Страница 15 из 68
— Трубочист, — показал Миша на черного человека.
Незнакомый дядя рассмеялся.
— Нет, машинист. Этот человек управляет машиной и двигает наш пароход.
— Мой папа тоже машинист был, — задумчиво сказал Миша.
— А где твой папа?
Миша поглядел на дядю, вспомнил, что мама не велела никому говорить, где папа. Дядя смотрел на Мишу добрыми глазами, улыбался, гладил по курчавой головенке.
«Дядя добрый», — подумал Миша и доверчиво сказал:
— С большевиками ушел. А к нам ночью приходили солдаты, кричали на маму. Мама все плакала. Теперь мы едем в другой город.
Рука дяди остановилась на головенке Миши.
— А как тебя зовут?
— Мишей.
— А папу твоего как звали?
— Димитрий Иванович Киселев.
Незнакомый дядя нагнулся к Мише, опять погладил его по головке и ласково сказал:
— Ну, беги, Миша, к маме. Где твоя мама?
— Наверху.
Миша побежал на верхнюю палубу. Вскоре туда же поднялся и высокий бородатый дядя. Медленно обошел палубу, увидал на корме Мишу рядом с бледной молодой женщиной и остановился у борта, недалеко от них. Миша тотчас же подошел к дяде и стал глядеть через борт вниз, где сидели мужики с мешками.
— Куда они едут? — спросил Миша.
— Искать работы в город.
— Зачем?
— Есть хотят. Заработают денег, хлеба купят.
— А у них дома нет хлеба?
— Должно быть, нет.
Миша задумался.
— Это твоя мама? — спросил дядя, кивнув на молодую женщину.
— Угу.
Дядя сел возле Наташи, кивнул на Мишу головой.
— Занятный малыш, все знать хочет.
Наташа молча улыбнулась.
— Далеко едете? — спросил незнакомец.
Наташа назвала город, в который ехала с Мишей. Это был как раз город, откуда бежал кузнец Василий.
— У вас там есть родные?
Наташа грустно покачала головой.
— Нет.
— Ну, знакомые? К кому же вы едете?
— Не знаю. Ни к кому.
У Петрухина был адрес Васильева товарища.
— Вы хотите, я дам вам адрес одного моего товарища?
Наташа молча взглянула на незнакомца. Его участие казалось ей подозрительным. Но вместе с тем невольно тянуло рассказать все о себе этому суровому на вид человеку: так подкупал задушевный голос Петрухина.
Петрухин подвинулся ближе к Наташе и, не глядя на нее, тихо сказал:
— Слушайте спокойнее. Делайте вид, что ведете обыкновенный разговор… Я товарищ Димитрия.
Наташа задрожала с ног до головы. Вся подалась к Петрухину, но собрала все силы свои и почти спокойно спросила:
— Где он? Жив?
— Жив. Ушел вместе со всеми.
Наташа положила руки на бьющееся сердце.
— Вы это хорошо знаете?
— Вместе отступали. Он сел на пароход, я не успел.
— Жив, жив, Димитрий жив… Но, скажите, как вы узнали, кто я?
Повернулась к Петрухину, впилась тревожным взглядом.
— Мне Миша сказал свое имя и как зовут его папу.
У Наташи исчезло последнее сомнение. Облегченно вздохнула.
— Но кто же вы?
— Я — Петрухин, Алексей Петрухин.
Петрухин вынул записную книжку, написал адрес, вырвал листок.
— Ну, вот вам адрес товарища. Расскажите ему все о себе. Кланяйтесь от Василия-кузнеца.
Петрухин пожал руку Наташе, погладил Мишу по голове и спустился на нижнюю палубу. Больше Миша дядю не видал.
Глава шестая
Ветер дует сильнее
Арсенал на обрыве. Внизу мутно плещется река. Налево город, направо станция, сзади поле.
По крутому обрыву ходит часовой, тихо мурлычит длинную, как осенняя ночь, песню. Остановился над обрывом, устало оперся о винтовку, слушает неясные шорохи ночи. Рядом зашелестела трава, посыпались комья земли с берега, будто ступил неосторожный кто. Часовой вскинул винтовку, щелкнул затвором, крикнул тревожно:
— Кто идет?
Тихо.
Плещутся волны внизу. По сухому бурьяну сторожко ползет ветер. Часовой тяжело перевел дух, унимает рукой бьющееся сердце.
— Ох, испужался как!
Не успел додумать. Взметнулась из травы большая черная птица, клюнула клювом железным в самое сердце. Охнул часовой, выронил винтовку из рук, ткнулся ничком на холодную, землю. Прянули из-под обрыва темные фигуры.
— Скорее, скорей!
Заработали ключи, отмычки, подпилки. Бесшумно открылись широкие двери арсенала. Из темноты вынырнули две подводы. Люди молча и торопливо выносили ружья, пулеметы, ленты, грузили на подводы.
— Скорее, скорей!
На рассвете третьего дня к Чернораевой заимке подъехали две груженые подводы. На передней сидели Алексей с Настасьей, на другой — Иван Каргополов. Чернорай вышел открыть ворота. Подошел к подводам, подсунул руку под завязанное торпище, нащупал холодные дула ружей.
— Ну парень! — удивленно сказал Чернорай, покрутив головой.
Петрухин весело улыбнулся.
Управляющий губернией получил секретное донесение. В двух смежных уездах появились шайки вооруженных людей. Нападают на милиционеров, на почтовые отделения, на волостные земства.
Управляющий вызвал начальника милиции. Молча протянул бумажку.
— Вы знаете об этом?
— Да, знаю.
— Меры приняты?
— Меры приняты, господин управляющий, но дело не в том.
Управляющий вскинул холодные глаза, сухо спросил:
— В чем же?
— Я думаю, что это большевистские банды.
Управляющий рассмеялся.
— Что вы, дорогой мой? Откуда они? Большевики за Уралом!
Начальник милиции молча стал рыться у себя в портфеле.
— Читайте донесения, господин управляющий. Я это дело знаю, у меня донесения обоих начальников уездной милиции есть. В свое время я ознакомлял с донесениями и вас. Вот смотрите.
Начальник милиции протянул управляющему несколько листков бумаги.
— Много раз высылались для преследования банд небольшие отряды милиции. Почти все отряды полностью истреблялись. Высылают большой отряд, шайки словно сквозь землю проваливаются. Ясно, что здесь не обходится без участия крестьян, которые скрывают преступников и сообщают о каждом нашем шаге.
Начальник немного подождал, не возразит ли что управляющий, и почтительно продолжал:
— Затем далее. Убивают милиционеров, нападают на те волостные земства, которые пользуются среди крестьян особенно дурной славой, убивают тех, кто особенно отличался при свержении большевизма. И в то же время крестьяне спокойно ездят по всем дорогам и никаких несчастных случаев с ними не обнаружено. Управляющий губернией задумался.
В полночь к пристани Авдеевской подошел отряд в два десятка вооруженных людей. Старший, высокий чернобородый человек, прошел в контору.
— Скоро снизу пароход будет?
— К утру должен быть.
— Можно людям в конторе обождать?
— Можно, конечно. Откуда вы?
— Из Степановки, большевиков ловили.
— То-то я гляжу. Откуда, думаю, здесь солдаты.
Отряд разместился в конторе.
На рассвете к пристани подошел пароход. Бросили сходни. Два десятка ружей направились на выходящих.
— Стой, ни с места!
Толпа шарахнулась назад.
Высокий чернобородый с пятью вооруженными людьми вошел на пароход и прямо на верхнюю палубу.
— Ваши документы!
Дрожали колена, тряслись белые, холеные руки у предъявлявших документы.
Восемь человек в темно-зеленых френчах, с погонами на плечах, свели на берег. Чернобородый остановился у сходней.
— Нижнюю палубу не трогать! Сходи, кому здесь слезать, не бойся!
Мужики с мешками нерешительно мялись. Маленький чернявый мужичонка с сундучком на плечах протолкался вперед.
— Че, паря, стоять-то, мы люди свои, пойдем!
За мужичонкой тронулись и другие.
— Убирай сходни!
Старший — Петрухин — насмешливо взял под козырек.
— Счастливо оставаться, господин капитан!
Капитан брезгливо скосил бритое толстое лицо и нагнулся к трубке.
— Впе-ред! Ти-хай! Пол-ный!