Лич 3

Проснулся я очень поздно. Солнце успело к этому времени подняться высоко и согреть землю и воздух до состояния: еще не жарко, но скоро будет. Самочувствие было паршивым. У меня сложилось мнение, что я всю ночь сначала грузил мешки с песком в железнодорожный вагон, а потом меня умело и с большим энтузиазмом пинал десяток футболистов.

- Гадство, - поднимаясь с земли и распрямляясь, проговорил я вслух. - Неужели заболел? Блин… ролевка накрылась медным тазом.

Подобрав свои немудреные пожитки, я направился в лагерь. Там уже давно никого не было. Редкие индивидуумы с зелеными лицами после вчерашних возлияний на меня внимания не обращали, ошибочно считая собратом по похмельному синдрому. Никого из знакомых найти не удалось, да и находиться дольше необходимого мне не хотелось. Отбив смску с объяснением своего поступка приятелю, я ушел в сторону ближайшей остановки транспортных маршрутных средств, откуда добрался до дома.

Переодеваться было настолько неохота и тяжело, что всю дорогу я провел в своем игровом облачении, срезав только черепа с плаща и посоха и убрав их в мешок. На косые взгляды попутчиков старался не обращать внимания - было абсолютно плевать на их мнение, а потом, те должны быть наслышаны про большой съезд ролевиков. Так что, вызывать ‘скорую’ и милицию, аргументируя свои поступки экстравагантным видом соседа, граждане не должны.

Дома я закинул посох в шкаф, повесил в прихожей свой плащ и полез в ванную, наполненную горячей водой, согреваться. У меня были сильные подозрения, что ночевка на свежем воздухе помогла простуде укрыться в моем организме, оттого и хожу сейчас разбитым стариком. Ломота в костях и озноб немного уменьшились после горячего купания, но тошнота никуда не делась. К ней, компенсируя частичное исчезновение других неприятных симптомов, добавилась головная боль и головокружение.

- Хаос вас всех побери! - в сердцах, не понятно для самого себя, выругался я. - Неужели настолько серьезно заболел?

Выпотрошив аптечку и сверяясь со справочником по медицинским препаратам, я проглотил пяток пилюль из разных баночек и упаковок. Половина были витамины, которые не должны повредить, остальная половина лекарств пришлась на антибиотики. Натянув на себя толстый халат (хочу к бабке в деревню, у которой стоит газовое отопление и отличная печка в бане), я добрался до кровати и упал на матрас. Немного поелозив под одеялом, стараясь получше в него закутаться, чтобы не дуло, я уснул.

Сновидения, которые до этого посещали меня крайне редко, были очень сумбурными и смутными. Толпы скелетов сменялись бегущими людьми в латах, подземные помещения - замковыми стенами, с которых обороняющиеся пускали в МЕНЯ стрелы. Проснулся уже поздно вечером от назойливого знакомого звука возле кровати. На тумбочке, выложенный по привычке, ворочался телефон, дребезжа вибросигналом.

- Да, - с трудом оторвал голову от подушки и поднес телефон к уху. - Слушаю… кто это?

- Артур, - донеся до меня, прерываемый помехами, голос Санька, - ты совсем обалдел? Где тебя носит и что значит эта надпись, что ты едешь домой? Это шутка?

- Здорово, Санек, - приветствовал приятеля я. - Нет, какая тут шутка. Я заболел, вот и вся причина. Сейчас лежу дома и пытаюсь прийти в себя.

- Как так - заболел? - сильно удивился приятель. - Ты же такого слова по отношению к себе не знаешь. Гонишь, да? Просто нет желания отыгрывать персонажа, поэтому и сбежал домой… А-а, так ты с Олеськой. То-то смотрю, что она тоже отсутствует. Вроде как утром была, а потом резко пропала. Блин, Артур, ты в своем репертуаре, не мог до вечера подождать, когда игра закончится и все вернутся в лагерь…

Слова приятеля про девушки вызвали очень странные ассоциации. Невольно отключившись от разговора, я попытался вызвать образы, которые мелькали на периферии сознания. Что-то было связано с Олесей и игрой, что-то очень серьезное. Резкий оклик собеседника сбил настрой, заставив память захлопнуть крышку на сундуке воспоминаний-образов.

- Эй, ты что там, - проговорил Санек более громко, чем перед этим, - увлекся свой подругой? Чего молчишь?

- Я нахожусь у себя дома совершенно один, - раздраженно ответил я. - Олеси со мною нет и я ее не видел в лагере. Говорю тебе, что за-бо-ле-л. Повторить?

- Че ты нервный такой, - смутился Санек от полученного отпора в моих словах. - Заболел, так заболел. Один, так один. Температура есть, может, простудился?

Я коснулся ладонью лба, пытаясь определить насколько тот горячий. Хм, или ее нет, или рука и голова имеют почти одинаковые градусы, разница между которыми не фиксируется. Надо будет градусником проверить, это надежнее.

- Не знаю, - ответил я собеседнику. - Вроде бы нет, но надо убедиться точнее… Слушай, давай ты позже перезвонишь, вечером, там, или завтра с утра, а?

- Так уже сейчас вечер! - удивился парень. - Почти все уже вернулись в лагерь и сейчас празднуют-горюют после недавних сражений. Я поэтому и звоню тебе, что добрался до мобилы, которую забыл в палатке. Ладно, отсыпайся, а завтра я перезвоню или наведаюсь лично. Смотри, не вздумай умирать.

- Типун тебе на язык, - вяло огрызнулся я. - До завтра.

Положив телефон обратно на тумбочку, я выбрался из кровати (не хотелось этого делать жутко, но смог пересилить собственную лень) и вооружился градусником. Точнее, сначала я пару минут задумчиво вертел в руках старый ртутный и новый электронный, определяясь, какой же мне использовать.

- Эх, все хорошее, - решил вслух сказать я, - это старое. Посмотрим, что он покажет.

Серебристый столбик термометра после нескольких минут показал странные тридцать четыре градуса. На всякий случай я перепроверил результат вторым прибором, но и там значение было идентичное.

- Что за фигня? - поскреб я затылок, столкнувшись с непонятным феноменом. - Я остываю?

Некоторое время я боролся с желанием вызвать ‘скорую’, но лень на этот раз победила. Нежелание отвечать на глупые (большей частью и по моему мнению) вопросы помогло мне отказаться от этой мысли и вернуться обратно в кровать. Ужин я решил перенести на утро, совместив его с завтраком.

На этот раз ночь прошла спокойно. Видения меня не беспокоили и выспаться удалось хорошо. Вот только пробуждение было тяжелым. Повторялась вчерашняя ситуация в лесу, когда ушедший сон забрал с собою умиротворение и негу, оставив взамен боль и тоску. Последняя возникла не пойми с какого бодуна. Ничего такого, что могло бы ее вызвать я припомнить не смог. Списывать такое мрачное настроение на неудачу с девушкой, с которой так и не смог встретиться на игре, не стал. Оставалось только недомогание…

Аппетита по прежнему не было, но оставаться и дальше без еды благоразумие не позволяло. Разбив на сковородку несколько яиц, предварительно обжарив там до хрустящей корочки нескольку ломтиков ветчины, я дождался ее готовности и выложил на тарелку. До этого дня подобное блюдо было одно из моих любимых, но в это утро в горло не лезло ничего.

Минут пять ковырялся в тарелке вилкой, медленно жуя ранее наколотый кусочек обжаренной ветчины. Потом раздался звонок в дверь, и я поплелся встречать неизвестного посетителя.

- Ты даешь, старик, - не успев поприветствовать меня, с порога заявил Санек. - Сильно изменился. Такое ощущение, что не сутки пропадал, а полгода скитался по пустыни. Когда похудеть так успел, колись?

Потом повел носом, ухватывая ароматы приготовленной еды, и направился на кухню. Я пошел следом, борясь с раздражением и недовольством, что приятель потревожил меня.

- Опаньки, - радостно воскликнул парень, рассматривая дымящуюся яичницу. - Смотрю, ты наготовил с избытком. Гостей ждал или аппетит хороший?

- Ни то и не другое, - плюхнулся я на прежнее место. - Просто не ел уже больше суток. Рассчитывал, что и этого будет мало. Вот только немного ошибся - кусок в горло не лезет.

- Хреново, - посерьезнел приятель. - Ты в больничку обращался? Нет? А чего ждешь?

- Думал, - пожал я плечами, - что все пройдет за день-два.