Страница 23 из 64
ГЛАВА 8
Задание было до обидного легким, и особых сюрпризов ожидать не приходилось. Да что там говорить, не командировка, а сплошное удовольствие: лето в деревне, тишина, спокойствие… Младший следователь управления полиции лейтенант Забойный развалился в кабине машины времени, предоставленной руководством ИИИ для нужд следствия, и прикрыл глаза. Истошный женский визг заставил его подпрыгнуть метра на полтора.
— Ой, мамочки! Ой, леший! — голосила какая-то дамочка над самым его ухом. К тому времени, как окружающая действительность приобрела более-менее четкие контуры, лейтенант Забойный успел пару раз получить по голове и прочим частям тела чем-то довольно увесистым. Оглядевшись, он обнаружил себя стоящим посреди симпатичной лесной поляны. Что неприятно — с ног до головы в малиновом соку. На лбу набухала шишка, на траве валялись плетеные корзины (они, видимо, и послужили орудиями избиения), а вдалеке мелькали пестрые сарафаны обладательниц звонких голосов.
«Ничего себе — тишь да благодать!» — подумал Младший следователь, судорожно отмахиваясь от полчища кровожадных комаров и потирая ушибленные места. Идея выбрать для высадки уединенное место в лесу оказалась не такой уж удачной, как представлялось в кабинете управления. Кто ж знал, что у них тут не глушь непролазная, а натуральный женский клуб с элементами силовой гимнастики! Забойный задумчиво прикинул на вес корзину с ягодами и пришел к выводу, что не стоит дожидаться возвращения ее хозяйки. Если местные дамы способны прогуливаться по лесу, таская в руках такие тяжести, встреча с ними не сулит ничего хорошего.
— Ладно, — решил Младший следователь, направляясь бодрой трусцой к просвету между деревьями, — мне бы только в усадьбу попасть. Быстренько опрошу свидетеля — и назад, в управление.
В усадьбу попасть удалось только с третьей попытки. Первая провалилась, так как центральные ворота были заперты на огромный амбарный замок. Невооруженным глазом было видно, что его не тревожили уже многие-многие годы.
— «Мы пойдем другим путем!» — процитировал Забойный проглоченных как-то по ошибке классиков марксизма и огляделся вокруг. Наметанный глаз полицейской ищейки сразу обнаружил вытоптанную в буйных зарослях полыни тропинку. Увы! Она заканчивалась на берегу громаднейшей лужи, преодолеть которую без подручных плавсредств не представлялось возможным. Где-то на недосягаемом противоположном берегу маячила вожделенная калитка в ограде, за которой, по всей вероятности, пряталась дверь в усадьбу, где, в свою очередь, скрывался до сих пор не допрошенный Александр Сергеевич Пушкин. Энтузиазма у лейтенанта поубавилось. С каждой минутой командировка становилась всё обременительней. Тяжело вздохнув, Младший следователь поплелся в обратном направлении, надеясь подобраться к усадьбе с другой стороны.
К своему изумлению, вскоре он обнаружил, что, преодолев всего пару-тройку внушительных мусорных куч, можно достичь приветливой дыры в заборе, нырнув в которую, сразу окажешься на хозяйственном дворе усадьбы. Окрыленный успехом, Забойный решительно нарушил покой дремавших на солнышке гусей и уток. Под возмущенное кряканье и гоготанье Младший следователь проник в господский дом с заднего крыльца. Одернул жилет, расправил фалды фрака, скроенного в полном соответствии с древней иллюстрацией к «Евгению Онегину», выданной компьютером костюмерной ИИИ в качестве образца местной одежды, предназначенной для официальных визитов, и надвинул высокий цилиндр поглубже на лоб. Затем, сверившись с планом, предусмотрительно захваченным из хранилища вспомогательных технических средств, лейтенант Забойный молнией взлетел на второй этаж — и замер, услышав грозный оклик:
— Куууда?! Никого пущать не велено!
Строгого вида старушенция стояла у кабинета свидетеля с явным намерением воспрепятствовать допросу,
— Бабуль, ты кто? — попытался перехватить инициативу Младший следователь. Однако бабка сдаваться не собиралась:
— Я-то, ясное дело, Арина Родионовна. А вот ты кто? И за какой надобностью сюда пожаловал?
Впервые оказавшись в роли допрашиваемого, лейтенант Забойный несколько растерялся:
— Я это, ммм, я по делу, эээ, к гражданину Пушкину. В смысле, поговорить бы.
— Нет уж, батюшка, иди себе с богом, не до разговоров ему. Александр Сергеич нынче не принимают.
Настойчиво подталкиваемый в спину, Младший следователь покорно начал спускаться по ступенькам.
— А что приключилось-то? Заболел ваш гений? — рискнул всё же спросить он. Тяжко вздохнув, старушка произнесла нараспев:
— Му-зы-ка…
— Чего? Какая еще музыка? Он что, теперь симфонии сочинять начал вместо стихов? — окончательно запутался следователь.
— Господь с тобой, — замахала руками бабка. — Я говорю, музыка к нему не приходит, ну, покинула она его. Как с Натальей Николаевной поругался третьего дня, да она в сердцах в столицу укатила, так ни строчки написать не может. «Не посещает, — говорит, — вдохновение, музыка моя меня покинула».
— А, муза! — догадался Забойный.
— Вот я и говорю: она не посещает, ну, и другим не велено, чтобы место зазря не занимали. Авось она и соизволит когда-нибудь заглянуть. — Старушка принялась энергично подталкивать полицейского к выходу. Не успел он оглянуться, как вновь оказался на хозяйственном дворе в компании домашней птицы. Ситуация выходила из-под контроля.
— Нужно выиграть время, — решил Младший следователь и, украдкой оглядевшись, метнулся в низенький сарайчик, подальше от любопытных глаз.
Место для аналитической оценки событий было выбрано не очень удачно, сарайчик оказался свинарником, причем большая часть его обитателей, несмотря на хорошую погоду, находилась дома. Со всеми бьющими в нос последствиями. Однако Младший следователь уже смирился с растущими, как снежный ком, неприятностями. Подобрав полы фрака, он принялся размышлять, не обращая внимания на доносящееся со всех сторон мерное похрюкивание. Итог размышлений был таков:
A) Лейтенант Забойный попасть к Пушкину не может из-за бдительной старушки Арины Родионовны.
Б) Бдительная старушка убеждена, что охраняемый ею объект должна посетить некая муза.
B) Муза будет беспрепятственно допущена к Пушкину.
Из первых трех пунктов логично вытекал следующий:
C) Лейтенант Забойный может попасть к Пушкину под видом музы.
А значит, нужно позаботиться о соответствующей экипировке и продумать новый сценарий допроса. В женском обличье, по-видимому, его следовало вести несколько иначе. Полный служебного рвения, Младший следователь покинул свое временное убежище. Вновь воспользовавшись картой-планом, он без труда отыскал гардеробную Натальи Николаевны и, затратив немалое количество времени, преобразился во вполне приличного вида музу. По крайней мере, именно так хотелось думать лейтенанту Забойному, абсолютно не готовому к борьбе с многочисленными туалетными принадлежностями 19 века. Чудом ничего не порвав и, по мере сил, застегнув и зашнуровав всё, что застегивалось и зашнуровывалось, Младший следователь отправился испытывать свой новый имидж, для дополнительной гарантии надвинув на самые глаза легкомысленную шляпку. Цилиндр, в комплекте с фраком, пришлось оставить в гардеробной Натальи Николаевны.
Грозная Арина Родионовна сидела у окна, близоруко щурясь над пяльцами, и тихонько напевала:
— Ой, люли, гусельки, тоненькие струнушки…
Вежливо остановившись на пороге, Младший следователь пропищал:
— Доложите Александру Сергеевичу, к нему Муза Алоллоновна пожаловала.
Старушка озадаченно посмотрела на посетительницу, затем засуетилась, распахнула дверь и пробурчала:
— Ох, говорила я Наталье Николаевне, не дело это — мужчину дома одного оставлять. Особливо поэта. Ну, да господам видней.
Лейтенант Забойный вежливо поклонился и шагнул за порог.
В комнате царил полумрак. На полу в художественном беспорядке валялись исписанные и скомканные листы бумаги вперемешку с гусиными перьями. За столом сидел невысокий худощавый мужчина. Не поворачивая головы, он сосредоточенно переливал содержимое чернильницы в стакан и обратно. На столе монументально возвышался наполовину пустой графин. Забойный нервно прокашлялся и произнес на высокой ноте: