Страница 26 из 64
— Не похоже, дыма не видно, — возразил Аркадий, потирая поясницу после жесткого соприкосновения аэробота с землей.
— Как не видно, вон как валит!
— Откуда?
— Из трубы.
— Так то не пожар, то печка.
Друзья резвой трусцой устремились к обнаженному человеку. Не замечая ничего вокруг, тот набирал полные пригоршни снега и растирал бока, приговаривая:
— Эх, хорошо!
— Иван, что ты делаешь? — окликнул Олег приятеля.
— Парюсь! — со счастливой улыбкой обернулся к нему Птенчиков. Историки переглянулись:
— Вот беда… Парень тронулся. Надо бы его тоже отправить в центр реабилитации, в компанию к Забойному, — прошептал Олег.
Аркадий попытался урезонить учителя:
— Сам-то хоть понял, что сказал? Как ты можешь париться, если снег холодный?
Иван расхохотался:
— Вот чудаки! А еще историки. Пойдемте скорее, я вам всё покажу.
Весьма обескураженные, друзья переступили вслед за Птенчиковым порог пристройки.
— Раздевайтесь, — велел хозяин.
— Вань, может, не стоит? — робко попытался возразить Олег.
— Стоит, стоит. Сегодня у нас праздник первого снега. Я вам покажу, что такое настоящая баня.
Он распахнул следующую дверь, и клубы ароматного пара дохнули в лица неуверенно переминающимся историкам.
— О, а тут не так плохо! — удивленно воскликнул Олег и первым стал стягивать с себя одежду.
— Прошу, — изобразил Птенчиков широкий жест в сторону деревянного полка. — Сейчас мы парку поддадим…
Взгромоздившиеся на горячую лавку историки с опаской наблюдали, как он черпает ковшом воду и выплескивает ее на раскаленные камни.
— Ох, что-то трудно дышать, — не выдержал тучный Аркадий.
— Погоди, сейчас я тебя березовым веничком…
К изумлению друзей, Птенчиков и впрямь схватился за пучок березовых веток и занес его над их голыми спинами.
— А-а-а!!! — заорали историки, выскакивая на улицу и пускаясь наутек по белому снежку.
— Куда вы? — кричал им вслед Птенчиков. — Еще рано. Вы лишаете себя удовольствия!
Дрожащие от холода историки прыгнули в аэробот и включили климат-контроль.
— Вызываем «скорую»? — стуча зубами, спросил Олег. Птенчиков меж тем приплясывал снаружи, призывно стуча в стекло.
— Давай его впустим, простудится до приезда бригады, — вздохнул Аркадий. — Эй, извращенец, заходи. Только веник оставь снаружи.
Недоразумение разрешилось с помощью компьютера. Недоверчиво выслушав объяснения «извращенца», Олег набрал в поиске словосочетание «русская баня» и с изумлением убедился, что Иван находится в здравом рассудке. Друзья вернулись в пристройку и вновь уселись на жаркий полок. Обиженный Птенчиков сунул им в руки веник и ушел в предбанник. И тут историки так раздухарились, что чуть не довели друг друга до приступа сердечной недостаточности.
— Остановитесь! — кричал им вслед Иван, когда они проносились мимо него из парной на улицу и обратно. — Вы ведь даже не сказали мне, чем окончился следственный эксперимент!
— Потом, потом, — пыхтел Аркадий. — Дай людям потешиться, сам-то небось через день баньку топишь.
Наконец утомленные историки угомонились. Иван провел их в гостиную и усадил в плетеные кресла.
— Ох, хорошо! — кряхтел Аркадий.
— Не то слово, — вторил ему Олег.
— Сейчас бы пивка, — мечтательно протянул Птенчиков.
— Давайте закажем, — отозвался Олег, и через некоторое время автокурьер доставил им из города целую упаковку.
— Ну, теперь рассказывайте, — велел Птенчиков, когда все взяли по банке и откинулись на удобные спинки.
— Да что рассказывать? Полный провал! — Олег в красках описал возвращение «Музона Забойного».
— Это ж надо так напортачить, — проворчал Аркадий, качая головой.
— Выходит, что Пушкин не знал содержания собственной сказки? — удивился Иван. — Разве такое возможно?
— Почему бы и нет? Дурак-полицейский своими вопросами навел Александра Сергеевича на интересную мысль. Готов поспорить: как только за гостем закрылась дверь, Пушкин схватился за перо и начал строчить свою историю.
В гостиной воцарилось удрученное молчание.
— Что полиция собирается предпринять дальше? — спросил Птенчиков.
— Ничего. Зашли в тупик и расположились там дружным коллективом, как туристы на пикнике.
— Но нельзя бросать эту линию расследования, пока не доказано, что она ошибочна! — разволновался Птенчиков. — Я уверен, что Егор находится на Буяне. Нужно снарядить новую экспедицию, сразу на остров, и попытаться выяснить все обстоятельства на месте…
— Полиция не одобрит эту идею. Их сотрудник и так попал в психушку… то есть в центр реабилитации.
— Значит, нужно лететь самим!
— А санкция на расследование?
— Не обязательно сообщать, что мы отправляемся в путь ради расследования. Можно придумать другой повод.
Друзья уставились на Птенчикова.
— А что, это мысль, — сказал наконец Олег. — Я постараюсь убедить начальство, что экспериментальной модели «Хамелеон» требуется испытание на прочность при значительном временном рывке…
— Но на остров полечу я, — перебил его Птенчиков.
— Исключено. У тебя нет опыта работы в условиях прошлого, — возразил Аркадий.
— В этом самом «прошлом» я прожил почти двадцать шесть лет. В отличие от некоторых.
— Это было другое «прошлое».
— Ну и что? Кто из нас учитель литературы? Сказки — это по моей части, вы, ребят, не в материале, — не сдавался Птенчиков.
Однако переубедить историков было сложно. В бурных дебатах прошла почти вся ночь. Подремав с полчаса, рано поутру друзья загрузились в аэробот и направились в ИИИ, выбивать разрешение на перелет. Птенчиков сиял от удовольствия: он всё-таки отвоевал себе право полететь в прошлое. Решающим аргументом послужило то, что учитель сможет представить запрашиваемую командировку как литературно-исследовательскую экспедицию по следам гениального произведения, и руководство ИИИ не стает удивляться столь неожиданному выбору пункта назначения. Олег с Аркадием обещали обеспечить круглосуточную связь через Центр Управления.
Пока улаживали организационные вопросы, наступил вечер. Друзья были полны энтузиазма: разрешение на перелет получено, и «Хамелеон» уже нацелен на остров Буян времен правления царевны Лебеди (Олег решил, что наиболее целесообразно прибыть в загадочное государство незадолго до свадьбы Лебеди с Салтаном — очень уж удивило его это несовпадение исторических реалий с литературными). На Птенчикова нацепили синие шелковые порты — штаны, закрепленные на шнурке, красные кожаные сапоги с короткими голенищами, срезанными к колену углом, рубаху и зипун — довольно легкую конструкцию длиной до колена, застегнутую встык и опоясанную вокруг талии. Посмотрев в зеркало, учитель литературы почувствовал себя полным идиотом. Куда он летит? На что надеется? С какой стати вдруг возомнил себя суперменом, этаким победителем зла и поборником справедливости? Эх, выставит он себя на всеобщее посмешище…
Птенчиков нащупал под костюмом зажигалку-талисман. Он прихватил ее с собой в последний момент, тайком от Олега с Аркадием — ведь пользоваться в прошлом предметами, не соответствующими эпохе, правилами ИИИ не разрешалось. Но он и не собирался пользоваться зажигалкой, она лишь дарила ему уверенность в собственных силах. «Если я сумел бросить курить, — начал привычную формулу аутотренинга Птенчиков, — то трудности детективного расследования в прошлом мне будут нипочем». Ох, как хотелось бы Ивану поверить самому себе!
Он присел в уголке, наблюдая за сосредоточенными манипуляциями историков над кабиной машины времени. Для связи с Центром Управления (то есть непосредственно с Олегом или Аркадием, в зависимости от очереди дежурства) начинающему детективу выдали портативную мини-рацию. Малышка была закреплена на талии, скрытая складками одежды и дополнительно прижатая поясом. В голове Ивана непрерывной шарманкой прокручивался пушкинский текст. Он пытался убедить себя, что вполне готов к встрече со сказочным островом. Но тут…