Страница 117 из 123
Сразу после выступления с лекцией По засобирался в дорогу: необходимо было завершить дела в Нью-Йорке и Фордхэме, подготовиться к свадьбе и перевезти на Юг «дорогую Мадди». Несмотря на то что он «не мог жить вдали от Анни», на первое время местом жительства будущие супруги избрали Ричмонд. В дороге По планировал «на несколько дней» сделать остановку: его ждали в Филадельфии мистер и миссис Лауд. Еще 17 августа По получил очень выгодное предложение мистера Лауда отредактировать сборник стихов его «балующейся поэзией» супруги. За эту работу владелец фабрики по производству роялей, фисгармоний, клавесинов и пианино обещал заплатить поэту 100 долларов. Разумеется, от такого предложения По не мог отказаться, несколько раз просил об отсрочке и наконец сообщил, что приедет 25 или 26 сентября[430].
Но 25 сентября поэт еще находился в Ричмонде. В тот же день он отправился за город навестить семью Талли, своего приятеля, с которым дружил в детстве. Сьюзен Талли, будущий биограф поэта, а тогда еще подросток, вспоминала:
«Он говорил о своем будущем с жадным восторгом, словно предвидел его как юноша. Он заявил, что никогда не был так счастлив, как в эти последние несколько недель в обществе старых и новых друзей»[431].
Вечером По вернулся в Ричмонд, переночевал в доме у Маккензи. Утром побывал в таверне «Лебедь», распорядился подготовить багаж (он обзавелся обтянутым черной кожей и обитым по углам железом небольшого размера сундуком) и отправился в город — попрощаться с друзьями. Среди последних дольше других общался с Томпсоном, редактором «Мессенджера», говорил о планах на будущее, собирался вернуться через две недели. На прощание подарил свой дагеротипический портрет. Его — по собственной инициативе — сделал местный фотограф Уильям Пратт[432]. Видимо, По заходил к нему и теперь подарил Томпсону отпечаток.
Ближе к вечеру поэт добрался до Эльмиры. От того энтузиазма, что он источал накануне в гостях у Талли, не осталось и следа. Он был грустным, выглядел очень усталым и жаловался, что чувствует себя неважно. Невеста встревожилась:
«Я проверила его пульс и нашла, что у него лихорадка; сказала — не думаю, что он в состоянии ехать завтра… Я думала о нем всю ночь и на следующий день встала рано, чтобы справиться о его здоровье, но, к ужасному моему сожалению, узнала, что он отплыл на пароходе в Балтимор».
Приведенные слова — из письма миссис Шелтон, отправленного 11 октября в Фордхэм миссис Клемм.
Видимо, По действительно чувствовал себя плохо, поскольку «около половины девятого вечера» заходил к врачу, некоему Джону Картеру (тогда совсем молодому человеку), у которого просил «средство от лихорадки». После визита он отправился в ресторан Сэдлера на Главной улице, где поужинал.
«Сэдлер потом мне рассказывал, — вспоминал врач много лет спустя, — По ушел от него ровно в двенадцать ночи в компании из нескольких человек, что [также] собирались на балтиморский пароход… По словам Сэдлера, поэт находился в добром расположении духа и выглядел трезвым, хотя, безусловно, выпивал за столом, и похоже на то, что забыл свой багаж в таверне „Лебедь“»[433].
Вот, пожалуй, и всё, что достоверно известно об обстоятельствах, предшествовавших отъезду Эдгара По из Ричмонда. Затем следы его теряются до 3 октября 1849 года.
Скорее всего, он попал на пароход, отходивший на Балтимор. Пароход назывался «Покахонтас». В четыре часа утра судно отдало швартовы, а 28 сентября — путь недальний — уже было в Балтиморе.
По собственному плану, Э. По должен был пересесть на поезд в Филадельфию, задержаться там на несколько дней, отредактировать сборник мадам Лауд и получить причитающиеся за работу 100 долларов. Затем, опять же поездом, выехать в Нью-Йорк. Но по какой-то причине этого не случилось.
3 октября, во второй половине дня, Джеймс Снодграсс, редактор «Baltimore Saturday Visiter», еженедельника, который в свое время принес первый успех поэту, получил написанную явно впопыхах записку:
«Уважаемый сэр! В таверне около избирательного участка 4-го округа сидит какой-то довольно потрепанный джентльмен, который утверждает, что его зовут Эдгар А. По, и, похоже, находится в ужасном состоянии, и он говорит, что знаком с вами — он нуждается в немедленной помощи»[434].
Снодграсс, безусловно, хорошо знал По, переписывался с ним и весьма почитал его как прозаика и поэта. Он немедленно откликнулся на призыв о помощи и поспешил по указанному адресу.
«Когда я вошел… то сразу узнал лицо того, кого я видел часто и знал хорошо, хотя застывше-бессмысленное его выражение заставило меня содрогнуться. Блеск умных глаз совершенно исчез… Вполне может быть, я и не узнал бы его сразу, если бы не был осведомлен относительно его костюма. На голове была шляпа — скорее всего, чужая; очевидно, что он оказался жертвой грабежа или обмана — поношенная, из пальмовой соломы, без ленты и грязная, дешевое пальто с чужого плеча, заношенные, неопределенно-серые кашемировые брюки, испачканные и мешковатые. На нем не было ни жилета, ни шейного платка… рубаха измята и сильно перепачкана. Он был до такой степени оглушен алкоголем, что не было смысла и пытаться заговорить с ним, тем более что [он] был окружен толпой изрядно подвыпивших мужчин, коими двигало не сочувствие, а досужее любопытство. Я немедленно распорядился приготовить для него номер, где он мог находиться, пока я не разыщу его родственников, которых, как я знал, в Балтиморе было несколько. Как раз в тот момент, когда я отдавал распоряжения, один или два из них, видимо, также получивших известие, появились [в таверне]. Они отказались взять на себя заботу о нем, ссылаясь на некие прошлые случаи, когда он был неблагодарен и в пьяном виде оскорблял их. Решено было отправить его в госпиталь… Он находился в совершенно бесчувственном состоянии, к экипажу мы несли его как труп, говорить не мог, бессвязное и бессмысленное бормотание — вот и все, что можно было расслышать»[435].
Поэта перевезли в расположенную поблизости больницу «Вашингтон хоспител».
Как Эдгар По очутился в таверне, где был и что делал в предыдущую неделю? Предположений и версий по этому поводу немало. С течением времени их количество лишь множится, в том числе возникают и совершенно фантастические. Автор настоящих строк — безусловный сторонник редукционизма — избегает конспирологических теорий. Потому едва ли стоит «множить сущее без надобности». Разумнее и проще воспользоваться теми сведениями, что лежат на поверхности.
А они таковы. На 3 октября в Балтиморе были назначены выборы в конгресс и законодательное собрание штата. Понятно, что подготовка к голосованию началась задолго до указанной даты. В то время в Америке выборы происходили путем прямого волеизъявления граждан и были предельно демократичными. Даже слишком. Не существовало списков избирателей — любой мог явиться на избирательный пункт и проголосовать. Мог проголосовать и повторно — на другом участке, а потом мог сделать это и на следующем, и еще раз — на следующем… Естественно, что этим активно пользовались противоборствующие партии и группировки. И организовывали то, что мы называем сейчас «избирательные карусели». Заблаговременно — обычно за несколько дней — формировались «мобильные группы» таких «избирателей». Как правило, из числа персонажей асоциальных и сильно пьющих. Поддерживая в состоянии алкогольного дурмана, их содержали в специальных помещениях (тогда их называли «курятники») и уже оттуда перемещали по городу в «избирательной карусели». Похоже, что и По попал в такую «карусель».
Как мы помним, поэт покинул Ричмонд, уже будучи на взводе. В Балтиморе он, вероятно, продолжил загул и… стал легкой добычей «карусельщиков». В алкогольном тумане он провел несколько дней в «курятнике». Там он, похоже, и лишился собственной — приличной — одежды. Затем, видимо, «проголосовал» (или — не «проголосовал»). Состояние, в котором он тогда находился, судя по всему, сделало невозможным его дальнейшее использование. И его оставили — в той самой «таверне около избирательного участка 4-го округа».
430
См.: Thomas D., Jackson D. К. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 828–830, 838.
431
Thomas D., Jackson D. К. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 842.
432
У. Пратт вспоминал: «Я хорошо его знал, и он мне часто обещал позировать… Я стоял у входа в студию, а он проходил мимо и заговорил со мной. Я напомнил о невыполненном обещании… Он ответил: „Но я одет совершенно неподобающим образом“. — „Не обращайте внимания, — отвечал я ему. — Буду только рад запечатлеть вас таким, как вы есть“». Так и появился последний портрет Эдгара По, известный как «дагеротип Пратта».
433
Carter J. F. Edgar Poe’s Last Night in Richmond //Lippincott’s Monthly Magazine. 1902. November. Vol. LXX. P. 566.
434
Thomas D., Jackson D. K. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 844.
435
Thomas D., Jackson D. К. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 844, 845.