Страница 32 из 44
- Посмотрим, - с надеждой ответил Костя.
Сыщики тоже не спешили с выводами. Прухин остановил Лену, подозвал Бабая и велел ему лечь на грядку. Бабай выполнил приказ. Лёжа он выглядел ещё более громоздким. Его пурпурное, как георгин, лицо было серьёзно.
- Жмура изображает, - хихикнул один из зрителей, тот старик, чьи песни Галактионов превращал в кантаты.
Старик не ошибся: по требованию следственной группы Лена подошла к Бабаю, присев, схватила его под мышки и попыталась приподнять.
- Это они проверяют, могла ли Лена протащить тёщу Смыковых из огорода в овраг, - догадалась Ида Васильевна.
- Тёща в четыре раза меньше Бабая была, - заметила домработница Шнурковых, пытаясь сделать своим мобильным телефоном горячий снимок.
- На зум жми, дура, - советовал ей народный певец. – Нет, Бабая Ленка не осилит. А вот тёщу… Тут, чтоб проверить, надо кого полегче класть. Хоть тебя, Демьяновна!
Старая шептуха закатилась деланным девическим смехом.
- Тёща легче Бабая, - гнула своё домработница. – Её бы Ленка могла утащить. А вот Артур наш, тот да, тот здоровущий был качок. Но до Бабая ему всё равно далеко.
Как аптекарша ни старалась, оторвать участкового от земли она не смогла. Бабай встал, его спину стали отряхивать общими усилиями. Данилка его сфотографировал, а следователь Пряхин уныло смотрел вдаль.
Вдруг его взгляд наткнулся на Костю. Зеленоватое лицо следователя оживилось, он поманил Костю рукой. Тот ступил было в колючий крыжовник, но следователь недовольно покачал головой. Указательным и средним пальцем он изобразил корявую фигурку, делающую, семеня, круг к сараю.
У сарая, где зеваки могли что-то подглядеть, но подслушать ничего не бы сумели, Прухин строго посмотрел Косте в глаза:
- Как самочувствие, гражданин Гладышев? Вам лучше? Чего это у вас лицо такое красное? Жар?
- Да, - сказал Костя.
Не признаваться же, что это он свёз покойников в овраг и теперь вспыхнул от неловкости и страха!
- Вы, раз отравились, пейте больше воды, - посоветовал Пряхин. – Алкалоиды с мочой и выйдут. Мы с вами ещё поговорим под протокол, а пока поглядите-ка на это.
Следователь вынул из папки фотографию нестарого мужчины. Мужчина был отлично выбрит, одет в стильный костюм, держал в руке коньячную рюмку в форме луковицы и улыбался во весь рот. Но Костя узнал его сразу - это был Робинзон, человек с пустой дачи. Обладатель кучи червонцев.
- Знаешь его? – шепнул Прухин совсем интимно.
- Это тот, что у Боголюбовых… - прошелестел в ответ Костя, но Прухин его понял.
Костя из красного стал уже бледно-полосатым и спросил смелее:
- Скажите, он бандит?
- Кажется, нет. Это некий Руслан Коровин, бизнесмен, патологический игрок. Продул всё, что мог, полгода скрывается от кредиторов. Жил по приятелям, потом его след затерялся. Всплыл здесь – вчера утром его приметили мальчишки в лесу. Он собирал и ел паслён. По одной из версий он стянул червонцы у Шнурковых, и это видела гражданка Смыкова…
- Наверное, он уже сбежал?
- Сбежал? Куда? Он горожанин, а вы видели наши леса. Все дома в округе мы обошли. И уехать он никак не мог: за дорогами уже два дня, как установлено наблюдение. Так что здесь он где-то прячется. Если встретите его, звоните мне, Карманову или идите к участковому. Лады?
Костя рассеянно кивнул.
К любопытным он возвращаться не стал, хотя Ида Васильевна и манила его из крыжовника тощей лапкой. От сараев он свернул к лесу – оттуда можно вырулить на улицу Мичурина. Теперь он избегал ходить мимо оврага. Это конечно, было глупостью. Ведь не мог какой-нибудь здешний куст или дятел вдруг завопить: «Вон он! Это Костя Гладышев был тут со своей тачкой! Он трупы с обрыва скинул!» Но лишний раз видеть очертания этих деревьев, но заглядывать в зелёную яму оврага… Бр-р!
- Вы писатель, вам это будет особенно интересно!
Оказывается, Костю давно теребили за рукав. Он обернулся и увидел профессора Безносова. Старик, как всегда, был жизнерадостен, румян, осыпан растительной трухой и неразлучен с оранжевым ведром.
- Не упирайтесь, идёмте! – потребовал он. – Как мастер слова, вы просто обязаны это видеть.
Листья падали так часто, что весь воздух в лесу стал пёстрым, будто в заплатках. Пустые паутины липли к лицу. Холодно, неуютно пахло грибами
Профессор шагал легко, а Костя вдруг снова почувствовал неодолимую слабость в ногах. «Это всё «Альбукерке» проклятый! - думал он, хватаясь за встречные осинки, как за посохи. – Ни черта из меня с мочой не вышло. Да и сам я хорош: вместо того, чтоб дома отлежаться, потащился зачем-то в лес с этим сумасшедшим. Дома, впрочем, не лучше - от Айвазовского начинается морская болезнь. Да и труп могут подкинуть в любую минуту…»
- Зря вы грибками брезгуете, - говорил профессор, наполняя своё ведро склизкой нечистью со шляпками. – Первоклассный белок – колбасы не надо!
Он сорвал что-то чёрно-фиолетовое и положил в рот, причмокивая.
- Галлюциногенные грибы вы тоже потребляете? – спросил Костя.
- А как же! Только у меня никаких галлюцинаций от них не бывает - поем и сплю, как младенец.
- И кошмары не снятся?
- Никогда! Сновидения бывают редко, в основном эротика и мягкое порно. Всё в рамках закона. Я своему здоровью не враг и никакой искусственной дряни в рот не беру. Что грибы! Однажды угостил меня Фомич килькой в томате. Вот тогда я и узнал, что такое кошмары! Не знаю, как до утра дожил: и на «Титанике» тонул, и на планету какую-то фиолетовую меня командировали, и ректора своего бывшего я душил, и он меня.
- А я ликёром отравился, - пожаловался Костя. – Такая слабость, что идти не могу. Вот возьму и прямо сейчас упаду.
- Падайте на здоровье! Мы как раз пришли.
Они стояли на поляне, окружённой густым осинником. Листва почти вся облетела и усыпала землю. Жалкие голые деревца качались на ветру. Чуть дальше плотным строем сомкнулись старые ели. Что-то в них потрескивало, постукивало, шуршало, и никак Костя не мог понять, то ли это лесные звуки, то ли в голове у него шумит.
Профессор вышел на середину поляны, опасливо оглянулся и указал пальцем себе под ноги:
- Видите?
- Не вижу, - честно признался Костя.
- Ну, как же! – изумился Фёдор Леопольдович. - Эх вы, урбаноид! Смотрите-ка: всюду лесная подстилка не тронута, дерновый слой цел, только листиками сверху присыпан. А тут какая-то неестественная куча, будто дворник поработал. Теперь видите?
- Теперь вижу. Ну и что?
Профессор оглянулся ещё раз, достал из кармана комбинезона голубой детский совок и присел на корточки. Ловкими движениями он разметал палые листья, действительно собранные в плоскую кучку. Из-под листьев глянул мокрый песок. Безносов поскрёб и песок. Под совком мелькнуло что-то светлое. Тут уж и Костя присоединился к профессору, толстой палкой стал ковырять землю, отодвигать прелую листву.
- Эх, хорошо, землица рыхлая, – радовался Безносов. – Копался тут кто-то совсем недавно. О, смотрите, какая штука!
Действительно, среди песка и комков почвы обрисовалась крышка картонного ящика, в каких привозят фрукты откуда-нибудь из Мавритании. Своим острейшим ножичком профессор аккуратно разрезал шпагат, который стягивал ящик, и приподнял крышку.
Под крышкой обнаружилась ещё и толстая плёнка. Профессор быстро вырезал в ней круглое окошко. Даже в тусклом свете сырого дня ясно блеснул благородный металл. Костя не верил своим глазам: бесчисленные профили Николая Александровича, теснясь, выглядывали из дыры.
Безносов схватил одну монету, сунул Косте под нос:
- Каково?
Костя ахнул:
- Золото! Как это вы, Фёдор Леопольдович, обнаружили клад?
- Намётанный глаз грибника, молодой человек. Глубинные знания естественных природных процессов! Внимательность, любовь к родному краю! Здоровое питание дарами сибирского леса!
Костя не мог оторвать глаз от императорских профилей.
- Ясно, это те самые червонцы, - пробормотал он.