Северные новеллы

Опытная самка проползла еще немного и оказалась между стадом и отбившимся оленем. Она чуть слышно зарычала. Олень мгновенно вскинул рогатую голову, заметив опасность, заметался по утоптанной площадке. Но путь к стаду был отрезан. Пришлось бежать в тайгу. Этого-то и добивалась волчица. Не потревожив стадо, она бросилась догонять жертву.

Олень хотел сделать по тайге небольшой крюк и вернуться к своим собратьям, потому что напуганные олени всегда ищут защиты и спасения в стаде. Но не тут -то было. В тайге животное приняли затаившиеся в засаде хищники. Они погнали обреченного на лютую смерть зверя к реке.

Олень легко оторвался от преследователей. Сыпучий снег разлетался из-под копыт легкими облачками, из ноздрей вырывались струйки пара и мгновенно исчезали, осыпаясь на землю мельчайшими кристалликами.

Впереди послышался рокот шиверы и показалась матово залитая луною широкая наледь. Лоси и олени всегда обходят наледь стороною: копыта скользят, ноги разъезжаются, животные на льду совершенно беспомощны. Олень свернул к правому берегу. Оттуда, как по команде, отделилась четверка волков. Хищники рассыпались цепью. Олень бросился к левому берегу. В ртутно-лунном свете и там заскользили темные гибкие тени. Тогда обреченный побежал назад. Отступление отрезали нагнавшие добычу волчица со своей группой.

Олень жалобно прокричал, попятился задом и очутился на голом льду. Переярок, как бы демонстрируя неопытным прибылым свое мастерство, двумя ловкими прыжками настиг жертву, полоснул клыками нежную шею — и олень, обливаясь кровью, замертво рухнул на лед.

Часа через полтора все было кончено. Стихла злобная грызня из-за лучшего куска мяса, жадное чавканье, хруст костей. На замерзшей реке остались темные пятна, рога, копыта да обглоданный, отшлифованный острейшими клыками скелет.

Волки залегли по обе стороны большака, зарылись в сыпучий снег, а волчица побежала к жилью. Минула неделя с тех пор, как стая напала на оленя. Звери проголодались.

За взлобком выросла затерянная среди заснеженной тайги и кочковато замерзшей мари маленькая северная деревенька. Огромными валунами темнели пятистенки и прирубы, над печными трубами вились прозрачные дымки. В оконцах кое-где еще светился свет, острый волчий слух уловил разухабистые звуки припозднившейся гармоники.

Казалось, зверь совершает безрассудный поступок: он приближался к жилью с той стороны, откуда дул ветер. Но волчица поступила так сознательно, чтобы дать обнаружить себя. Не людям, нет, эти опасные существа, слава богу, не наделены нюхом, полагаются на зрение, а собакам — четвероногим хищникам, потерявшим свою первобытную звериную суть и за пищу поступившим в услужение людям. Собачье мясо вовсе не деликатес, жесткое, неприятно пахнет псиной, не то что нежное мясо оленя, но в голодную январскую стужу и ему волки рады.

Долго стояла волчица, с ветром нагоняя на деревню свой запах. Но хозяйские псы, верно, дремали в теплых зимних конурах, обтянутых оленьей шкурой. Тогда зверь негромко завыл. Этот вой не могли услышать люди, слух у них, как и нюх, никуда не годится; его уловит разве что чуткое собачье ухо.

Не успела растаять в стылом воздухе высокая, с под- хрипом, нота, как в деревне рявкнул пес. Ему ответил другой, третий. Волчица, подливая в огонь масла, взвыла еще разок. Псы занялись в нескончаемом лае. Многоголосый лай слился воедино, вихрем пролетел слободку. Ватага из дюжины разнопородных псов выскочила за околицу, оберегая жизнь и покой хозяев, погнала хищника прочь от жилья. Волчица бросилась наутек. Это придало собакам храбрости. Звончее, яростней рванул лай морозный воздух.

Все шло по заранее разработанному плану: зверь нарочно обнаружил себя, увлек собак в погоню. Возбужденные псы проскочили волчью засаду, не учуяв зверей. И тогда волчица резко остановилась, вздыбила на холке шерсть и громко прорычала. Это было знаком для стаи: пора! Волки разом вылезли из-под снега. Каждый точно знал свое место, свое дело. Неторопливо, без суеты они растянулись цепью, затем окружили собак. Псы, в основном широкогрудые промысловые лайки, сбились в кучу, жалобно заскулили. Лайки, опытные добытчицы, случалось, держали до прихода хозяина-охотника двадцатипудового медведя-самца, но против волчьей стаи в двенадцать голов были бессильны. Дюжиной одного они бы еще одолели, на худой конец, обратили бы в бегство...

Хищники сидели кругом, роняли в снег голодную слюну. Глаза горели холодным фосфорическим огнем. Им доставляло явное удовольствие видеть смятение среди собак.

Но вот одна лайка бросилась было в сторону жилья, попыталась прорвать окружение. Храбрец переярок летящими прыжками пересек круг, ловко полоснул зубами лаячью глотку, и пес растянулся на снегу.

Волчица отошла в сторонку и коротко, глухо прорычала. Это был сигнал к атаке. Звери со всех ног бросились на собак. Рычание, взвизги, жалобное поскуливание... Вскоре все было кончено. Разномастные псы, кто на боку, кто вверх брюхом, валялись на поляне.

Волчица не принимала участия в расправе. Она была совсем старая. За тринадцать лет жизни у нее поизносились, стерлись, кое-где выпали зубы и когти стерлись и пообломались. Ни когти, ни зубы не годились для того, чтобы рвать жесткое собачье мясо. Пусть этим занимается молодежь.

Наутро хозяева обнаружили за околицей своих псов. Вернее, то, что от них осталось: обгрызенные головы да обглоданные кости.

Горевали всей деревней, потому как жителю глухого северного селения без собаки никак нельзя.

Начальник районного сельскохозяйственного отдела Пятков славился своей кипучей энергией. Громкоголосый, очень здоровый, несмотря на предпенсионный возраст, с крепкой бугристой шеей и бритой головой, он ни минуты не мог посидеть без дела. В его голову чуть ли не каждый день приходили новые идеи. И тогда он твердыми, энергичными шагами шел к своему начальству, с порога кабинета так и говорил: «Иван Федорович, есть одна идея!» И, получив «добро», претворял свои идеи в жизнь с поразительной настойчивостью и быстротой. Когда на собраниях кого-то ругали за нерадивость или нерасторопность, непременно советовали равняться на Пяткова, а подчиненные начальника отдела жаловались друг другу: «Загнал старик!»

Однажды, просматривая перед началом работы областную газету, Пятков заинтересовался статьей, подписанной отделом сельского хозяйства редакции. Называлась она жутковато: «Смерть хищнику!» В ней шла речь о губительной роли волка для народного хозяйства страны. Приводились действительно страшные цифры. Например, в Тамбовской области в 1944 году волки уничтожили 8 тысяч, в Пензенской — 8,5, а в Кировской — 6,1 тысячи голов скота. Только за март 1973 года в стадах одной Нарьян-Марской сельскохозяйственной станции они уничтожили 100 оленей, что составило один процент основного поголовья. В Беловежской пуще после отстрела за пять лет 148 волков численность копытных удвоилась. На Таймыре после неустанной борьбы с хищниками число диких оленей за двенадцать лет увеличилось в четыре раза. Заканчивалась статья таким выводом: «Волки не только уничтожают животных, но и мешают правильному использованию пастбищ, сильно осложняют труд пастухов, способствуют повышенной яловитости. Поэтому борьба с ними была и остается важным мероприятием в деле повышения продуктивности животноводства. Объявим же смертный бой хищнику! Навсегда освободим нашу область от таежного гангстера!»

Отложив газету, Пятков задумался. Пальцы машинально выстукивали по письменному столу мотивчик армейского марша. Затем он отыскал папку с бумагами, которым раньше не придавал особого значения. Это были сообщения бригадиров оленеводческих бригад о гибели поголовья в результате нападения волков. Учитывая количество поголовья и то, что район по территории равнялся солидному европейскому государству, гибель животных была ничтожно малой.

Год назад по инициативе Пяткова в районе был организован беспощадный отстрел хищников. В облавах, обнаружении и уничтожении волков участвовали жители всех поселков и деревень. Охотники проникали в самые глухие и труднодоступные урочища. После успешно проведенной операции Пятков писал в районной газете: «Можно с уверенностью сказать, что на территории нашего района не осталось ни одного волка!» Поспешил, однако, с фанфарами. Видно, упустили охотнички единственную парочку — самца и самку. Самка в мае принесла приплод. Вот тебе и стая! Судя по сообщениям, нападение на скот совершает одна и та же стая голов в десять — тринадцать, не больше. Хищниками руководит многоопытный вожак, потому что стаю никак не удается выследить и уничтожить...