Страница 61 из 81
ей жены; боясь что с шопота она перейдет на крик, под¬
нимет все общежитие и тогда не избежать скандала,
он рванул занавеску и пошел между рядами коек на
улицу, рассерженно шепча: «Я тебе дам «подлеца»!.. Я
тебе покажу, как со мной разговаривать!..»
В цехе он часто придирался к нагревальщику, к прес¬
совщице, косил в их сторону злым глазом — это они
связывают ему руки; поссорившись с нагревальщиком,
потребовал его замены. Но с новым человеком работа
бригады пошла еще хуже, медленнее. Затем он решил,
что ему подсунули каверзную деталь, да и молот тоже
не из лучших — дроссельная заслонка открывается туго,
нога устает от педали, —¦ и стал добиваться более про¬
стой поковки или перевода на другой молот.
Однажды, выслушав требования Дарьина, Василий
Тимофеевич всплеснул руками.
— Вот беда: весь полк шагает не в ногу, один ты —
в ногу! Все нехороши, один ты — святой. — Недовольно
поморщился и ткнул пальцем в пол, под ноги себе. —
Ты гляди, парень, в корень. Может, ты самый и есть во
всем виноватый.
— Начальство разберется, кто правый, кто винова¬
тый, — сказал Дарьин резко. — Только я знаю, что
раньше вы в моей бригаде дневали и ночевали — хорош
был, а теперь стороной обходите — нехорош. На черную
страницу занесли.
Самылкин вынул из нагрудного кармана халата за¬
саленную книжечку, взмахнув ею, подтвердил:
— Верно, раньше ты был на хорошем месте. — За¬
молчал и пояснил: — Я — старший мастер, милый чело¬
век, а не лекарь. Мне учить тебя нечему —: ты не нови¬
чок. У меня других ребятишек много, кому надо пока¬
зать, кому подсказать. А тебя, видно, лечить надо. У те¬
бя, гляди, парень, самолюбие взъерошилось, как щетина
на волчьем хребте, пригладить ее надо, горячим утюгом
провести разок... Но я на это не спец. Обратись к Воло¬
де Безводову, а еще лучше к Фирсонову, они тебя при¬
гладят...
— Мое самолюбие останется при мне, пусть оно-вас
не тревожит, — кратко сказал Дарьин.
— А коли так, то тебе никакой молот не поможет,
куда ни поставь. — Василий Тимофеевич посмотрел на
Дарьина подобревшими глазами и сказал вдруг по-оте-
_ чески просто, дружелюбно: — А иди-ка ты, парень, в цех,
к людям, да приглядись к товарищам своим, как они ку¬
ют. Пойди к Карнилину. Ты, я знаю, его не подпускал
к себе, когда он учился, а он тебе все отдаст, только
бери.
Старший мастер еще более разбередил остро саднив¬
шую рану. Олег ревниво охранял свои знания, накоп¬
ленный им опыт. Идти на поклон к другому он считал
уделом слабых. У него была одна возможность стронуть¬
ся с мертвой точки — курсы мастеров. Но увлечение Ма¬
риной Барохтой заставило его забросить курсы, хотя до¬
ма перед уходом на свидания он продолжал говорить
Насте, что идет учиться.
Полное поражение Дарьин потерпел в конце зимы.
Цех из месяца в месяц выполнял программу и реши¬
тельно выходил на первое место среди заготовительных
цехов завода.
Комсомольская организация подводила итоги дли¬
тельному и упорному соревнованию молодежных бригад.
На комсомольское бюро были вызваны бригадиры-куз¬
нецы и нагревальщики.
Заседание вела Таня Оленина, заместитель комсор¬
га, — Володя Безводов был болен. Она сидела за сто¬
лом прядоо, неподкупно строгая, даже властная, не по¬
хожая на себя, и Антон глядел на нее удивленно, не
узнавая в ней прежней Тани.
Вместе со своим учителем Полутениным Антон на¬
дежно утвердился на первом месте в кузнице и сейчас
был главным предметом спора.
— Карнилин родился в рубашке — так моя бабка го¬
ворила про счастливцев, — шутливо сказал Женя Кос-
мачев, указывая на Антона. — Его куда ни поставь,—
все равно ему повезет, так уж на роду написано.
— Бабушкины сказки! — оберегая авторитет своего
бывшего бригадира, сказал Гришоня из-за плеча Сара-
фанова.
Дарьин уничтожающе покосился на него, презритель¬
но фыркнул и скептически, с расстановкой выговорил:
— Рубашка на нем есть, это верно. Только он собрал
ка нее, как говорится, с миру по нитке.
Олег сидел у раскрытого окна, изредка взглядывал
на яркую зелень аллеи.
— На что намекаешь? — спросил Сарафанов недру¬
желюбно. — Не виляй, топай напрямки...
— У Карнилина своего, оригинального опыта, своих
приемов нет, — пояснил Дарьин отчетливо. — Он, как
нищий, ходил по кузнице, по бригадам и побирался: кто
что подаст. Его успех по кусочкам собран — ткни его, он
и рассыплется...
— Уж не ты ли ему подавал? — крикнул Гришоня
насмешливо. — Благодетель нашелся, гляди-ка! От тебя
дождешься... Но теперь нам наплевать на тебя!..
Таня, привстав, строго поглядела на Гришоню через
голову Ильи Сарафанова, предупредила:
— Курёнков, умерь свой пыл. Хочешь говорить, про¬
си слова. Продолжай, Дарьин.
— И еще заметьте, — сказал Олег, — Карнилина вы¬
ращивали, как выращивают садовники подопытное дере¬
во: ему и удобрения, и прививки, и поливка... Вокруг
него целый хоровод — и мастера, и технологи, и налад¬
чики, и комсорг с парторгом. Тут уж не умеешь пля¬
сать, да запляшешь.
Гришоня вскочил и, перегнувшись через плечо Ильи,
крикнул Дарьину:
— Ас тобой мало носились? Забыл? Завидуешь!
— Помолчи, Курёнков, — опять одернула его Таня.—
Дисциплины не знаешь?.. — Красные разводы румянца
на щеках Тани выдавали ее волнение. Повернувшись к
Дарьииу, она спросила негромко, но настойчиво: — Мо¬
жет быть, ты разъяснишь то, что сказал?
— Я хочу сказать, что каждый из нас, кузнецов, ко¬
му отвалят столько же внимания, сколько получает Кар-
нилин, достигнет тех же успехов, а может, даже и боль¬
ших.
Выдержав паузу, дождавшись, тишины, Таня спросила,
испытующе глядя на Олега:
— Ты считаешь, что тебе мало уделяют внимания?
— Да, мало.
— Ерунда, — перекрыл всех зычный сипловатый го¬
лос Сарафанова. — Ручки нам целовать, что ли?
— Просто стечение обстоятельств, — воскликнул Ры-
жухин. — Попал на волну, вот и подбросило на гребень.
— Опять ерунда, — еще громче возразил Сарафа¬
нов. — Штамповать надо, как Антон, изо всех сил, да
коробочку эту, — средним пальцем он постучал себя по
виску, — надо иметь посветлее, соображать что к чему,
тогда и первое место очутится под руками — занимай!
Правильно я говорю, Фома Прохорович?
Антон сидел в углу, возле радиолы, и следил, как
Сидор Лоза рисовал на-листке блокнота смешные рожи¬
цы. На вопрос Рыжухина он услышал глуховатый голос
Фомы Прохоровича Полутенина:
— Ты что молчишь, Антон? О тебе говорят, объясни
товарищам: твои дела — не секрет.
Антон поднял голову и вопросительно взглянул на
Таню; она кивнула ему головой:
— Говорите, Карпилин.
— Дарьин прав, конечно, — сказал Антон, — я дей¬
ствительно ходил по бригадам, собирал то, чего у меня
не хватало.— Он встал, повернулся к Дарьину и прого¬
ворил резко: —Только ты врешь, Дарьин: я ходил по це¬
ху, но не как нищий, — рабочий человек никогда не был
и не будет нищим! Я ходил как член коллектива, как
ученик этого коллектива. Я и к тебе обращался за по¬
мощью. Только ты оказался кулаком, фордом каким-то,
чорт бы тебя побрал!..
Комсомольцы примолкли, всполошенно переглядыва¬
лись. Скрывая улыбку, Таня предостерегающе постучала
по столу карандашом:
— Выражайтесь осторожней, Карнилин.
Антон виновато взглянул на Ташо, как бы извиняясь,
и уже спокойнее прибавил:
— Сказать по правде, Дарьин, не люблю я тебя, че¬