Страница 40 из 100
Я взял свой стакан и ликвидировал жидкость.
— Пойду загляну в его кабинет, — сказал я.
Она пожала плечами:
— Будьте как дома.
— Вам лучше пойти со мной.
— Зачем?
— Мне одному будет скучно, и вы можете снять цепочку.
— Я? — Она покачала головой. — Для Кента Фарго? Вы принимаете меня за его собачку?
— Пойдем, держась за руки.
— Ладно.
Она взяла в одну руку стакан, в другую — бутылку. Я пропустил ее вперед. Второй раз я видел, как действовали ее четырнадцатикаратные бедра. В первый раз я их не переоценил.
Мы прошли в кабинет Фарго, и я сел за его стол. Тони устроилась в кресле напротив меня, скрестив длинные ноги. Она отвлекала меня от работы, за что я был ей признателен.
Я начал с первого ящика стола, затем осмотрел второй и третий, но ничего интересного не нашел. Я открыл последний, когда в дверь позвонили.
Стакан Тони приземлился на толстый ковер, на котором стало расплываться большое пятно.
— А если у него пушка? — сказала она хрипло.
Я успокоил ее:
— Не волнуйтесь, девочка. Я буду позади вас…
— Иначе говоря, он должен будет пристрелить меня, чтобы добраться до вас! — захныкала она.
— Идите откройте. Вы же не хотите, чтобы он потерял терпение и озлился?
Она встала и пошла передо мной неровным шагом. Около двери я встал сбоку и дулом моего 38-го сделал знак, чтобы она открыла.
Тони сняла цепочку, когда снова раздался настойчивый трезвон. Она зажмурилась и открыла дверь.
— Я хотел бы видеть лейтенанта… — Фраза, начатая четко и ясно, вытянулась и закончилась молчанием. — Это вы? — каркнул тот же голос.
— Входите, Полник, — сказал я, убирая оружие.
Сержант вошел в холл. Тони поспешно закрыла дверь и водворила цепочку на место.
Полник поглядел на нее еще раз, потом повернулся ко мне:
— Хотел бы я одеть мою хозяйку в такой костюм и провести вокруг квартала.
— Чтобы все восхищались?
— Может быть, она бы не вернулась, — просто ответил он. — У меня для вас поручение от капитана, лейтенант.
— Хорошо, но не сейчас, я занят. Оставайтесь здесь и не спускайте глаз с Тони.
— Это она — Тони? — спросил он, указывая большим пальцем на серебряную блондинку.
— Она.
— Не спешите, лейтенант, — сказал он. — Занимайтесь хоть всю ночь, если нужно.
Я вернулся в кабинет Фарго атаковать четвертый ящик. Я выгреб содержимое, разложил перед собой, закурил и открыл первую папку. Видимо, я попал в точку; во всяком случае, я нашел кое-что интересное.
Папка содержала вырезки из газет трехлетней давности, касавшиеся самоубийства Меннинга. Я их внимательно прочел. Все они содержали почти одни и те же факты. Ничего нового я из них не узнал.
Я докурил сигарету и собирался прикурить от нее другую, как услышал покашливание. Я поднял глаза и увидел на пороге смущенного Полника.
— Извиняюсь, лейтенант, но я вспомнил, что говорил капитан. Он сказал, что это очень важно.
— Что же?
— Он сказал, что вернется в кабинет шерифа и что вы должны сейчас же идти туда же., Он сказал, что это приказ Лейверса и что вам лучше его не раздражать.
— Спасибо.
Он заколебался:
— Эта блондинка, Тони, спросила, не хочу ли я выпить стаканчик.
— А вы хотите?
— Ну. — Он облизал губы. — Но я сказал, что сначала спрошу вас.
— Я не возражаю. Принесите заодно и мне.
— Спасибо, лейтенант.
Через минуту он снова появился и поставил передо мной стакан.
— Вы думаете, что Фарго придет сюда? — спросил он.
— Не обязательно, но лучше оставаться здесь, чтобы быть уверенным.
— Вы совершенно правы, лейтенант! — с энтузиазмом одобрил он. — Вы знаете, что Тони раньше работала в бурлеске?
— Ничего об этом не знал, — ответил я как мог серьезнее.
— Ну да. Она собиралась мне обо всем рассказать.
— Ладно, возвращайтесь туда. Вы не хотите ни крошки упустить, я полагаю?
— Нет, лейтенант, — горячо воскликнул он. — Вы знаете, лейтенант, мне очень нравится работать с вами. Кто, кроме вас, мог бы достать мне такую шикарную девочку? У меня внутри щемит, когда я думаю, что вы должны отсюда смотаться.
— Спасибо, — сказал я машинально и тут же спохватился: — Что-что?
— Ну, так сказал капитан. — Он посмотрел на меня с несчастным видом. — Я ведь не мог заткнуть себе уши!
— Что именно сказал капитан?
— Он сказал, что если бы вы делали все, как надо, — извините за выражение, лейтенант, — то упомянутый Котс не был бы прихлопнут. И еще сказал, что, если бы вы сказали, куда идете, он бы велел наблюдать за домом той девчурки Стейнвей, и Фарго взяли бы как миленького.
— Возможно, капитан прав, — должен был согласиться я. — Почему бы вам не попросить Тони станцевать для вас танец живота, смешанный с ча-ча-ча?
Его глаза заблестели.
— Идет! Я пошел, лейтенант.
— Если она на это способна, я бы на вашем месте потихоньку удрал, пока она не продемонстрировала, — добавил я.
Но Полник уже исчез. Я просмотрел последние вырезки.
Минуты через две я наконец напал на одну стоящую вещь. Статья о смерти Джеральдины Морган, девочки шестнадцати лет, у которой, возможно, было слабое сердце.
Заметка была опубликована за неделю до самоубийства Меннинга. Там не было никакого намека ни на Меннинга, ни на то, что она умерла в его доме. Это была одна колонка на пятой странице. Автор — вероятно, женщина — играла на сентиментальных струнах, и очень сильно. Она описывала надежды и стремления маленькой провинциалки, приехавшей в город Фабрикантов Иллюзий, чтобы найти там свой путь. И очень скоро Смерть оборвала ее мечты… Далее шли два отрывка из писем, которые она писала своей старшей сестре, где говорила, какой чудесной ей кажется жизнь в Голливуде. Письма были как раз такие, каких можно ожидать от шестнадцатилетней девочки, которую ничего не стоило поразить, — достаточно проехать по модным местам. Было упомянуто, что она провела уик-энд в Лагуна-Бич, но не уточнялось с кем.
Я дочитал статью и взял свой стакан. У меня сжало горло, когда я сделал глоток. Я понял, что это моя вина: надо было уточнить, что я хотел выпить. Полник принес мне чистого джина.
Я взял другую вырезку из того же номера газеты, что и статья о Джеральдине Морган. Это были два мутных фото, вырезанных из шестой страницы под рубрикой «События недели».
Заголовок: «Смерть оборвала мечты». Подпись под первой фотографией: «Молодая умершая, Джеральдина Морган, 16 лет. См. с. 5, пятую колонку». Подпись под второй фотографией: «Мэнди Морган, старшая сестра Джеральдины».
Я внимательно разглядывал второе клише. Чем больше я смотрел на это лицо, тем больше оно казалось мне знакомым. Я сложил обе вырезки и сунул в карман. Потом вернулся в гостиную.
Полник удобно устроился в кресле с громадным стаканом джина в одной руке и еще более громадной сигарой в другой. На лице его было написано блаженство.
Тони тихонько покачивалась перед ним на собственном фундаменте.
— Понимаете, — говорила она, чуть ворочая языком, — на этой набедренной повязке было нечто вроде бахромы, и когда я танцевала танец живота…
— Мне жаль, что я прерываю вас, — сказал я наполовину искренне.
Полник посмотрел на меня, поморгал и поспешно встал:
— Что прикажете, лейтенант?
— Я сейчас уеду, — сказал я, — вы оставайтесь здесь в засаде и ждите.
— Слушаюсь, лейтенант! — ответил он с энтузиазмом. — Вы сейчас едете в бюро шерифа?
— Не думаю.
— Но что же я скажу, если капитан позвонит? — обеспокоенно спросил он.
— Скажите ему… что, возможно, не приеду.
Я взглянул на аквариумы. Мне показалось, что что-то изменилось, когда я вернулся в гостиную. Теперь до меня дошло: тропические рыбки больше не плавали.
— Что случилось с рыбками? — спросил я.
Тони громко закудахтала.
— Я их усыпила, — сказала она, указывая на пустую бутылку из-под джина. — У меня из-за них болела голова, когда они плавали по кругу. — Ее взгляд стал ледяным. — Фарго взбесится, — добавила она зловеще.