Страница 14 из 19
Ждали удобного случая перекинуть ра-
боту в войска. Еще больше ждали вестей от
Петрухина. Два месяца не слыхал о нем
Кузнецов.
Вдоль воинского поезда, отправляюще-
гося на фронт, ходит человек в коротком
полушубке, с небольшой корзиной в руках.
— Братцы, довезите, мне только две
станции доехать!
— Самим тесно. Вишь, друг на дружке
сидим!
— Да мне не надо места. Мне вот только
корзиночку всунуть куда-нибудь, а сам я
постою. Мне как-нибудь, братцы!
— А че у те в корзине -то, самогон
есть?
— Самогону нет, а получше есть. Поса-
дите, братцы!
— Посадить, што ль?
— Да куда его посадишь, на голову,
што ли?
— Два дня, братцы, на станции сижу,
никак выбраться не могу. Всего только два
пролета мне.
— Ладно, давай корзину. Сам прыгнешь,
как поезд отходить будет.
Человек в полушубке отдал корзину.
Бьет третий звонок.
— Эй, земляк, прыгай скорей!
Человек бежит рядом с вагоном.
— Я раздумал, братцы, я не поеду. Кор-
зиночку себе оставьте, поделите, что там в
корзине-то! «
— Спасибо, земляк, спасибо!
— Не на чем. Не заперта корзиночка.
Человек остановился, подождал, пока про-
шел поезд, и быстро пошел по путям.
Так деповской молотобоец Иван Кузне-
цов вручил первую партию прокламаций от-
правляющимся на фронт солдатам.
В газете кооператоров „Свет" появилась
статья „Гараж большевизма". Статья была пря-
мым доносом на земство, вокруг которого, по
словам газеты, начинали собираться больше-
вики. Ни одной фамилии названо не было.
В тот же день к председателю управы
пришли из контр-разведки.
— Что вы скажете о Расхожеве?
— Только то, что он прекрасный ра-
ботник.
— А о Мурыгине?
— Совсем ничего не скажу, он служит
у нас только две недели.
— Ничего подозрительного за ними не
замечали?
— Решительно ничего.
— О том, что они большевики, знаете?
— Не имею привычки осведомляться у
служащих об их партийности. От служащих
мы требуем работы.
— Разумеется, наша беседа не под-
лежит оглашению.
— Понимаю.
По уходе офицера Николай Иванович,
председатель, вызвал члена управы, заведую-
щего лесным отделом.
— Статью в „Свете" читал, Павел Ме-
фодьич?
— Читал. Вот мерзавцы!
— Сейчас были из контр-разведки. Справ-
лялись о Расхожеве и Мурыгине. Пред-
упреди их обоих.
И Николай Иванович и Павел Мефодьич
эс-эры, партией недовольны, помогают боль-
шевикам, чем могут.
Мурыгин возвращался поздно ночью. По-
дошел к дому, увидел раскрытое парадное.
— Что такое?
Сразу мелькнуло подозрение. Осторожно
вошел в парадное, не притворяя за собой
двери. Услыхал в квартире топот многих ног,
голоса.
— Обыск! .
Тихо на цыпочках стал выходить по ко-
ридору на улицу. К крыльцу подходил че-
ловек в шинели. Слабо блеснули звездочки
на погонах.
— Стойте, вы куда?
— Да я не сюда попал, оказывается.
— Вернемтесь, может быть, сюда!
Офицер засмеялся.
Мурыгин стоял на две ступеньки выше
офицера. Правая рука в кармане крепко
сжимала револьвер. Молнией проносились в
голове мысли:
— Выстрелить? Услышат в доме, вы-
бегут. Может быть, и на улице близко люди
есть, схватят.
Офицер занес ногу на следующую сту-
пеньку.
Медлить нельзя. Мурыгин быстро вынул
из кармана руку с револьвером, коротко
взмахнул и с страшной силой ударил офи-
цера по виску. Офицер упал, загремела
шашка о ступени крыльца. Дверь из квар-
тиры Ивана Александровича открылась. По-
слышались голоса. Мурыгин одним прыжком
перескочил через офицера, перебежал улицу,
перемахнул через забор в чей-то двор. Про-
гремел выстрел. Щелкнулась пуля о забор.
Захрустел снег под ногами бегущих людей.
Быстро пробежал двор, легко перелез через
невысокую изгородь на другой двор, открыл
задвижку у калитки и выбежал на другую
улицу. Быстрым шагом, тяжело дыша, на-
правился вдоль улицы.
Куда теперь? К кому-либо из товарищей—
безумие. Очевидно, у всех обыски. Пойти к
Наташе? Возможно, что и у ней обыск. Раз
ушел, в другой можно и не уйти. И тогда
пропало все. Неужели провал? Скандал, скан-
дал! Опять начинать все снова. Но все это
потом, потом. Теперь куда?
Вспомнил 'про председателя управы.
— Вот куда. К Николаю Ивановичу!
Быстро направился к квартире председа-
теля. В окнах темно, значит все спокойно.
Позвонил. Минут через пять, которые пока-
зались Мурыгину за целый час, сверху с
лестницы послышался сердитый голос Ни-
колая Ивановича.
— Кой там чорт?
— Николай Иванович, это я, Мурыгин.
Николай Иванович спустился с лестницы,
открыл дверь, молча пропустил Мурыгина
вперед. Поднялся наверх.
— Что, большевик, попался?
— Провал, Николай Иванович, у Ивана
Александровича обыск. Я не был дома.
Подошел к квартире, услыхал голоса. Убе-
жал.
Николай Иванович покачал головой.
— Ах, чэрт, опять пойдет теперь. Ну,
ладно, ложитесь вот на диван. Утром пере-
говорим.
Утром за чаем условились, что Мурыгин
останется у Николая Ивановича, а тот выяс-
нит, что произошло за ночь.
Вернулся Николай Иванович к вечеру
хмурый, расстроенный.
— Полный провал. Взкты Иван Алексан-
дрович, Хлебников, Расхожее. Из типографии
Зотов и еще трое, на станции аресты. Ива-
на Александровича жаль, нервный чело-
век, пропадет в контр-развсдке. Вам надо
уезжать.
— А здесь все бросить? Столько потра-
чено сил, завязаны связи. И все даром.
— Выехать на время. Ну, на месяц—
два.
— Легко сказать, месяц — два. Нет, это
немыслимо!
— Чудак, ну, ступайте в контр-разведку,
только вас там нехватает!
Николай Иванович начинал сердиться.
— Раз вы целы будете, не все еще
пропало!
Мурыгин решительно покачал головой.
— Нет, надо, по крайней мере, передать
связи кому-нибудь, а потом недели на две
выехать.
— Как хотите. Во всяком случае, если
вы не будете шляться по городу, можете
оставаться у меня, у меня, думаю, безопасно.
Перед отъездом хотелось хоть раз пови-
дать сынишку.
Попросил Николая Ивановича известить
жену.
— Миша, пойдем гулять?
— Не хочу, холодно.
— На извозчике покатаемся, хочешь?
— Хочу.
Миша быстро стал собираться. Отошли
пару кварталов от дома, взяли извозчика,
поехали. Проехали несколько улиц, отпу-
стили извозчика, пошли пешком. Наташа у
большого дома остановилась, позвонила.
— Ты куда, мама?
— В гости сюда зайдем, в гости хочешь?
— Хочу.
Вошли в дом, разделись. Встретил их
незнакомый дядя, — подошел к двери, от-
крыл.
— Вот сюда, молодой человек, пожа-
луйте!
Не успел Миша войти в комнату, как
к нему бросился незнакомый человек, схва-
тил на руки, стал целовать.
— Мишка! Мишка!
Мишка широко открыл глаза.
— Папа!
Крепко обхватил шею отца руками, при-
жался к нему лицом.
— Узнал, Мишка?
— Узнал.
Провел рукой по щетинистому подбо-
родку отца.
— Колется. А где борода?
Долго не хотел уходить от отца.
— Почему ты не пойдешь с нами?
— Мне, Миша, нельзя сейчас на улицу
выходить, у меня горлышко болит, слышишь,
хрипит как, вот заживет, тогда приду к вам.
Мишка-> перестал плакать...
ГЛАВА XII.
НА ПАРОХОДЕ.
В большой рубке первого класса народу