Сталин и космополиты

* * *

Обсуждение и критика в печати произведений ука-

занных выше авторов вызвали широкие отклики в сре-

де писателей и послужили поводом к обобщающим

оценкам современного состояния и задач советской

литературы.

Ряд писателей положительно реагирует на критику

политически вредных произведений и осуждает творче-

ские позиции их авторов.

Писатель Леонов Л.М.: «Книга Федина о Горьком пло-

хая. Недопустимо опубликование писем и высказываний

Горького без учета, что это в итоге исказит образ Алек-

сея Максимовича. Горький не сразу стал тем писателем

и учителем жизни, которого высоко чтит советская стра-

на. И бестактно сейчас, в интересах личной писатель-

ской биографии, публиковать то, что было сказано Горь-

ким совсем в другое время, на иной стадии нашей обще-

ственной и литературной жизни.

У меня тоже есть письма Горького, воспоминания о

беседах с ним, но я не предаю и не предам этот материал

гласности в интересах сохранения в народе цельного об-

раза великого писателя, пришедшего к полному едине-

нию со своим народом, с партией, с советским государ-

ством».

Писатель Сергеев-Ценский С.Н. на заявление одно-

го из писателей о невозможности создавать реалисти-

ческие произведения в условиях советской действи-

тельности сказал: «Подлинный писатель всегда, при всех

препятствиях, проявит себя, свой талант. Реализм — это

вовсе не все, без разбору, подробности жизни, какие на-

блюдает писатель. Писатель находит нужную дистанцию

для изображения и показывает основное в жизни. Рань-

ше, до революции, существовала власть денег, страсть к

накоплению и рабство нестойких писателей перед мо-

дой, перед требованиями публики, искавшей острых,

скажем, половых проблем. Настоящий писатель был то-

гда в меньшинстве, — это заставляло меня жить в уеди-

нении и быть раньше всего художником. Теперь есть воз-

можность писать и печатать, и я этому пример».

Драматург Волков И.Д.: «Федина критиковали слабо,

о его книге можно было бы написать сильнее. У нее два

больших порока. Во-первых, с каждой страницы веет вы-

сокомерным отношением автора к советской власти, а,

во-вторых, автор разделяет жизнь и литературу и стара-

ется доказать, что литература может развиваться свои-

ми самостоятельными, независимыми от жизни страны

путями. Взгляд этот абсолютно ошибочен и вреден. Воз-

мутительно то, что себя и «Серапионовых братьев» Фе-

дин как бы противопоставляет всей остальной литерату-

ре СССР, и не только литературе, но и общественно-поли-

тической жизни государства».

Писатель Нилин П.Ф.: «Федин — не настоящий писа-

тель, его писательская работа — имитация, повторяющая

идеи и мысли чуждых нам заграничных писателей. Федин

как-то без основания, вдруг, занял у нас место «великого

русского писателя», он страдает преувеличенным само-

мнением и ничего не дал созвучного нашей эпохе. Он —

ложно революционный, а не народный писатель...».

* * *

Отдельные писатели, считая правильным осуждение

произведений Асеева, Зощенко, Федина и других, выра-

жают резкое недовольство системой руководства лите-

ратурой, осуществляемого, по их мнению, некомпетент-

ными лицами, отсутствием авторитетных указаний в об-

ласти направления творчества, строгостью цензуры и

неудовлетворительной воспитательной работой среди

писателей.

Литературный критик Лежнев ИХ.: «Наша литерату-

ра ограничена определенными историческими условия-

ми — международными, внутриполитическими. Эти ус-

ловия не позволяют развернуть искусство, подобное ис-

кусству прошлого, с его критикой и проповедничеством.

Это следует признать как неизбежное. Может ли в усло-

виях вышеотмеченных развиваться наша литература?

Да, может. Однако она введена в круг более узкий и бо-

лее ограниченный, нежели тот большой историко-соци-

альный круг.

Малый круг определяется деятельностью Управле-

ния агитации и пропаганды. Когда Александров высту-

пал на пленуме, он призывал писателей глядеть даль-

ше и видеть больше, чем обычный интеллигент. Одна-

ко практически это не осуществляется. Всякая попытка

заглянуть вперед ограничивается и пресекается тем же

Александровым.

Я говорю не о тех враждебных книгах, которые были

осуждены, я говорю о другом. Сейчас многие писатели

дезориентированы. Всеволод Иванов говорил мне, что пи-

сать невозможно, так как «нет камертона». Он готов идти с

партией, но он привык получать указания, а не дубину.

Вместо того, чтобы объяснить писателю, в чем смысл

событий и какие проблемы нужно ставить, его дергают и

фактически помогают антипартийным двуруким людям.

Получается, что враждебная книжка, вроде книги

Федина, может выйти в свет, а партийная критика на эту

книгу появиться не может. (Лежнев имеет в виду свою

статью о книге Федина, не пропущенную в газете «Лите-

ратура и искусство».)

Нам не дают развивать критику. Писателю нужно до-

верять, если от него хотят чего-либо добиться. А этого

доверия нет. Наши центральные газеты и журналы пе-

чатают критические разборы вредных книг, но ведь это

статьи извне, а не критиков. Они исходят не из писатель-

ской среды.

Произносятся патетические речи на собраниях, пи-

сателей зовут писать, но ведь над этими речами смеют-

ся, потому что знают — в ЦК всякое свежее слово задер-

жат. В результате люди устают от битья, перестают писать

и разлагаются.

В этом я вижу главную причину того, что наша ли-

тература не развивается. Она и не может развиваться в

этом узком круге, который ее душит. Люди боятся писать,

потому что их могут «проработать».

Растет какая-то беспартийщина. Всякое слово о клас-

совой борьбе приходится протаскивать контрабандой».

* * *

Писатель Эрлих А.И.: «Наши последние провалы на

литературном фронте — прямой результат того, что в ре-

дакциях сидят люди низкого уровня. Хорошее произве-

дение не может пробить себе дорогу, потому что редак-

торы не в состоянии его оценить, они мыслят штампами,

находятся в плену у шаблона. Не умея самостоятельно

мыслить и не полагаясь на себя, они идут на поводу у

громких имен и потому зачастую печатают халтуру, поли-

тически недоброкачественную дребедень, если она под-

писана более или менее апробированным именем — на-

пример, Зощенко.

Я выражаю твердую уверенность, что с окончанием

войны все эти люди, которым сейчас Управление пропа-

ганды ЦК доверило руководство литературой и печатью,

будут сметены, — следа от них не останется. Им придут

на смену новые люди, талантливые, смелые, понимаю-

щие, политически твердые».

Писатель Вирта Н.Е.: «Писателю сейчас ставятся

очень большие преграды в цензурном отношении, твор-

чество писателя чересчур зависит от случайного мнения

тех или иных лиц. Я не согласен, когда на страницах цен-

тральных газет появляется сразу убийственный приго-

вор тому или иному писателю. Считаю, что такая критика

не нужна и подчас даже вредна. Лица, которые пишут по-

добные отзывы, являются мало компетентными судьями

и во всяком случае плохими критиками».

Писатель Лидин В.Г: «Совершаются грандиозные дела.

Нашим вождям не до литературы, не до наших личных су-

деб, не до того, что в могучей стране литератор не обеспе-

чен заработком и служит литературе как подвижник.

Но я мечтаю о том, что когда-нибудь Сталин позовет

писателей для душевного разговора. Только выйдет ли

разговор? Шагинян в качестве партийной неофитки про-

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.