Страница 70 из 75
В подлеске, где стояло жилище хогвартского привратника, остро пахло влажным мхом и грибами, хотя до грибной поры было ещё далеко. После недавнего дождя не просохли лужицы. Лили легко перепрыгивали через них. Когда–то на этом месте были непроходимые болота, обеспечивающие Хогвартсу дополнительную защиту. Давно ещё, в первобытные времена, на этом месте плескалось море. Отступив, оно оставило после себя тесное сплетение рек, ручейков, прудов, заросших впоследствии травой и ивами. А уже много, много позже поднялся здесь темный Запретный Лес. Помимо елей, густым кудрявым ковром росли дубовые и каштановые рощи. Невысокие горы на фоне заходящего солнца казались дремлющими чудовищами, их плавные извилистые контуры с чередованием зеленоватых и серых тонов уходили в бесконечность и где–то далеко–далеко сливались с массой кудрявых облаков.
Обойдя хижину Хагрида, Лили остановилась у двух огромных сосен со стройными светло–рыжими стволами. Тропинка, по которой она шла до сих пор, продолжала удаляться в лес, по песку, густо усеянному сосновыми иглами. Обычно днем сюда доносилось голубиное воркование, звучное пение дроздов, мелодичное щебетание чечевицы. Отсутствие птичьего многоголосья тревожило девочку.
Северуса не было. Это не вписывалось в привычную картину мира, потому что друг никогда не приходил вторым, считая, что дожидаться прихода Лили его прерогатива.
Лили вздрогнула, услышав тихий издевательский смех.
– Приветствую вас, мисс Эванс.
Слизеринский староста с нарочитой церемонностью склонил белокурую голову. От девочки не ускользнул презрительный взгляд светло–голубых, холодных, как сталь, глаз. Черты малфоевского лица были безукоризненны, кожа отличалась нежностью атласа. Люциуса, одетого в просторную, струящуюся мантию, в полумраке легко было принять за девушку.
Но ошибиться было можно, только если не глядеть ему в глаза. В жестком, даже жестоком взгляде не были ничего женственного.
– Вынужден вас огорчить, – продолжал молодой человек, небрежно поигрывая палочкой. – Тот, кого ждут, не придёт. Потому что явился тот, кого не ждали.
С его губ сорвалось почти небрежно:
– Ступефай.
И мир поблек.
Глава 33
Дементоры
Придя в себя, Лили обнаружила, что солнце опустилось за горизонт, сумерки окутали лес, а очертания деревьев расплылись во тьме. Тишину разрушал лишь шорох листвы да потрескивание хвороста в костре.
Девочка едва не застонала, увидев Джеймса и Сириуса. Непосвященному взгляду могло показаться, что мальчики просто стоят, прислонившись к дереву, но она поняла сразу – невидимые заклятия держат их крепче верёвки.
Пляшущие языки пламени освещали лица гриффиндорцев.
Блэк смотрел куда–то вверх, словно его враги не стоили взмаха ресниц, в то время как живой взгляд Поттера блуждал, перемещаясь от одного неприятеля к другому, будто пытаясь между ними отыскать лазейку.
Их окружили слизеринцы: братья Лейстренджи, Яксли, Нотт, Мальсибер и, конечно же, Малфой.
– Девчонку–то зачем сюда притащили? – голос Джеймса подействовала на Лили успокаивающе.
Поттер, он никогда не унывает, всегда что–нибудь затевает и непременно их всех отсюда вытащит.
– Ах, это? – с нахальной улыбкой ответил блондин, покачиваясь с пятки на носок. – Так ведь скучно без женского общества.
– Какая приятная неожиданность, – презрительно фыркнул Блэк.
– Только не для маленькой грязнокровки, – оскалился Рабастан.
– Оставь её в покое, Малфой! – рванулся Джеймс. – Ты ж не маггл какой–нибудь – обижать женщин!
– Твоя рыжая сама маггла. Ей не привыкать к дурному обращению.
– Она просто девчонка! Девчонка, которая не сделала тебе ничего плохого!
– А ты был прав, Люц, – одобрительно покивал головой старший Лейстрейндж, – маленькая грязнокровочка заставит Потти покорно выполнять наши команды.
– Что ты имеешь в виду, Лейстрейндж? – настрожился Блэк.
– Имеется в виду как раз то, что мы, слизеринцы, не любим квакать. Против любовных утех среди нас никто ничего не имеет, только лучше обойтись без принуждения. Оно делает нас раздражительными, а раздраженные змеи – опасные змеи.
– Ну, если речь пошла о зверюшках, то льва умные люди не то что раздражать не станут – сторонкой обойдут. Лучше без аллегорий. Короче, Малфой.
– Если короче: душа моя жаждет мести.
– Тогда мсти быстрее. Вон уже и роса выпала, а нам ещё домой возвращаться. Я ноги боюсь замочить.
– Полагаю, – решил поддержать разговор Блэк, – не обойдётся без Непростительных? Ох уж это ваше с Беллой нежно любимое Круцио…
– Я?! – возмутился Малфой. – Круцио? К детям? Сириус! Ну как ты мог обо мне так плохо подумать? Меня мой батюшка совсем иначе воспитал.
– Ты, храбрец–переросток, – ухмыльнулся Джеймс, – сними с нас заклятие. Давай сразимся по–честному.
– Не–а. Лениво.
Развернувшись на высоких каблуках, так же мало уместных в чаще леса, как шелковая мантия, Малфой направился к Лили. В этот момент он показался ей пугающе безумным и совершенно равнодушным.
Чем больше девочка осознавала, что не властна ни над одним мускулом в собственном теле, тем сильнее охватывала её паника. Даже слезы и те не текли из глаз.
Слизеринец поднял её легко, будто Лили была тряпичной куклой. Она ощутила острое касание палочки у своего горла.
– Эй?! Что ты собираешься делать?! – рыкнул Поттер, пытаясь разорвать невидимые узы. – Оставь её! Она даже в курсе не была!... Малфой, тварь, не трогай её, я сказал!!!
– Дорогуша, – неприятно дышал слизеринец Лили в ухо, – ты знаешь, какие заклинания называют Непростительными?
Лицо Малфоя казалось вырезанным из камня. Глядя в эти совершенные, точеные черты Лили поняла: игры закончились. Подобру– поздорову никому не уйти.
– Кто тебе дороже, гриффиндорец? – обратился Малфой к Джеймсу. – Чистокровный друг? Или симпатичная грязнокровка?
– Они дороги мне оба, каждый по–своему, – не задумываясь, ответил Джеймс.
– Но если придётся выбирать?…
– Я не стану!
– А если всё–таки придётся?
– Тебя от самого себя не тошнит? – тряхнул головой Блэк. – Излагай свои условия, хватит реверансов.
– С головы твоей рыжей красавицы, Поттер, и волоска не упадёт, если ты попрактикуешь на своем драгоценном Блэке Круцио, – улыбнулся блондин улыбкой голодного крокодила. – Вам представлялось забавным спаривать меня с моим маленьким ядовитым другом? А меня весьма порадует вид Сириуса, визжащего под твоим Круцио, Поттер.
Лили почувствовала, что её сейчас стошнит.
Она с замиранием сердца ждала решение Джеймса. Если он откажется, что сделают с ней слизеринцы?
– Меня не обучали Непростительным, – голос у Лягушонка дрогнул. – Не пойти ли тебе, Малфой, лесом со своими дурацкими предложениями?
– В лес? Почему бы и нет? Но только вместе с Эванс.
– И мы с тобой! – засмеялся Яксли. – Грязнокровка, хоть и совсем крошка, но чертовски лакомый кусочек. Есть в ней что–то очень …вкусное.
Лили не смогла сдержать нервную дрожь.
– Так ты отдаёшь её нам, Поттер? – ласково ворковал Люциус.
Лили сдерживала дыхание. В голове обезумевшей птицей билась мысль: Джеймс, неужели ты позволишь?... Неужели допустишь?...
– Сделай то, что он от тебя требует, – снова подал голос Блэк. – Я от этого не умру.
– Да дело не только в тебе. У меня попросту не получится! – проорал Поттер.
– Даже не попытаешься? – саркастично ухмыльнулся Люциус.
– Дьявол забери твою гнилую душу, Малфой! Давай палочку.
– Яксли, освободи нашего Потти. Только без глупостей, а то получишь свою драгоценную грязнокровку частями.
– Фините Инкантатем, – освободил Джеймса Яксли.
– Блэка тоже, – приказал Малфой.
Поднявшись на ноги, Сириус, не удостоив мучителей даже взгляда, повернулся к Джеймсу.
– Я готов, – кивнул он.
Поттер нервно кусал губы. Впервые за время их знакомства Лили не видела на лице Лягушонка улыбки. Ни лукавой, ни насмешливой, ни злой – никакой.