Страница 59 из 107
— Это не теория, а только один из вариантов. Но я бы не был детективом, если бы игнорировал его. Отношения между Лавери и Алмором могли быть близкими и опасными. Но они, возможно, ограничивались и простым знакомством. Имеющиеся у меня сведения позволяют предполагать, что они даже не разговаривали друг с другом. Но для чего тогда расправляться с любым, кто пытается заинтересоваться делом Алмора? Конечно, Джорджа Таллея могли случайно арестовать за езду в пьяном виде, когда он пытался в чем-то разобраться. Алмор случайно мог вызвать полицейского, когда я находился возле его дома. Возможно, Лавери случайно убили прежде, чем я успел побеседовать с ним вторично. Но никак не случайно ваши подчиненные подстерегали меня возле дома Таллея.
— Вы правы,— согласился Уэббер.— И инцидент нельзя считать исчерпанным. Вы собираетесь подать жалобу?
— Жизнь слишком коротка, чтобы жаловаться на полицейских.
Он поморщился.
— В таком случае забудем пока об этом. Насколько мне известно, вас не занесли в списки арестованных. Следовательно, вы можете отправиться домой, когда пожелаете. Но на вашем месте я бы все же поделился с капитаном Уэббером сведениями о деле Лавери и той связи, которая существует между ним и делом Алмора.
— А нужно ли упоминать о связи между этим делом и женщиной по имени Мэриел Чейз, труп которой обнаружили вчера в горном озере близ Пума-Пойнт? — спросил я.
Он поднял брови.
— Вы полагаете, что и такая связь существует?
— Неужели вы ничего не знаете о Мэриел Чейз? Да будет вам известно, что ее настоящее имя Милдред Хаве-ланд и она работала медицинской сестрой у доктора Алмора. Это она укладывала спать жену доктора в ту ночь, когда ее нашли мертвой в гараже. И если все происшедшее хоть чем-то связано, у нее может быть информация о том, кто тут замешан. Ее могли подкупить или вынудить оставить город вскоре после смерти миссис Алмор.
Уэббер взял две очередные спички и сломал их. Его небольшие черные глаза глядели на меня, не отрываясь, но он молчал.
— Здесь вы наткнетесь на одно обстоятельство, над которым стоит задуматься. В риверсайдском ресторане Милдред Хавеланд встретила человека по имени Вильям Чейз и по причине, известной ей одной, вышла за него замуж. Они поселились с мужем возле озера Оленят. А эта местность принадлежит человеку, жена которого находилась в интимных отношениях с Лавери — тем, кто первым обнаружил тело миссис Алмор. Конечно, это тоже может быть случайным совпадением, но согласитесь, что все случившееся как-то подозрительно странно переплетено.
Уэббер встал и выпил из графина два стакана воды подряд. Потом постоял у окна, глядя на залив. В ту пору еще не применяли затемнения, и на пристани горело множество огней. Затем он вернулся и сел на прежнее место, за стол.
— И все-таки я не понимаю, зачем вы смешиваете сегодняшнюю трагедию с тем, что произошло полтора года назад,— сказал он.
— Дело ваше,— ответил я.— Спасибо за то, что уделили мне столько драгоценного времени.
Я встал, собираясь уходить.
— Как ваша нога? — спросил капитан, когда я наклонился, чтобы растереть ее.
Я пожал плечами.
— Неважно, но все-таки лучше.
— Полицейская служба,— осторожно произнес он,— выдвигает множество проблем. Она очень напоминает политику. И заниматься ею должны порядочные люди. К сожалению, в нашей работе для них нет ничего привлекательного. Приходится использовать тех, кто соглашается... и вот результат.
— Я понимаю. Не стоит об этом. Спокойной ночи, капитан.
— Подождите минутку,— сказал он.— Сядьте. Если пытаться связать сегодняшнее происшествие с делом Алмора, то лучше заняться этим сразу.
— Самое время начать,— заметил я и снова уселся.
Глава 27
— По-моему, многие считают нас бандой бездельников,— спокойно сказал Уэббер.— Они полагают, что какой-нибудь тип убивает свою жену, потом звонит мне и говорит: «Привет, капитан! Я только что совершил небольшое преступленьице. Но у меня случайно завалялось сотен пять лишних долларов, которые могут переменить владельца». А я в ответ: «Лафа! Сидите спокойно, сейчас я приеду, и мы все отлично устроим».
— Ну, это не совсем так,— заметил я.
— Зачем вам понадобилось встречаться с Таллеем?
— Он собрал какие-то сведения, касающиеся смерти Флоренс Алмор. Ее родители наняли его для проведения расследования, но он не сообщил им того, что сумел выяснить.
— А вы, значит, надеялись, что он вам расскажет? — саркастически спросил Уэббер.
— Я хотел попытаться расшевелить его.
— А может, вы искали детектива потому, что де Гармо обошелся с вами по-хамски и вы мечтали ему отплатить.
— Очевидно, эго тоже сыграло некоторую роль,— согласился я.
— Таллей проявил себя обычным мелким шантажистом,— пренебрежительно заметил Уэббер.— И не только в данном случае. От него нужно было избавиться любым путем. Я скажу вам, что именно он раскопал. Он украл с ноги Флоренс Алмор туфлю.
— Туфлю?
Уэббер усмехнулся.
— Только туфлю. Ее потом обнаружили у него дома — зеленую атласную танцевальную туфельку с маленькими фальшивыми бриллиантами на каблучках. Ее смастерил какой-то парень из Голливуда, который делает всякий театральный реквизит. А теперь вы, конечно, спросите, какое значение имела эта туфля?
— Какое же, капитан?
— У Флоренс были две пары совершенно одинаковых туфель, сшитых одновременно. Тут нет ничего необыкновенного. Простая предусмотрительность, на случай, если одна потеряется или какой-нибудь пьяный буйвол ее растопчет.— Он немного помедлил и опять улыбнулся.— Похоже, что второй пары она ни разу не надевала.
— Кажется, я начинаю понимать,— сказал я. Удобнее устроившись в кресле, я побарабанил пальцами по подлокотнику.— Дорожка, ведущая из дома к гаражу, бетонированная. Бетон очень выщербленный. Следовательно, можно допустить, что Флоренс Алмор не шла по нему сама, а ее несли. Предположим, что тот, кто ее нес, надел ей на ноги туфли... именно те, что она ни разу не использовала.
— Дальше.
— Представим следующее: пока Лавери звонил доктору, посещавшему своих больных, Таллей заметил, что туфли совершенно новые, и снял одну из них как доказательство того, что Флоренс Алмор была убита.
Уэббер кивнул.
— Она бы стала доказательством, если бы Таллей обратил на нее внимание полиции. Но, едва украв туфлю, Таллей сделал ее доказательством лишь того, что он — негодяй.
— А количество окиси углерода в крови определяли?
Положив руку на стол, капитан разглядывал на ней жилки.
— Да. Она там присутствовала. Полицейские медики признали причиной смерти отравление выхлопными газами. На теле не обнаружено следов насилия. Они установили, что доктор Алмор не убивал своей жены, но могли и ошибиться. Я убежден, что следствие провели несколько поверхностно.
— А кто его проводил?
— Я полагаю, вам известен ответ.
— Полиция не заметила отсутствия туфли?
— Тут одно из двух: либо она была на месте, либо ее действительно не заметили. Но вы должны учитывать, что доктор вернулся домой вскоре после звонка Лавери, еще до прибытия полиции. Все, что мы знаем об этой туфле, исходит от Таллея. Он мог стащить ее прямо из дома доктора. Боковые двери не были заперты, а слуги спали. Ну конечно, нужно было сразу выяснить, почему ему пришло в голову снять с ноги мертвой неношенную туфлю. А теперь кто его раскусит? Эту хитрую крысу.
Мы сидели, глядя друг на друга, погрузившись в раздумья.
— Кроме того,— прибавил он,— мы можем допустить, что медсестра доктора Алмора занималась шантажом вместе с Таллеем. Такое вполне вероятно. Существуют данные, говорящие в пользу такого предположения, но кое-что его опровергает. Чем мы докажем, что женщина, утонувшая в озере, работала у Алмора?
— Двумя фактами. Каждый из них в отдельности мало убедителен, но вместе они почти неоспоримы. Некий неизвестный, видом и поведением сильно смахивающий на де Гармо, приезжал в горы несколько недель назад. Он разыскивал Милдред Хавеланд и показывал всем фотографию женщины, очень похожей на Мэриел Чейз. Немного отличаются волосы и брови, но сходство несомненное. Ему никто ничего не сообщил. Он назвался де Сото, полицейским из Лос-Анджелеса. Однако в Лос-Анджелесе нет полицейского с такой фамилией. Легко проверить, был ли это де Гармо. Услышав о де Сото, Мэриел Чейз страшно испугалась. Второй факт: в домике Билла Чейза в банке с сахарной пудрой был спрятан золотой медальон. Его нашли после ареста хозяина. На золотом сердечке выгравирована надпись: «Ал — в знак любви Милдред. 28 июня 1938 г.».