Юденич

1. Обращаю ваше особенное внимание, чтобы не только Начальники отдельных колонн, но и сами командиры действовали строжайше по вашим директивам. Дарованный нам успех надо использовать, но планомерно, не увлекаться, и всё должно быть в общей связи. Мне кажется, что занятие района г. Хасан-кала не соответствует тому, что вы телеграфировали мне утром о характере использования занятой территории. Хотя я уверен, что управление вы держите твёрдо в своих руках, но считаю всё же нужным подтвердить важность действовать планомерно.

Требую, прежде всего, прочнейшего занятия укреплённой линии, на которой вы наилучшим образом можете отражать все попытки турок вновь занять отвоёванную территорию. Такой линией на главном направлении мне представляется перевал Карачлы, с. Кепри-кей, гора Ax-баба (к югу от с. Кепри-кей); на занятые же сегодня пункты смотрю только как на выгодно-наблюдательные.

2. Я вполне уверен, что войска, проявившие столько доблести, поборовшие такие неимоверные трудности, способны к проявлению высочайше-геройских подвигов, но я совершенно согласен с вами, что общая обстановка не позволяет нам решиться двинуться на штурм Эрзерума без тщательной подготовки и во всеооружии необходимых для этого средств. Помимо малого количества ружейных патронов, у нас нет соответствующей артиллерии для успешной борьбы с тяжёлой турецкой артиллерией, фортами и долговременными укреплениями; наш общий резерв сравнительно слаб, база наша отдалена, и подвоз, как вы сами сообщили мне, далее Кепри-кея затруднён.

Перед Туркестанским корпусом турки, судя по вашим донесениям, ещё оказывают серьёзное сопротивление. Что Кепри-кейская позиция была оставлена турками без боя, вполне естественно, потому что с падением г. Кузу-чан она была обойдена с фланга и угрожалась в дальнейшем с тыла. Может быть, турецкая армия и не в состоянии в данное время оказывать нам сопротивление в поле, но мы не знаем, к чему она способна на верках крепости, при поддержке сотен орудий.

Ввиду сказанного, не считаю себя вправе разрешить производство этой операции.

Используйте самым широким образом конницу, если есть корм, для разведки.

Наместник Его Величества

Великий князь Николай Романов».

Юденич колебался в выборе способа взятия крепости, колебался так, как и до него и после колебался не один прославленный полководец. За исключением одного-единственного — генералиссимуса Александра Васильевича Суворова. Тот, вероятнее всего, сказал бы своим генералам:

   — Сие дело подобно измаильскому…

   — Неприступных крепостей на войне не бывает. Особенно турецких у наших границ...

   — Атакуйте Эрзерум с Богом на устах, и Господь вам поможет, ребятушки...

Николай Николаевич, преклонявшийся перед полководческим искусством русского военного гения, Суворовым не являлся. Потому немедленный штурм Эрзерумской крепости не состоялся.

Посланные на линию фронта офицеры штаба командующего — полковник Масловский и подполковник Штейфон доставили Юденичу сведения, укрепившие его во мнении начать осаду Эрзерумской крепости.

   — Турецкие войска на главном направлении повсеместно заканчивают отход к крепости.

   — Как идут сегодня дела у кавказцев?

   — Наши полки преследуют противника на эрзерумском направлении без серьёзных боев.

   — Передайте командирам первых эшелонов: неприятелю не давать возможности оторваться от преследователей.

   — Такие рекомендации, от вашего имени, Николай Николаевич, нами уже даны.

   — Благодарю, господа, за разумную инициативу...

Русская пехота появилась перед фортами Эрзерума 7 января. Такой быстрый приход к городу авангардных 4-й Кавказской стрелковой дивизии и 263-го пехотного Гунибского полка оказался для турок сюрпризом неприятным.

Штурм Эрзерума, куда продолжали с трёх сторон стекаться остатки разгромленной 3-й турецкой армии, был отложен на неопределённое время. Причин тому оказалось немало и главной стала сама крепость. Или вернее сказать — Карский крепостной район, едва ли не самый мощный в азиатских владениях султана.

   — Великий князь Николай Николаевич-Младший, хорошо осведомленный о военном потенциале Турции на Кавказе, повёл о том очередной телеграфный разговор с командующим Кавказской армией:

   — Николай Николаевич, вам известно о том, что германцами перед самой войной Эрзерум укреплялся?

   — Да, известно. Штаб Кавказского военного округа имел информацию, что здесь трудился немецкий генерал Поссельт. Есть и чертежи новых оборонительных сооружений.

   — Поссельт — это тот немец, который одновременно являлся и комендантом Эрзерумской крепости?

   — Точно так.

   — Что он успел построить? Ведь времени у него имелось совсем немного.

   — Турецкий Генеральный штаб имел от немцев несколько проектов строительства эрзерумских крепостных укреплений. Выбор пал на Поссельта. Но он успел только оборудовать полевыми укреплениями позиции на линии старых фортов.

   — Как сохранились форты со времён войны 1877-1878 годов, когда турки капитулировали тогда перед вашим и моим тёзкой, Муравьевым-Карским[15]?

   — По докладам офицеров моего полевого штаба — прекрасно. Многие успели подновить.

   — Крепостной артиллерии много?

   — По данным пленных — больше, чем достаточно. Но среди тяжёлых калибров в основном устаревшие орудия.

   — Значит, Берлин не успел доставить крупповские орудия крупного калибра на Кавказ?

   — Выходит, так. Поставки артиллерийских систем в первую очередь идут в действующую армию.

   — Ваши штабисты понимают значение Эрзерума в этой войне?

   — Вне всякого сомнения. Взятие крепости и Эрзерумского нагорья отдаёт нам в руки всю Турецкую Армению.

   — И, я добавлю, открывает перед воинами-кавказцами прямой путь в Анатолию.

   — Турки понимают это не хуже нас. Потому и биться будут изо всех сил.

   — Готовьте операцию. Мною уже доложено в Ставку о вашем желании взять Эрзерумскую крепость штурмом.

   — Докладываю: подготовка уже началась.

   — А что, если приступ закончится неудачей?

   — Доложите государю, что генерал Юденич всю ответственность берёт на себя.

   — Хорошо. Ваши слова будут известны императору. Но знайте, что и с себя я ответственность снимать не буду.

   — Всё же я верю в успех атаки на крепость.

   — Верю и я. Буду ждать от вас частых донесений. Их просят и из Могилёва.

   — Вас понял. Задача будет поставлена моим оперативникам сей же час...

Эрзерумская твердыня, которую армия России за всю исчадию русско-турецких войн брала не один раз, представляла из себя целый крепостной район. Его основу составляла природная горная позиция Девебойну, отделявшая Пассинскую долину от Эрзерумской. На горном хребте располагались одиннадцать хорошо подготовленных к круговой обороне фортов. Они размещались в две линии, прикрывая друг друга артиллерийским огнём.

Всё более или менее удобные подступы к Девебойну с севера прикрывались полевыми укреплениями — творением Германского генерала-фортификатора Поссельта. Даже внешний обзор говорил об искусности проведённых инженерных работ. К слову сказать, во все времена турки славились искусством строительства надёжных укреплений.

Два мощных форта защищали южное предместье города-крепости. С них артиллерийскими батареями простреливались не только близлежащие дороги, но и горные тропы. Протяжённость всей горной оборонительной линии Эрзерума превышала сорок километров, впечатляла уже только одна эта цифра.

Большинство фортов представляли собой сооружения закрытого типа в виде каменных многоярусных башен с амбразурами для орудий. Часть из них имела по два-три вала и систему рвов глубиной до шести-семи метров. В некоторых фортах имелись капониры или полукапониры для обстрела рвов на тот случай, если в них проникнет противник. Гарнизоны фортов состояли из орудийных расчётов, многочисленной пехоты прикрытия и сапёрных команд. Была отлажена система связи между крепостными укреплениями.

15

Муравьев (Карский) Николай Николаевич (1794-1866) — государственный и военный деятель, генерал от инфантерии. В Крымскую войну 1854-1856 гг., наместник на Кавказе и главнокомандующий Кавказским корпусом, руководил взятием Карса (1855).