Мир от Гарпа

Куши нравилась Гарпу, а Уильям Перси был его друг. Стьюи-второго Гарп не знал, тот был много старше. Мямлик есть Мямлик. А младшая, Пушинка, — странная, боящаяся темноты девочка. Трогательная глупость Куши досталась ей от матери, Мидж Стиринг Перси, подумал Гарп. И еще подумал, будет нечестно, если он не скажет Куши, что считает ее отца полным идиотом.

— Ты никогда здесь не был? — вдруг спросила Куши.

— Наверное, был, с мамой, — сказал Гарп, — но очень давно.

Конечно, он знал, что такое «пушки». Любимое выражение в школе было «трахаться у пушек». Гарп не раз слышал: «В прошлый выходной хорошо трахались у пушек» или «Видел бы ты, как старик Фенли у пушек трахался». Древний чугун пестрел вот такими веселыми надписями: «Поль трахнул Бетти. 1958» и «М. Овертон оставил здесь лучшую частицу себя».

На другом берегу неторопливой реки Гарп заметил игроков в гольф из Летнего клуба Стиринга. Они были далеко, но их смешные костюмы выделялись своей диковатой чужеродностью на фоне реки в зеленых берегах и заросших болотной травой низин, простиравшихся почти до самого моря. Одетые во фланелевые костюмы с цветным набивным узором в клетку, они казались нелепыми животными из комиксов, гоняющими вокруг маленького озерца белые прыгучие шарики.

— А гольф все-таки идиотская игра, — сказал Гарп.

Опять он свои глупости про мяч, клюшки, биту. Куши уже слышала это не раз, и ей стало скучно. Они устроились в уютном местечке: внизу река, кругом кусты, а позади зияющие жерла огромных пушек. Гарп заглянул в жерло ближайшей пушки и вздрогнул, увидев там голову разбитой куклы, глядевшей на него единственным стеклянным глазом.

Куши расстегнула на нем рубашку и слегка укусила его сосок.

— Ты мне нравишься, — сказала она.

— Ты мне тоже, Кушен, — сказал он.

— Тебе не мешает, что мы с тобой старые друзья? — спросила Куши.

— Да нет, — сказал он. Он ждал, что они сразу же займутся «этим самым», потому что еще никогда «этим самым» не занимался и рассчитывал на ее опыт. Расположившись на утоптанной траве, они смачно поцеловались; Куши целовалась открытым ртом, прижав к его зубам свои крепкие мелкие зубки.

Гарп, для которого честность уже тогда была превыше всего, вдруг пролепетал, что считает ее отца круглым идиотом.

— А он и есть идиот, — согласилась Куши. — Твоя мама тоже со странностями, правда?

— Наверное, да. Но мне она все равно нравится, — сказал Гарп, оставаясь преданным сыном даже в такие минуты.

— И мне тоже, — кивнула Куши. Сказав, таким образом, все, что требовалось, Куши разделась. Гарп тоже разделся, но она вдруг спросила:

— Ну давай, где он у тебя?

Гарпа охватила паника. Где у него что? Гарп думал, что «он» у нее в руке.

— Где у тебя эта штука? — настойчиво спрашивала Куши, теребя и потягивая то, что, по его мнению, и было «этой штукой».

— Какая штука? — спросил он.

— Ты что, не принес? — удивилась Куши. Гарп мучительно соображал, что он должен был принести.

— Ну ты даешь, Гарп, — сказала Куши. — У тебя что, нет с собой презерватива?

Он виновато смотрел на Куши. Он был еще мальчик, всю жизнь живший под крылышком мамы, и видел презерватив раз в жизни на ручке двери своей квартиры при изоляторе. Его привязал один сорвиголова по имени Меклер, который давно уже окончил школу, уехал из города и где-то сгинул.

Ну как же он не додумался до такого пустяка? Ведь не раз слышал об этом от школьных товарищей.

— Иди-ка сюда, — сказала Куши. Она подвела его к одной из пушек. — Ты в первый раз, да? — спросила она. Он робко кивнул, честный до мозга костей. Не расстраивайся, Гарп, — продолжала она, — мы ведь старые друзья. — Она улыбнулась, но он знал, сегодня она ему ничего не позволит. Куши показала на жерло пушки, стоявшей посередине, и сказала:

— Глянь-ка.

Он заглянул внутрь и увидел сверкавшие алмазами осколки стекла, так должны сверкать камушки на пляже где-нибудь в тропиках. Но кроме этого он увидел еще что-то, менее приятное для глаз.

— Резинки, — сказала Куши.

Жерло было завалено старыми презервативами. Какая жажда предохраняться! Какие масштабы! Сколько несостоявшихся зачатий! Подобно псам, которые, писая, метят свою территорию, мальчишки из Стиринга оставляли свою сперму в жерле громадной пушки, которая когда-то охраняла от врага подступы к реке. Следы современного бытия на памятнике другой исторической эпохи.

Куши одевалась.

— Ты ведь совсем не знаешь жизни, — поддразнивала его Куши. — О чем же ты собираешься писать?

Он уже и сам начал подозревать, что отсутствие опыта по этой части будет очень ему мешать на первых порах. Неожиданное препятствие на пути к писательскому успеху.

Он тоже стал было одеваться, но Куши уговорила его лечь на траву, хотела на него полюбоваться.

— Какой ты красивый, — сказала она. — Да не расстраивайся ты! — И поцеловала его.

— Может, я сбегаю за резинками? — спросил он. — Я мигом. А потом опять придем сюда.

— Мой поезд уходит в пять, — ответила Куши и ласково улыбнулась.

— Я думал, тебе не надо спешить к определенному часу, — сказал Гарп.

— Знаешь, в нашей школе тоже есть расписание, — заметила Куши. И ему показалось, что она обиделась за свою школу, у которой была такая скверная репутация. — И вообще, ты ведь встречаешься с Хелен. Я все знаю.

— Да, но с ней у меня не так, — признался он.

— Слушай, Гарп, вовсе не обязательно всем все рассказывать, — заявила Куши. Да, не обязательно, а он и о писательстве мог разоткровенничаться с кем угодно. Его уже и мистер Тинч предупреждал.

— И еще, ты ко всему относишься слишком серьезно, — сказала Куши, довольная, что в кои-то веки выпала такая удача — наставлять Гарпа на путь истинный.

Внизу по реке шла школьная восьмерка, плавно скользя по узкому фарватеру Кишки. Гребцы спешили добраться до лодочного сарая, пока отлив не отрезал их от берега.

И тут Гарп с Куши увидели игрока в гольф. Спустившись по высокой траве на том берегу, он закатал штаны выше колен и зашлепал по жидкой грязи — начинался отлив, обнажая илистое дно Стиринга. Его мяч белел в том месте, где только что отступила вода, примерно в двух метрах от кромки воды. Игрок очень осторожно шагнул вперед, и нога его увязла по колено; стараясь сохранить равновесие, он решил помочь себе клюшкой, сунул ее сверкающий кончик в грязь и выругался.

— Гарри, возвращайся назад! — крикнул его партнер, одетый не менее крикливо; на нем были шорты до колен немыслимого ядовито-зеленого цвета и желтые гольфы. Игрок, которого звали Гарри, все-таки сделал еще один шаг по направлению к мячу. Точь-в-точь гигантская цапля, шагающая к своему яйцу, белевшему в темной маслянистой грязи.

— Гарри, ты утонешь в этом дерьме! — опять крикнул его товарищ. Тут только Гарп узнал партнера Гарри; человек в желто-зеленом костюме был не кто иной, как отец Куши, Толстый Персик.

— Мячик-то новый! — заорал Гарри. И тут его левая нога погрузилась в грязь по самое бедро; пытаясь повернуть назад, Гарри потерял равновесие и сел; в мгновение ока он оказался по пояс в грязи, испуганное лицо, оттеняемое ярко-голубой рубашкой — голубее неба, — побагровело. Он взмахнул клюшкой, но она выскользнула у него из рук и опустилась в грязь рядом с мячом, сверкая девственной белизной. Теперь и она была недосягаема.

— На помощь! — заорал Гарри, встал на четвереньки и пополз метра полтора навстречу Персику и спасительному берегу, так неосмотрительно покинутому легкомысленным игроком.

— Господи, да здесь угри! — опять закричал он и заскользил дальше на брюхе, как вылезший на сушу тюлень, загребая руками, точно ластами. Его продвижение сопровождалось ужасающим чавканьем и хлюпаньем. Прячась в кустах, Куши и Гарп давились от смеха. Наконец Гарри сделал последний отчаянный рывок к берегу, а Стюарт Перси, спеша на выручку другу, решительно ступил в грязь одной ногой и тут же лишился ботинка вместе с желтым носком.

— Тс-с. Лежи тихо, — скомандовала Куши. Оба увидели, что член у Гарпа встал. — Очень некстати, — заметила Куши, глядя на него с грустью. Гарп попытался увлечь ее за собой на траву, но она вдруг произнесла целую тираду.