Империя страха

Почти новенький «Фольксваген-Гольф» мягко затормозил у знакомого подъезда. Лямзин чувствовал себя скованным в только что приоб­ретенной одежде, но изо всех сил старался это скрыть, отчего еще больше смущался и густо краснел.

Однако Иваныч не замечал или делал вид, что не замечает неуверенности друга — в эту се­кунду все его помыслы занимала новенькая тач­ка, которой он гордился, не скрывая этого.

Закрыв машину, товарищи направились к подъезду. Поднявшись на несколько пролетов вверх, они замерли перед знакомой дверью и только сейчас ощутили подкатившую к сердцу грусть.

Лямзин посмотрел на каскадера, как будто искал в его глазах одобрения, и нажал кнопку звонка. Квартира отозвалась скупой трелью, но больше не прозвучало ни звука.

— Странно, даже Рекс не лает, — удивился Антон и повторил попытку.

И вновь ничего не произоишо Помявшись несколько минут перед запертой дверью, при­ятели в очередной раз переглянулись и, не сго­вариваясь, двинулись вниз по лестнице.

Но едва они успели сделать пару шагов, как им навстречу бросился здоровенный пес. Вопре­ки ожиданию, кобель не стал рвать на них одеж­ду, а, лишь недоверчиво обнюхав, отошел в сто­рону.

Вслед за собакой показалась высокая, строй­ная фигурка в долгополой кожаной куртке. По ступенькам, едва волоча тяжеленную сумку, под­нималась Ольга.

Их взгляды встретились, и девушка, позабыв обо всем, бросилась навстречу мужчинам, уро­нив на пол тяжкую ношу.

— Ваня! Антон! — громко вскрикнула она. — Как хорошо! Как здорово, что вы пришли!

Только сейчас приятели заметили, что во внешности девушки что-то изменилось, как бу­дто она за это время постарела на несколько лет. Ее лицо больше не выглядело таким красивым и привлекательным: у глаз появилась тонкая се­точка свежих морщин, щеки поблекли и лишь глаза по-прежнему светились озорным блеском.

— Что, постарела? — Она как будто догада­лась, о чем думают товарищи, чем привела их в немалое смущение.

Антон тут же отвернулся, чтобы не смотреть в ее глаза, а Иваныч нашел себе занятие, подхва­тив упавшую на пол сумку.

— Ну что же мы стоим, — спохватилась она и только сейчас обратила внимание на их лосня­щийся вид: — Вы что, банк ограбили?

— Все гораздо проще, — улыбнулся Чижов — Пойдем, сейчас все узнаешь.

Оказавшись в квартире, мужчины были не­приятно поражены тем, как здесь изменилась обстановка. Раньше это было уютное гнездышко одинокой, не обремененной заботами светской

львицы. Сейчас же квартира напоминала жили­ще пожилой пенсионерки.

И тут Антон приметил на вешалке мужскую куртку и две пары мужских же ботинок.

Проследив его взгляд, девушка охотно пояс­нила, храня на лице несколько натянутую улы­бочку:

— Да, многое изменилось за эти три недели. Пришлось расстаться с былой роскошью и ма­шиной, но самое главное, — она на миг замол­чала, как бы акцентируя внимание слушателей, — вышла замуж...

 Мужчины в который раз переглянулись, как будто отказыватись верить услышанному, а Ольга с независимым видом продолжила:

— Вот, кстати, сейчас я вас и познакомлю... — Сказав это, она скрылась в спальне.

До слуха приятелей донесся приглушенный шепот и скрип какого-то механизма. После чего открылась дверь, и Ольга вышла из спальни, толкая перед собой инвалидное кресло, в кото­ром сидел худой, изможденный болезнью муж­чина.

Глядя на этого человека, гости едва сдер­жались, чтобы не закричать... Перед ними был Гвоздик — собственной персоной.

Правда, от былого, веселого и вместе с тем вечно всем недовольного, подозрительного Юры не осталось и следа. Он постарел лет на десять, а лицо скорее напоминало глиняную маску, чем облик когда-то жизнерадостного вора.

Несмотря ни на что, он улыбался, сверкая фиксами.

— Что, босота, — только голос его звучал по-прежнему вызывающе надменно и озорно, — не ждали увидеть жмурика?

— Юрка, — медленно протянул Иваныч, как будто только что очнулся от наркотического дурмана.

— Юрик! — громогласно взвыл Антон и бро­сился к другу, обнимая его за узкие, костлявые плечи.

Но тут вмешалась Ольга. Загородив собой своего теперь уже законного мужа, она тихо, но настойчиво произнесла, скрывая в словах пота­енную иронию:

— Юрка-то он Юрка, только руками музей­ный экспонат прошу не трогать. — А затем по­яснила, но уже серьезно: — Он очень слаб. Мы вчера прилетели из Германии, где ему сделали три сложнейших операции.

— Значит, все это... — Антон обвел взглядом почти голые стены.

Без малейшей тени сожаления или рисовки Ольга утвердительно качнула головой:

— Да, почти все пришлось продать. Но доб­ро — дело наживное. Правда, любимый? — На­клонившись, Ольга нежно поцеловала Юру в губы.

Первый радостный порыв схлынул так же внезапно, как и налетел; теперь гости грустно смотрели на инвалидное кресло и обездвижен­ные ноги своего воскресшего друга.

И вновь, как будто прочитав их мысли, де­вушка произнесла:

— Пуля попала ему в позвоночник... Но вра­чи говорят, что есть надежда.

Как будто желая отвлечься от неприятных мыслей, она спохватилась:

— Что ж мы здесь стоим, пойдемте в комнату. Я быстро накрою на стол, — и тут она снова заметила элегантный вид гостей, в очередной раз спросив: — Так откуда у вас такой прикид?

Мужчины засмущались — им вдруг стало ужасно стыдно за свои обновки, в которых они выглядели по меньшей мере нелепо на фоне этой бедненькой, если не сказать нищей обста­новки.

— Мы думали... — начал майор, — нам хоте­лось...

— Да что ты тянешь кота за яйца, — в своей обычной нагловато-вульгарной манере вмешал­ся Гвоздик. — Дело толкуй, и нечего буксовать. Если у вас все в шоколаде, то я буду только рад. Ну колитесь, откуда бабки?

Чижов с Лямзиным одновременно нагну­лись, чтобы взять в руки стоящий на полу кейс, и сильно стукнулись лбами, громко рассмеяв­шись.

— Давай ты, — предложил Антон, предо­ставляя каскадеру рассказать обо всем самому.

Громко откашлявшись, Иваныч, еще не от­крывая «дипломат», принялся пересказывать подробности неожиданного визита гостя из Франции, упуская, по вполне йонятным причи­нам, отдельные детали. Когда же он приблизил­ся к самому главному, то вместо того, чтобы го­ворить, Ваня просто распахнул кейс и вывалил деньги на колени Дегтярева.

На какое-то время в квартире установилась почти осязаемая тишина. Наконец Гвоздик, гро­мко сглотнув, прошептал:

— Вот это да! 

— Это твоя доля, — улыбаясь, пояснил Чи­жов и мрачно пошутил: — Хотя мы думали, что бабки пойдут на роскошный памятник из чер­ного гранита.

Пощупав дрожащими пальцами гладкие ку­пюры, Юра посмотрел на онемевшую Ольгу, за­тем перевел взгляд на друзей и, криво ухмыль­нувшись, произнес:

— Хренушки, мы еще потанцуем...

Не договорив, Гвоздик на глазах изумлен­ных товарищей проворно вскочил с кресла и, обхватив за талию законную супругу, закружил­ся с нею в воображаемом вальсе.

Лямзин с Чижовым не мигая смотрели на произошедшее «чудо», не в силах вымолвить ни слова. Наконец шок миновал, и Антон спросил:

— Как это понимать?

— Понимай как хочешь, — бросил через плечо мгновенно поправившийся «инвалид» и, плотнее прижав к себе Ольгу, весело догово­рил: — Я всегда знал, что деньги способны тво­рить чудеса, просто не представлял, до какой степени.

Девушка же, отстранившись от мужа, проси­тельно произнесла:

— Не обижайтесь, ребята, просто мы хотели вас разыграть и преподнести двойной сюрприз.

— Считайте, что у вас это получилось, — пробурчал каскадер, вмиг становясь обычным, угрюмым и нисколько не сентиментальным Ива­нычем.

Покосившись в сторону застывших прияте­лей, Гвоздик весело вскрикнул:

— Да мусор все эти деньги; главное, что у меня есть настоящие кореша! — С этими слова­ми он бросился в объятия друзей, обхватив ху­дыми ручонками их могучие плечи.

Глава 19

Маша медленно вышагивала по мокрому тротуару, стараясь обходить наиболее крупные лужи. Она почти не смотрела по сторонам, по­грузившись в глубокое раздумье.