Юденич

Об Александровке мечтали юноши из многих семей московского дворянства, и Николай Юденич вместе с товарищами-гимназистами с младших классов засматривался на подтянутых юнкеров с золотом на красных погонах. В таких случаях мальчишки-гимназисты вполголоса говорили друг другу:

   — Смотри: юнкера-александровцы идут...

Не раз присутствовал Юденич-младший на впечатляющих военных церемониях, какими являлись парады полков московского гарнизона, уход войск на полевые учения и возвращение с них.

Полки шли по городским улицам под музыку военных оркестров, с развевающимися знамёнами, песнями. Особенно волновала песня «Взвейтесь, соколы орлами», которая заканчивалась куплетом:

Ещё больше волновали друзей-гимназистов всегда торжественные выпуски из Александровского училища. Последнее было большим событием в жизни Первопрестольной столицы России.

Больших трудностей для поступления в престижное военное училище для Николая Юденича не оказалось. Юный дворянин блестяще выдержал вступительные экзамены и Надел желанную форму юнкера-александровца — солдатскую, но с алыми погонами на плечах. Мечта его сбылась без особых терний.

Дома по такому случаю устроили торжественное застолье. Мать была в своём любимом вечернем платье, отец — в парадном мундире коллежского советника с орденами Святых Станислава и Анны — орденов гражданских, без мечей. Героем семейного празднества стал новоиспечённый юнкер в новенькой, защитного цвета гимнастёрке и прочей амуниции.

В тот день Николай Юденич впервые поднял фужер шампанского и выпил с родителями за своё поступление в военное училище, за успех в учёбе, за своё будущее. Родители благословили его добрым, напутственным словом:

   — За твоё офицерское будущее, сынок. Пусть будет тебе удача на службе, чтоб на войне опасности миновали тебя — и не дай Бог им быть. И чтоб в звании по рангам ты превзошёл отца и всех Юденичей.

   — Спасибо за сказанное, папа, мама. Отучусь в Александровне — служить пойду только в пехоту.

   — Почему обязательно в пехоту?

   — Не просто в пехоту, в лейб-гвардию царицы полей. А на какой-нибудь войне за Россию мне побывать просто обязательно надо...

Мечта стать человеком военным сбылась. Николай Николаевич Юденич на всю жизнь запомнил день, когда юнкера-первокурсники принимали воинскую присягу на верность службы Царю и Отечеству:

«Я, нижепоименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред Святым Его Евангелием, в том, что хочу и должен Его Императорскому величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Александровичу, Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику, верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови, и всё к высокому Его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности исполнять.

Против врагов Его Императорского Величества, государства и земель Его, телом и кровию, в поле и крепостях, водою и сухим путём, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление.

И во всём стараться споспешествовать, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может.

Об ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным надо мною начальникам во всём, что к пользе и службе Государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и всё по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги не поступать, от команды и знамени, где принадлежу, хотя и в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всём так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному солдату надлежит.

В чём да поможет мне Господь Бог Всемогущий.

В заключение же сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего.

Аминь».

Принятие сыном воинской присяги на верность Отчизне и государю стало большим событием в семье Юденичей. С этого дня для Николая потянулись годы упорной и старательной учёбы.

... Александровское военное училище готовило офицеров преимущественно для инфантерии: так со времён Петра I называли пехоту. В курс обучения входили не только специальные военные дисциплины — пехотная тактика, артиллерия, топография, администрация, военная история, но и общеобразовательные — российская история, география, фехтование, обучение бальным танцам и многое другое. Учиться при желании было интересно.

Николай Николаевич всегда вспоминал юнкерские годы С теплотой. Училище сдружило его со многими однокурсниками — Ильёй Сапожниковым, Петром Колтышевым, Михаилом Поповым, Максимом Левицким, — такими же, как он, беспоместными юными дворянинами, у которых в жизни была одна мечта и один путь — в ряды русского офицерства. Войны — Русско-японская, Первая мировая, Гражданская — ещё больше скрепили эту дружбу.

Годы учёбы в Александровском военном училище пролетели незаметно. Сама система обучения расхолаживаться не позволяла, к тому же от оценок зависело начало офицерской карьеры. Преподаватели поблажек не давали, и юнкера почти весь год, за исключением каникул, усиленно работали.

Прощание с Александровной для Николая Юденича состоялось в 1881 году. Выпускное назначение его свидетельствовало об очевидном — он оказался в числе самых успевающих юнкеров своего выпуска. Это давало ему почётное право выбора не только места службы и рода войск, но даже воинской части. На аттестационной выпускной комиссии состоялся такой памятный разговор:

   — Юнкер Юденич, ваши успехи в учёбе дают вам право выбора. Где бы вы хотели начать свою офицерскую службу?

   — В столице Царства Польского, Варшаве, господин генерал.

   — Какой род войск вы соизволите выбрать?

   — Гвардейскую пехоту, ваше превосходительство.

   — Похвальное желание, юнкер. А в какой полк императорской гвардии вы хотели бы поступить на службу?

   — В лейб-гвардии Литовский полк, господин генерал.

   — От лица комиссии желаю вам, Юденич, успешного начала службы в гвардейской пехоте. Мы надеемся, что вы своей примерной службой не запятнаете честь нашего училища. Успеха вам!

   — Премного благодарен, ваше превосходительство...

Так девятнадцатилетний подпоручик-александровец, пехотный офицер, получил назначение в лейб-гвардии Литовский полк, один из старейших и славнейших в русской армии.

С полком Юденич-младший был заочно знаком по журналу «Всемирная иллюстрация» благодаря номерам, которые были посвящены Русско-турецкой войне 1877-1878 годов. Детское воображение было потрясено картинками, изображавшими страшных янычар и геройские подвиги русских войск под осаждённой крепостью Плевной во главе с «белым генералом» Скобелевым, о котором тогда многие говорили, что это второй Александр Васильевич Суворов государства Российского:

   — Скобелев — генерал геройский!.. Как полки он за собой в бой-то ведёт, братцы...

   — А как любим русским солдатом...

   — Это будущее военной славы России...

   — Быть ему не иначе, как вторым Суворовым-Рымникским...

   — Генерал Скобелев, дай Господь Бог ему здравия, подарит матушке-России ещё не один Измаил и не одну Шипку-Шейново...

Едва ли не вся Россия с воодушевлением зачитывалась воззванием Болгарского центрального благотворительного общества к населению Болгарии, изнывавшему под вековым османским игом: