смерти, а своему хозяину передай, что скоро и он с ней встретится.

Не дожидаясь, пока Тень переварит его слова, он свернул направо – как раз оттуда и смердело благовониями. Не успел он сделать и шага, как перед ним возник светящийся изнутри полупрозрачный силуэт ухмыляющегося эльфа.

Тратить силы на нападение он не стал: пытаться убить магическую проекцию все равно что рубить туман топором, лишь воздух трясти.

- Выглядишь не лучше трупа, наследник, - усмехнулся хозяин.

- Ага. Скоро и ты таким же станешь, - огрызнулся Безымянный, пытаясь понять, откуда идет голос: можно перенести изображение, но никак не звук.

- Пустые угрозы, - отмахнулся эльф, и его длинные широкие рукава прошли сквозь Безымянного, почти рассекая его надвое. – Ты всегда был горазд на них, наследник, но тебе в твоем состоянии никогда меня не победить, и ты это знаешь.

- Что же ты предлагаешь?

- О, - его губы сошлись в самодовольной улыбке, - я предлагаю сотрудничество. Откажись от жажды мести, избавь меня от своих жалких попыток убийства и вновь стань моим… партнером.