Бесценные алмазы

огонь потух, рот пищу не жуёт, желудок отдыхает,

и голова не размышляет.

Лежит беспомощное тело, совсем оно оцепенело.

Лежит под яблоней зелёной на спине и тихо плачет

в тишине, от голода и жажды изнывая, и силы

медленно теряя. Страдают, чахнут все наперечёт:

глаза и уши, голова и рот, желудок, ноги, руки.

Они все вместе терпят муки и сожалеют молча

о безумном споре, который их поверг в беду и горе.

Так день прошёл, за ним — другой. На третий,

утренней порой, послышался какой-то стук,

а после вдруг заговорила пара рук:

— Два яблока тут с дерева упали, и мы их

подобрали. Быть может, рот их пожуёт? Пожалуй,

было бы не худо...

Но рот в ответ сказал:

— Не буду!

— Упрямец! — возмутилась голова. — Я чуть

жива. И ежели стоять ты будешь на своём7, то мы

до вечера не доживём, погибнем из-за наших

глупых споров и раздоров!..

— Да, да! — глаза сказали, — это так!

— Послушай, рот, — сказали уши, — ведь

ты себе не враг, зачем упрямиться, покушай!

И ноги начали просить:

— Поешь, и будем мы ходить!

Желудок тоже заявил:

— Надеюсь я: никто не взыщет, готов

принять любую пищу!

И вот с улыбкой робкой рот кусочек

яблока жуёт.

И тело сбросило с себя оцепененье, пришло

оно в движенье. Руки с охотой занялись работой,

и ноги живо зашагали, глаза открылись, засия-

ли, а уши стали слушать, желудок начал пищу

принимать, а голова спокойно размышлять.

Ран Босилек

Дед и репка

В огороде грядки дед держал в порядке.

И выросла там репка — кругла, желта и крепка.

Обрадовался дедка, тащить собрался репку,

да только силы мало.

Тут бабка прибежала. Бежала, торопилась,

за деда ухватилась. Ухватилась крепко. Вместе

тянут репку, аж земля трясётся — репка не даётся!

Стали внучку кликать:

— Помоги, Иглика! Вырвать репку нужно.

А ну-ка разом, дружно!

Тянут репку вместе, а она — ни с места.

Все устали. Жарко. А тут — собака Шарка:

— Что ж, помогу, раз нужно! А ну-ка разом,

дружно! Все тянут репку вместе, а она — ни с места!

Мимо по дорожке пробегала кошка. Попросили

кошку им помочь немножко. Кошка согласилась,

за Шарку ухватилась. Тянут репку вместе, а она

— ни с места! Ну, это уж слишком! Зовут на

помощь мышку.

Мышка прибежала. Пусть сил у мышки мало,

трясется от испуга, но разом, друг за друга все

ухватились крепко и — вытащили репку!

Друг друга поздравляют, всех в гости пригла-

шают. Гуляли, ели, пили — неделю сыты были.

Стоян Дринов

Мать

Жила-была старушка.

Однажды она взяла прялку, веретено,

села у калитки и стала прясть пряжу. Прядёт

себе, сучит пальцами тонкую нить, а сама

знай поглядывает на дорогу, не покажется

ли прохожий. Смотрит и прядёт, смотрит и прядёт.

Вдруг видит: едут мимо торговцы вином.Целый

караван.

— Эй, проезжие, люди добрые! — крикнула

старушка. — Погодите, остановитесь, я хочу вас

кое о чём спросить.

Остановились торговцы, старушка и спрашивает:

— Вы всюду бываете, объехали весь свет

с товаром, не видели ли где моих четверых

сыновей? Давным-давно проводила я их на

заработки, много лет с тех пор минуло, много

зим, а от них, моих соколов, ни слуху, ни духу.

Призадумались торговцы, друг с другом

словом перемолвились и говорят:

— Нет, бабушка, не видали мы твоих сыновей!

Попрощались и поехали дальше по пыльной

дороге.

И других путников спрашивала старушка,'только

никто не видел её сыновей.

Но вот на дороге показался аист — запылён-

ный, усталый, на плече — сума перемётная.

— Эй, добрый странник, погоди, остановись,

я хочу тебя кое о чём спросить!

Аист остановился. Старушка и говорит:

— Откуда идёшь и куда путь держишь, добрый

странник?

— Иду издалёка — из верхней земли, держу

путь в чужие края, за синё море.

— Будь мне братом, добрый странник, скажи

правду, доводилось ли тебе раньше бывать

в чужих краях, за синим морем?

— Как же, доводилось, нынешней весной

воротился оттуда. Я, бабушка, всюду перебывал,

весь свет обошёл: зиму зимую в одном краю,

лето встречаю в другом.

— Ты много ходишь по белу свету, не

встречал ли ты моих четверых сыновей, моих

соколов? Давным-давно проводила я их на

заработки, много лет прошло с тех пор, много

зим, а от них ни слуху, ни духу.

Задумался аист. Думал-думал и говорит:

— Да, знаю. ..видал я их... В чужедальнем

краю, за синим морем. Сыновья твои живы-

здоровы!.. Старший — овчар, овец у него

видимо-невидимо, богатствам его счёта нет.

А сам всё о тебе думает-печалится. Второй сын

— рыбак. По целым дням рыбу неводом ловит,

а вечерами на морском берегу почивает. Волны

морские его убаюкивают, и каждую ночь

Он видит тебя во сне. Третий сын — звездочёт,

по ночам глядит на звёзды и с ними о тебе

беседы ведёт. Все трое тебя помнят, о тебе

думают.

— А что же Бойко — мой младший сын?

— Эх,бабушка, правду сказать, непутёвый

сын вышел из твоего Бойко! Он и думать о тебе

забыл, ни единым словечком о тебе не обмолвился.

В зимнюю и летнюю пору бродит по сёлам

да городам. С утра до ночи играет на гадулке

да песни поёт всем на диво. Старики от его

песен молодеют, молодые голову теряют. А он

голодный спать ложится, голодный встаёт.

Да, непутёвый твой Бойко, — чужим людям

угождает, а про мать и думать позабыл.

— Голодный, говоришь? Ах, Бойко, Бойко!

Добрый странник! Вот тебе каравай, отнеси

его моему Бойко!.. Мать, скажи, шлёт тебе

поклон и. этот хлеб... Не забудь же, добрый

странник, отдать ему каравай хлеба. Болит

у меня сердце, что он голодный бродит

по белу свету!..

Светослав Минков

Сахарная девочка

В одном заколдованном царстве был чудесный

сад. Всё в этом саду было из сахара:

и цветы, и деревья, и бабочки, и птицы, и даже

златокудрая девочка, что по целым дням

сидела на сахарной скамеечке и вязала сахарные

кружева сахарным крючком.

А на другом конце земли, далеко от заколдо-

ванного царства, жил бедный кузнец с женой

и малолетним сыном. Сын помогал отцу

в работе, раздувал мехами горн.

Когда юноша возмужал, он сказал отцу:

— Отец, надумал я пойти в заколдованное

царство. Хочу жениться на девушке с золотыми

волосами.

Кузнец отложил в сторону молот, отёр пот

со лба и говорит:

— Что ж, сынок, хорошее дело ты задумал.

Только девушка та тебе не пара. Ты такой,

как все, а она сахарная. Женишься на ней,

она станет такой, как мы все, и тебе разонра-

вится. А где нету любви, там нету и счастья.

— Нет, отец, — сказал сын. — Попомни моё

слово: для меня она останется до конца

жизни сахарной.

— Дай-то бог! — промолвил отец, поднял

с земли молот и опять принялся за дело.

А сын стал собираться в дорогу. Надел

новую одежду, перекинул через плечо суму,

простился с родителями. Мать проводила его

до ворот, поцеловала в лоб и дала на счастье

стебелёк дикой герани.

Много дней и ночей шёл юноша, пока не

очутился в заколдованном царстве. Подойдя

к сахарному саду, он сдвинул шапку набекрень

и достал из-за пазухи стебелёк дикой герани.

Сахарная девушка сидела в саду и плела