Страница 5 из 8
Не знаю, какие чувства обуревали душу рыжекудрой англичанки. Она отнюдь не чужда прекрасному и даже иногда вполне себе поэтична. Кстати, мне, видимо, стоило бы извиниться за обилие перифраз. То она у меня юная, то рыжая, то кудрявая, верно?
А ведь если совсем по-честному, то, наверное, стоило бы употреблять куда более ласковые прилагательные. По крайней мере, мне бы так хотелось. Иногда. Нечасто. Потому что она всё равно будет смеяться…
– Ойся ты, ойся, ты меня не бойся-я! – громом небесным разносилось над тихим Байкалом. Ну что могу сказать…
С чисто литературной точки зрения текст оставляет желать лучшего. Но, с другой стороны, глотка у старого казака лужёная, голос как у протодьякона, слышимость, наверное, на всю Сибирь, вплоть до Великой Китайской стены, дальше пойдёт эхом. Мрак…
Но самое удивительное, что, похоже, никого, кроме меня, это не раздражало. Рыбак, ловко орудующий веслом, одобрительно кивал в такт песне, а старик шаман вообще щурился от удовольствия, как объевшийся кот на коленях пожилой английской леди. Не знаю. Не понимаю. После Байрона, Шелли, Китса слушать такой примитив было как-то…
– Ольхон, однако, да, – резюмировал очевидное дедушка оставшейся в стойбище Айгуль. – Пошли давай-давай. Белая гора там!
Он неопределённо ткнул большим пальцем куда-то себе за спину. Лично я там ничего, кроме высокого леса, не видел, но надеюсь, он знает, о чём говорит.
– Пошли, что ль, твоё благородие? Али так ножки отсидел, что тебя нести надобно?!
Раздавшийся в ответ чистый звонкий смех Энни окончательно утвердил меня во мнении, что эти двое просто спелись, заключив против меня военный союз.
– Вы покажете нам дорогу? – не обращая внимания на веселье своих спутников, я тронул за плечо старого шамана.
– До Белой горы, да, покажу, – важно кивнул он. – Потом сам иди. В горе духи живут, да-да! Мне туда нельзя ходить. Никому из людей нельзя ходить.
– А мне?
– Ты ходи! Если умрёшь, сам виноват, да?
– Ну, в общем-то логично, – не стал возражать я, хотя очевидность именно такой последовательности событий была для меня отнюдь не бесспорной.
В том смысле, что если бы старый пень знал какие-то тайные детали, способные сохранить нам жизнь, но не сказал о них, вина, естественно, лежит уже на нём, а не на мне. Согласитесь, так думать куда приятнее…
Мы все выбрались на берег, а узкоглазый шаман, тряся головой и бормоча себе под нос то ли молитвы, то ли заклятия, повёл нас влево по берегу, а потом глухой лесной тропинкой куда-то вверх по склонам лесистых гор. Для своих лет двигался он на удивление бодро, одышкой не страдал, за сердце не держался и привала не требовал.
Примерно через час-полтора мы вышли на большую поляну, с которой открывался красивый вид на сияющий Байкал. Даже не дав нам толком налюбоваться, старик спокойно сел прямо на землю и, сложив ноги на восточный манер, закрыл глаза.
– Чего это он? – вполголоса спросил меня папин денщик.
– Медитация, – припомнил я подходящее словечко, привнесённое на Британские острова проповедниками из индийских колоний. – Это состояние погружения в свой внутренний мир с целью познания мира внешнего. Его душа сейчас словно бы парит в эфирных лучах астрала над всей Вселенной.
– Понятно, – согласился Матвей. – А нам-то чего делать прикажешь? Нешто так и ждать, покуда он из астрала энтого возвернуться соизволит?
– Дядя Матвей, как не стыдно?! – вмешалась пылкая мисс Челлендер. – Майк…
– Михаил.
– Ох, да, извините. Михаил прав! Мы не можем давить на этого святого человека. В конце концов, он сейчас общается с миром духов, а это весьма и весьма тонкие материи…
– Так, может, мне тут уже пора хату ставить и огород разбивать?! – всплеснул руками старый казак, и шаман в тот же миг раскрыл глаза.
– Иди туда! Скоро Белая гора будет, да-да. Там удила Чингисхана ищи. Всё, однако.
– Это вам духи сказали? – с надеждой вытянула шейку дочь английского посла.
– Какие духи? Зачем? Сам туда много раз ходил, – раздражённо отмахнулся старик курыкан. – Идите уже, да! До заката тут буду. Ждать буду. Потом к Айгуль пойду. Одна она у меня. Я у неё один.
– То есть вы с нами не пойдёте?
– Мне на гору нельзя, духи не велят, да. Белым людям можно, белые люди ходили, – туманно ответил шаман, не вдаваясь в подробности, и, ещё раз указав направление рукой, вновь закрыл глаза.
Я посмотрел на Матвея, тот пожал плечами. Похоже, ответ «духи» считался всеобъясняющим, никаких пояснений не требующим, и легко разворачивался в любой момент в любую сторону просто по настроению.
«Да, нет, не знаю, не уверен, может быть, само собой разумеется, да пошли вы, заходите ещё!» и тому подобное, без разницы – духи, и всё тут! Они знают, они говорят с тем, кто способен слышать, а всех прочих непродвинутых личностей просто презирают. Получается, наша компания и попадала в эту неприкасаемую касту…
Мы переглянулись, вздохнули и, пустив первым старого казака, тронулись в путь. Лесная тропа была малохожена, кое-где пропадала, в паре мест нам приходилось перебираться через поваленные ветром деревья, но тем не менее вскоре меж ветвями вековых елей мелькнул белый камень.
Далёкая гора, выделяющаяся из скальных пород, как белый арабский жеребец в табуне рыжих английских чистокровок, словно притягивала взгляд!
Не знаю, виновны ли в этом духи или какой-нибудь древний магнетизм, но мы все трое невольно ускорили шаг. Душу переполняло сладостное предвкушение тайны. Казалось, разгадка близко! Вот ещё чуть-чуть, мы увидим Белую гору в сердце Ольхона и сразу же всё поймём! Но только на какой именно вопрос я надеялся найти тут ответ…
– Вот и прибыли по указанному адресу, твоё благородие.
Поворот тропы так резко вывернул к серо-белому камню, что я едва не врезался Матвею носом меж лопаток. Огромная гора уходила ввысь, на её склонах росли мелкие деревья, едва заметная тропинка вела к чёрному зеву пещеры.
– Вы уверены, что это здесь?
Мисс Челлендер ткнула пальчиком куда-то вверх. Чуть левее входа на белом камне была грубо высечена буква S.
– И впрямь на удила похоже, – Матвей отступил на шаг. – Гляньте-кось, вот ежели энту скалу как конскую голову представить, то вон там шея, вон поводья, оголовье татарское, и удила губы рвут.
– Сходство есть, – бодренько поддержала Энни, хотя лично я ничего такого не увидел. Может, у меня с фантазией проблемы, не знаю. Гора как гора, вроде Меловых скал в Британии, и никакой конской головы тут и близко не наблюдается.
– Предлагаю разделиться, – начал я, вновь принимая на себя командование. – Двое идут внутрь пещеры, один остаётся на страже. Всё-таки места дикие…
– Отлично, внутрь идём я и дядя Матвей!
– Что?!
– Майкл… Ми-ха-ил! – по слогам вспомнила рыжая заноза. – Просто выслушайте меня, не обижаясь и не перебивая. Пожалуйста! Договорились?
Я молча скрипнул зубами.
– Вот и отлично, – разговаривая со мной, как с маленьким ребёнком, продолжила она. – Подумайте сами. Если вы с дядей Матвеем уйдёте, то как я, слабая девушка, смогу защититься от ваших русских волков и медведей? А если мы пойдём с вами, то… то… Это же может быть понято неправильно!
– В каком смысле? – прорычал я.
– Во всех! Вы не женаты, я не замужем, и мы вдвоём уходим в тёмную пещеру. Как там говорят французы – это же mauvais ton!
– Все белочки будут в шоке, – подтвердил я, прекрасно осознавая своё бессилие. Их двое, я – один…
– Правда же, дядя Матвей?
– Ох, что-то ноги у меня притомились, – даже не слушая нас, бывший конвоец сел на мшистый валун и начал неспешно массировать колени. – Устал. Видать, годы-то не те… Так вы бы шли уже, молодёжь, а? Я тут, на солнышке, старые кости погрею…