Страница 40 из 51
- Раз уж ты мой парабатай, исполни свой долг.
- Ты мне как брат, я сделаю все, что ты захочешь, - сказал нефелим уже не пьяным голосом.
- Уезжай с Мэри в Россию, как можно дальше отсюда. Не возвращайтесь в Идрис, пока я сам вас не найду, - начал я. – И еще, если ты почувствуешь, что я мертв, не говори этого Мэри. В ее положении нельзя нервничать.
Себастьян заколебался, и мне казалось, что он возразит, но он ответил:
- Я сохраню ей жизнь, клянусь именем ангела Разиэля, но и ты сохрани свою, парабатай.
Я коротко кивнул и, прикоснувшись к кольцу, начал исчезать в Идрис. Последние слова, которые я услышал, принадлежали Себастьяну:
- Если понадобиться помощь, только попроси.
Пенхоллоу
Я вышел на широкую улицу, обрамленную рядами лавок. Горожане спешили мимо, не обращая на меня никакого внимания. Кое-кто носил точно такую же боевую форму, прочие были одеты по погоде: в длинные старомодные плащи и накидки. Задувал холодный порывистый ветер.
Я прошел мимо индуски в роскошном, шитом золотом сари и с двумя изогнутыми клинками на поясной цепочке. У витрины оружейной лавки стоял, заглядывая внутрь, высокий мужчина с угловатыми ацтекскими чертами лица; его запястья были унизаны браслетами из того же сверкающего материла, из которого созданы сторожевые башни. Дальше по улице какой-то бедуин сверялся с картой улиц.
Пока я шел к нужному дому вспоминал все то, что мне когда-то рассказывал отец.
Все что мне известно о семье Пенхаллоу так это то, что они старинная, богатая семья Сумеречных Охотников, которые однажды руководили Институтом Пекина. Они члены Клэйва и в настоящее время живут в Аликанте. Текущий матриарх семьи, Джиа Пенхаллоу, делит свое время между Идрисом и Запретным Городом, Пекин, так же как делили ее родители.
Дом Пенхоллоу, точно как собор в Нью-Йорке, будто происходил из иной эпохи. Узкие залы и лестницы, всюду камень и темное дерево, стрельчатые окна с видом на город.
Поднявшись на крыльцо, я взялся за дверную колотушку в форме пары ангельских крыльев. От стука внутри дома разнеслось эхо, будто от удара тяжелого колокола.
Я постучал в дверь всего один раз, и она тут же открылась, будто хозяева только и делали, что стояли у двери, ожидая гостя.
- Здравствуйте, - любезно по приветствовался я.
Казалось, Джиа Пенхоллоу была разочарована, увидев меня, но все же после приветствия ответила:
- Мы знакомы? – глаза кареглазой женщина были удивленные и явно немного расстроенные.
- Меня зовут Себастьян Верлак…- начал я и Джиа сразу вспомнила, перебив меня.
- Прости, я тебя не узнала, - она виновато закусила губу. – Ты так вырос… тебя и впрямь не узнать.
Мои волосы уже давным-давно были покрашены в черный цвет, а письмо, которое я должен был написать Валентину, мой верный ворон отнес сразу же, как только мы вернулись в Аликанте.
- Ничего страшного, - отмахнулся я от ее слов как от мухи. – Мы с вами не виделись уже много лет.
- Не стой на пороге, проходи в дом, - быстро заговорила Джиа. – Алин давно хотела с тобой увидеться.
- Правда? Она тут?
- А где же еще? – ответила хозяйка, закрывая дверь. – Как только мы прочли письмо от твоей тетушки то сразу Алина начала представлять, как ты вырос и всякое такое. Она с нетерпение ждет твоего прихода.
- Я тоже по ней скучал.
- Дочь сейчас в гостиной, - пояснила Джиа Пенхоллоу. – Иди к ней, а я пока тут останусь. Я жду еще одних гостей.
- Правда? Я их знаю?
- Не думаю, - коротко ответила она.
Больше я не стал ничего спрашивать просто направился в гостиную чтобы познакомиться с еще одним членом семьи Пенхоллоу.
В обстановке – отчетливый азиатский дух: скользящие двери-содзи на первом этаже, китайские лакированные вазы на подоконниках, шелковые картины на стенах с сюжетами из мифов о Сумеречных охотниках (написанные на причудливый восточный манер военачальники с клинками серафимов и красочные пучеглазые, драконообразные демоны).
Оставшиеся ступеньки я преодолел быстрым шагом и вошел в просторную комнату, совмещающую черты старого и нового: венецианское окно с видом на канал и музыка из невидимых колонок. В комнате было совсем немного мебели - только пухлые диванчики у пылающего камина, полки на который стояли книги и небольшой столик с вазой викторианской эпохи.
На диванчиках сидела девушка. Во внешности я заметил азиатские черты: утонченные миндалевидные глаза, блестящие черные волосы, а еще – проказливое выражение лица. Изящный подбородок у нее заострялся, словно у кошечки. Не красавица, но глаз не отвести! Она читала книгу Лева Толстого «Война и мир», но когда я вошел, и дверь немного скрипнула, она резко подняла голову.
- Себастьян? – неуверенно произнесла девушка.
- А кто еще, по-твоему? – с улыбкой ответил я.
- Не может быть, - продолжала охотница, подойдя ко мне. – Тебя не узнать.
Мы крепко обнялись и девушка с улыбкой произнесла:
- Я хочу знать все подробности из Парижской академии. Расскажи все, что ты там делал, какое убийство демонов тебе запомнилось больше всего… - Алина тараторила так быстро, что я думал, у меня голова взорвется.
Дальше было все очевидно – я рассказывал все то, что знал из «своей» жизни, а Алина сев поудобнее на диване с открытым ртом слушала мои истории и то, как я убивал демонов. Что ж тут я не лгал в своем умении сражаться. Охотница спрашивала разное, а я умело отвечал, бывало, и выкручивался от ее вопросов. Так прошло два часа. За это время я сумел расспросить и Алину интересуясь дальнейшими действиями конклава, что у девушки не вызвало ни какого подозрения ведь я якобы представлял Парижский институт. Также мне стало известно, что гости, которых ожидает Джиа Пенхоллоу – Лайтвуды. Про них Алина протараторила не меньше всего остального, но стоило двери вновь заскрипеть, как она умолкла, рассматривая прибывших гостей. На мое собственное удивление Саймон – лучший друг Клэри там тоже был.