Страница 9 из 14
Юрий Тихонов — так звали старого знакомого Антона, был рад встрече. Он был старше и уже вышел на заслуженный отдых. Все свободное время Юрий посвятил истории Кировска и его окрестностей. Ну и занимался ремонтом разного рода электронной аппаратуры, что давало немалый приварок к не такой уж большой пенсии.
С его помощью Антон сумел найти несколько интересных решений, которые существенно повысили бы мощность машины времени. Естественно, он не стал раскрывать свои карты, сказав лишь, что хотел бы воплотить в жизнь кое‑что из задумок молодости. Ну, а потом они сели пить чай, а Юрий с увлечением стал рассказывать Антону о достопримечательностях Шлиссельбурга и его окрестностей.
Как человек любознательный, Антон с удовольствием слушал друга. Тем более, что тот рассказывал кое‑что для него интересное. Особенно заинтриговало Антона сообщение об объекте на окраине Кировска, носящем название "Красные сосны". Юрий прочитал отрывок из книги Михаила Пыляева "Петербург и его окрестности". Вот, что там было написано:
"В верстах двенадцати от Шлиссельбурга находится одно из урочищ, известное по пребыванию здесь великого преобразователя России. Стоить оно невдалеке от Неве; на лужайке, посреди некогда густого соснового леса, название ему "Красные сосны". Здесь останавливался Великий Петр на походе из Шлиссельбурга к Ниеншанцу; самые сосны, составлявши круга, были посажены тогда солдатами на расчищенном месте для палатки Петра.
О Красных Соснах есть и древнейшие предания и даже одно легендарное, относящееся ко временам язычества. Древние финны совершали жертвоприношение своим богам Перкелю и Юмале в священных рощах. Под Красными Соснами, на высоком берегу Невы, и была такая священная роща; где чинится суд старшин; собиралось народное вече и приносились жертвы.
За несколько десятков лет тому назад Красные Сосны были обнесены забором и одна из них росла посреди луга. Одинокую сосну тамошние жители признавали священным деревом. Кем была посажена эта сосна, предмет обожания? — предание не отвечает. Существует еще и другое предание, что на месте Красных Сосен, по водворении в земле финнов христанства, был сооружен храм — это подтверждает Павел, абовский епископ, который писал; что близь дороги в Нотебург, в лесу, находился монастырь.
Вот и существующая у финнов легенда о здешней местности. Когда, несколько сот лет назад, между Швецией и Россией происходила кровавая война, русские постоянно побеждали; неожиданно к шведам прибыль новый полководец Понтий Делагарди. Это был человек необыкновенный и находился в тайной связи с духами, при участии которых и стал побеждать русских. Делагарди проходил леса, горы и болота, с неимоверного быстротою. Одно имя его приводило в ужас на неприятелей. Однажды после побоища Делагарди расположился на отдых, избрав место у Красных Сосен. Когда вождь заснул, у него мгновенно выросло на шее огромное дерево. Сильная тяжесть заставила Делагарди проснуться. Хотя ему трудно было сдвинуть с себя чудное дерево, однако он успел сделать это при помощи злого Перкеля. Это происшествие Делагарди приписал божескому гневу. Собрав свое войско, он немедленно отправился в дорогу и исчез. С тех пор его никто не видал".
С наибольшим интересом Антон выслушал историю о чудо — дереве и о странной судьбе Делагарди. Было в услышанном нечто, что заставило Антона встрепенутся и почувствовать, что эта информация окажется для него очень нужной и полезной. Он расспросил Юрия о том, как добраться до этого места, попрощался с ним, обещав заглянуть снова в самое ближайшее время, и сев в машину отправился в сторону Красных сосен.
Свернув на Набережную улицу, он доехал до угла улицы Победы. Здесь, у памятника Петру, Антон припарковал машину.
Достав из сумки "времядетектор", он включил его и направил в сторону деревьев, росших на берегу Невы. Прибор ЗАШКАЛИЛО! Если верить его показаниям (а не верить Антон не мог), где‑то здесь находился пробой во времени. Неизвестно, можно ли было с его помощью попасть в прошлое или будущее, но рассказ о старинном капище ижоры и о таинственном происшествии с Делагарди, возможно были не выдумкой. Обойдя с "времядетектором" в руках местность, прилегавшую к памятнику Петра I, Антон определил участок, где прибор показывал наибольшие отклонения стрелки.
Всю дорогу до Питера он молчал, осмысливая увиденное и услышанное. В голове его появился план по использованию "Кировского феномена"…
Береженого и Бог бережет…
Ну, а Алексей Кузнецов, как человек самой гуманной профессии, занялся медицинским обеспечением экспедиции. Для начала он поднял историческую литературу, где описывались самые известные эпидемии в Петербурге и его окрестностях во времена правления императора Николая I.
Конечно, самой известной была эпидемия холеры, пиком которой стал холерный бунт 1831 года. Смертельное заболевание начала свой путь в 1821 году из Индии. Затем она проникла в Китай, а через год — в Персию, Турцию, Аравию, Закавказье. В некоторых городах вымирало до половины населения.
В 1823 году случаи этой болезни были зарегистрированы в Астрахани. Власти карантинами сумели сдержать ее распространение. Но в 1827 году холера снова пришла в Россию из Азии. На этот раз борьба с ней была тяжелой. Миновав карантины, она уверенно зашагала по России. Власти вели борьбу с этим бедствием, но так, что старания медиков вызывали народные бунты.
Причин для недовольства было много. Например, неумеренное употребление врачами хлорной извести. Стараясь обеззаразить воду, эскулапы и их помощники сыпали горстями хлорку в колодцы, да так, что потом, употребляя воду из этих колодцев, люди получали отравления, часто смертельные. Учитывая, что значительная часть врачей были немецкого происхождения, поползли слухи о том, что "лекари — немцы специально травят православных".
Холерные бунты вспыхнули в Тамбове, Новгородской губернии, Севастополе и Санкт — Петербурге. Часто они сопровождались убийствами медиков. Во время холерного бунта в Старой Руссе было убито 18 офицеров, врачей, фельдшеров и даже священников. Толпа подвергала пыткам офицеров, заставляла их признаваться в "отравлениях" и подписываться под этими "признаниями".
Первые случаи заболевания холерой были отмечены в Санкт — Петербурге в июне 1831 года. Очевидцы вспоминали, что столица Российской империи являла тогда собой страшное зрелище. По пустынным безмолвным улицам катились зловещие холерные возки. На мостовой и тротуарах лежали трупы, которых еще не успели убрать. На кладбище везли и везли гробы, а в день умирало по 600 человек.
При первых признаках холеры Николай I и его двор выехали в Петергоф, люди состоятельные тоже поспешили покинуть столицу.
Ну, а простой народ был предоставлен самому себе. Поползли слухи, что "холеру в Питер завезли иностранцы, чтобы извести простой народ, и сделать город сплошь немецким".
Со второй половины июня в разных концах Петербурга начались погромы: толпы обезумевших людей останавливали и разбивали санитарные кареты в которых везли больных, и выпускали их. Народ, дошедший до полного озверения, вступал в схватку с полицией.
Настоящий разгром был устроен на Сенной площади, где находилась временная холерная больница. Озверелая толпа ворвалась в здание, во всех этажах выбила стекла в окнах, выбросила мебель, разогнали больничную прислугу, убили двух врачей. Кстати один из них, Дмитрий Дмитриевич Бланк, был родным братом дедушки Владимира Ильича Ленина по материнской линии.
Перепуганные столичные власти решили применить военную силу. Дело могло закончиться большим кровопролитием. Но его предотвратил император Николай I, спешно прибывший в столицу из Петергофа. Въехав в открытой коляске на Сенную площадь, окруженную войсками, царь прямо из экипажа обратился к народу: "Учинены были злодейства, общий порядок был нарушен. Стыдно народу русскому, забыв веру отцов, подражать буйству французов и поляков…". И чтобы успокоить народ, он решил лично продемонстрировать всем, что лекари не давали им отраву.