Страница 89 из 105
— Зачем? — удивленно спросил адмирал.
— Он пытается нас ослепить, — ответил один из офицеров.
— Но в этом нет логики! — воскликнул, покосившись на человека в гражданском, адмирал. — Он знает, что мы все-равно можем следить за ним от самого Пирл-Харбора!
Незаметный человек в гражданском костюме снял трубку и набрал номер:
— Разбудите президента, — коротко приказал он.
А на «Миссури» кипела работа.
Матросы из машинного отделения и капитанской рубки, незапертые в трюме, таскали и подвешивали на стальных тросах длинные двутавровые балки. Они делали это по всей длине перехода, устраивая нечто вроде висячего рельса. Один из бандитов, огромный негр, приваривал оксигеновым аппаратом балки друг к другу, а в необходимых местах устраивал жесткие крепления, приваривая к балкам и корпусу крейсера вспомогательные несущие стержни.
Рельс быстро удлинялся, бандиты поторапливали матросов, негр работал быстро и умело. Подойдя к очередному месту, где он предполагал установить вспомогательный стержень, негр огляделся и приступил к работе. С одной стороны перехода была металлическая стена, которая вопросов не вызывала. С другой — дверь одной из кают. Негр подергал ее и прислушался. Дверь была заперта, и за ней было тихо. Негр на всякий случай заварил ее в двух местах и принялся приваривать к ней стержень.
— Шевелись, шевелись! — подгоняли матросов бандиты. — Быстрее, хозяин сердится!
Круль и Солист спустились из рубки и направились по переходу к негру, осторожно обходя висящие балки.
В это время точно под ними по коммуникационному тоннелю полз Кейт Рейбок. Он быстро проскочил под решетчатым люком, через который сыпались вниз, в тоннель, искры от сварочного аппарата и замер, глядя снизу вверх сквозь решетку на две пары ног, подошедших и ставших прямо на люк. Одну пару он узнал сразу — это были ноги Круля. Обладателя вторых он не знал, но был уверен, что скоро с ним познакомится и уже заранее жалел этого человека. Встреча с Кейтом не сулила ему ничего хорошего, если только он всерьез не мечтал о смерти. «Впрочем, вряд ли кто-то всерьез мечтает о смерти, — подумал Кейт. — Тем более о такой, какую я постараюсь устроить.»
— Ну, как идут дела? — спросил, подойдя к негру, Солист.
— Отлично, — ответил негр и выключил аппарат. — У меня три секции здесь, четыре — здесь, и две — там. Все будет закончено через час. Неплохо, а? — сказал он с гордостью.
«Через час? — иронично подумал, наблюдавший за ними снизу, Кейт. — Ну-ну! 175 Он мог спокойно расстрелять и негра, и Солиста, и Круля через решетку люка. Но, тем самым Кейт сразу обнаружил бы себя. Делать же это, не ознакомившись полностью с ситуацией на «Миссури», Кейт счел несколько поспешным. Поэтому он повернулся и осторожно пополз по тоннелю в сторону кают-компании.
— Давай не задерживайся, — Солист похлопал негра по плечу. — Время — деньги. В прямом смысле этого слова. Ведь ты меня понимаешь?
Негр усмехнулся и опять включил аппарат. Круль и Солист пошли дальше по переходу.
— Стоп! — сказал вдруг Солист и остановился. — . Что это за шум?
Откуда-то снизу шли чуть слышные тяжелые неравномерные удары, как будто чем-то долбили в стену.
— Это? — Круль усмехнулся. — Это мой любимейший экипаж.
Запертые в трюме матросы и офицеры, подхватив огромную железную балку, одну из лежавших на дне для балласта, ударяли ею в борт корабля.
— Давайте, ребята, — подбадривал их мичман Тейлор, — может, кто услышит нашу морзянку! Тогда нам помогут! Главное — не сдаваться!
События, происшедшие на крейсере, неожиданно резко изменили мичмана. Осознав, кем на самом деле был его бывший кумир — первый помощник Круль, и оказавшись запертым в сыром, темном и душном трюме вместе с командой, которую он, в подражание Крулю, раньше старался всячески притеснить и унизить, которую стоило, в подражание Крулю, лишь презирать, мичман Тейлор решил стать совсем другим человеком. Наблюдая, как члены экипажа, которых раньше он считал существами низкими и недостойными, поддерживают друг друга, как они стараются облегчить муки раненых, как подбадривают упавших духом, забыв о прежних, неизбежных в любом коллективе распрях, Тейлор вдруг смог правильно оценить свое прежнее поведение. Оценив его, он так расстроился, что даже всплакнул в дальнем темном углу, но потом решил быть мужественным, подающим пример, офицером. Именно он придумал бить балкой о борт, в связи с чем удостоился всеобщей похвалы. Роль умного, мужественного офицера, любящего и поддерживающего команду, уважаемого и любимого ею, Тейлору очень нравилась. Так же, как и в прежние выбранные им образы, он постарался полностью вжиться и в эту роль. А, вжившись, стал, по сути, таким человеком.
Он написал сообщение морзянкой на найденной в кармане сигаретной пачке и теперь руководил ударами, выкрикивая:
— Два длинных, четыре коротких! Ра-а-аз, два-а-а, раз, два, три, четыре! Давай, ребята, мы не сдаемся!
«Миссури», изменив курс и набрав скорость, несся в некое место Тихого океана, координаты которого были известны лишь организаторам захвата крейсера.
Кейт осторожно открыл дверь кают-компании и огляделся. Он был готов увидеть нечто подобное, но все же открывшаяся его взору картина потрясла его своей жестокостью. Тут и там лежали тела убитых матросов. Пол был залит кровью. Стены — покрыты кровавыми пятнами. На круглой каталке нелепый в такой обстановке торжественно стоял огромный, метр, может быть, высотой, торт, еще закрытый картонной коробкой. Кейт скорбно оглядел тела погибших товарищей и направился через кают-компанию в смежное с ней помещение офицерской столовой. Идиотский торт, украшенный по коробке лампочками, мешал, загораживая проход. Кейт оттолкнул каталку ногой.
И тут загремела музыка, вспыхнули и заморгали лампочки вокруг торта! Кейт вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, вскинул автомат, приготовясь мгновенно выстрелить. Пробив головой картон, из рассыпавшейся коробки торта выскочила полуголая Мисс-Июль и начала свой эротический танец. Сбрасывая на ходу китель, она обнажила свою красивую большую, круглую грудь. Вращая животом и бедрами танцовщица непрерывно напрягала и расслабляла ягодицы. Она работала старательно, не открывая при этом глаза. Ее трусики, действительно, ничего не скрывали и были такой формы, что лишь один факт их присутствия должен был привести мужчин в исступление.
Кейт несколько секунд ошарашенно смотрел на красотку, а затем подошел и легонько шлепнул ее стволом автомата по руке.
Мисс-Июль, не прерывая танца и, по-прежнему, не открывая глаз, сексуально застонала и обернулась в его сторону голой грудью.
— Эй! — крикнул Кейт и шлепнул ее сильнее.
Мисс-Июль, сексуально закусив губку, приоткрыла глаза, обвела кают-компанию специальным затуманенным взглядом роковой женщины и — заорала.
Она кричала в ужасе, на глазах превращаясь из порочной красотки Мисс-Июль в нормальную Джоан Стейтон, бедную, красивую, почти полностью раздетую, девушку, находившуюся в помещении, залитом кровью, с трупами на полу, со стоящим против нее огромным мужиком с автоматом в руках.
— Не ори! — рявкнул Кейт, схватил ее за руку и поволок в помещение офицерской столовой.
Джоан визжала, как резаная.
Кейт подхватил ее под локти, усадил на стол и отвесил ей пощечину. Джоан замолчала, как будто ее выключили, схватилась за щеку и уставилась на него.
— Ладно, — сказал Кейт. — Давай теперь, говори — кто ты?
Джоан несколько секунд молча смотрела на него. Затем лицо ее вдруг как-то размякло, губы искривились и она жалобно, как ребенок, заплакала.
— Джоан, — всхлипывая, сказала она. — Джоан Стейтон. Я была «МиссИюль-89». Я нанялась только выпрыгнуть из торта и показать танец с голой грудью. Минут на десять и все! А в вертолете меня страшно укачало, и этот парень в кожаной- куртке, музыкант, — дал мне таблетки. Я их проглотила, а дальше — не помню. Кажется, меня засунули в торт, потому что я сама не могла. И облапали всю, с ног до головы, подонки! Да-да, мне еще мерещилось тогда, что я — на медосмотре. Гинекологи, онкологи…Какие сволочные таблетки, я только сейчас пришла в себя. — Она заплакала еще горше. — Но кто эти погибшие матросы? Что с ними случилось? Почему их убили? И вообще, что это за бред? Я актриса, понял? Я снималась в эпизоде «Безумных лифчиков», и весь этот кошмар на фиг мне не нужен! Я актриса, у меня слабые нервы, а тут…