Страница 37 из 54
сказал Нахимов. «А все-таки молодец», прибавил адмирал, видя,
что матрос, несмотря на посыпавшиеся на него пули, стал снимать
щит со стороны неприятеля. Со вниманием осмотревши направление
амбразуры и позицию неприятеля, адмирал пошел далее, сказавши
ласково матросу: «Когда дело велят делать, пустяками заниматься
нечего-с».
Ершов А. И. Севастопольские воспоминания
«...Павел Степанович продолжает ездить по бастионам, но на-
днях, бедный, заболел холериной; сегодня ему, слава богу, лучше.
Благодаря бога у нас холера еще не в сильной степени, так что
капли, употребляемые против *нее, помогают. Да она, я думаю, и не
будет сильна, потому что по случаю военных действий фруктов
почти никаких нет и не будет, а матросы и солдаты находятся
постоянно на батареях, и, следовательно, если б фрукты и были, то
они не в состоянии ими объесться. Я вам сперва писал, что Шеста-
ков1 находится в плену, но теперь известно, что его там нет, потому
что Нахимов просил чрез парламентера узнать о нем, но ни в
французском, ни в английском лагере его не оказалось; между тем,
и между мертвыми телами его не нашли; может быть, он не показал
себя офицером, а простым солдатом; впрочем, он тогда, вероятно,
написал бы сюда несколько слов. Если только он убит, то жаль
его; славный был офицер и добрый товарищ; все до единого его
жалеют...»
...Наш Павел Степанович Нахимов такой молодец, что чудо!
Постарел немного, но это не беда; лишь бы остался жив и не
ранен; а то если и он выбудет из нашей семьи, то тогда мы останемся
совершенно одни; теперь только он один и есть у нас...
Вчера в 8 часов вечера доблестный адмирал Нахимов ранен на
3-м бастионе штуцерною пулею в голову. Состояние его безнадежно,
и ожидают его кончины с часу на час.
Доводя до сведения вашего императорского высочества о сей
невозвратной потере для флота и для России, считаю долгом
донести, что для выгоды службы я нашел необходимым:
1) Оставив вице-адмирала Юхарина при настоящей обязанности
начальника эскадры, поручил контр-адмиралу Панфилову временное
исполнение должностей: помощника начальника севастопольского
гарнизона по части морской, военного губернатора г. Севастополя
и командира порта.
2) Пригласить вице-адмирала Метлина прибыть на несколько
дней в Севастополь для устройства здесь хозяйственной и
распорядительной частей Морского ведомства.
Генерал-адъютант князь Горчаков
Еще одна жертва России, еще не стало у нас одного
севастопольского героя, не стало героя Синопа, не стало Павла
Степановича Нахимова! Правда, великая душа его еще не разлучилась с
телом, но это живой мертвец: он умер уже для медиков, скоро умрет
и для всех. Вчера он ранен на Корниловском бастионе (на Мала-
ховом кургане) штуцерною пулею в левый висок на вылет; пуля
пробила череп (всю височную кость) от лица к затылку и
повредила мозг.
Вчера в восемь часов вечера его принесли к нам в госпиталь
(на Северную сторону), а после перевязки перенесли в смежный с
нашим госпиталем, морской.
Он лежит без чувств, жизнь его выражается одним сильным
дыханием, пульсом и бессознательными движениями рук и ног.
Сейчас только я от него... Какая трогательна^ картина не только
для русского, но даже для всякого сколько-нибудь чувствующего
человека.
В теле нашего героя еще таится дух жизни, то же величие
в чертах его лица, но эти черты уже более ничего собою не
выражают: правый глаз его постоянно открыт, левый постоянно закрыт;
изредка открываются оба глаза, изредка и оба закрываются; еще
реже бывает, что он устремит глаза свои на того или другого
человека, на ту или другую сторону; вот все, чем выражалась жизнь его
в одиннадцатом часу утра... Когда я вошел, профессор киевского
университета Гюббенет приготовлялся делать ему обливание головы
тонкою струею холодной воды. Когда были вылиты два больших
чайника воды на голову, легко было заметить благоприятную
перемену в нашем полупокойнике: он обратился глазами на г. Гюббе-
нета, потом закрыл глаза, как бы сбираясь заснуть под таким
приятным ощущением. В промежутке между обливаниями он как будто
просыпался, открывал глаза и смотрел на профессора, а когда
поливали, снова закрывал их. Когда я выливал третий чайник, прибыли
к нему с Инкерманских высот г. главнокомандующий кн. Горчаков
с г. начальником главного штаба генерал-адъютантом Коцебу.
При первом взгляде на умирающего главнокомандующий горько
заплакал, а Павел Степанович минут пять смотрел на князя, не
сводя глаз. Профессор Гюббенет порывался еще вырвать у нашего
героя хоть одно слово в присутствии его посетителей: в то время,
когда я выливал на голову его 4-й чайник, профессор спросил: «Не
холодно ли вам?» Но не только не последовало ответа, не было
даже признака, чтобы наш незабвенный герой слышал эти слова.
Г. Гюббенет несколько раз повторил этот вопрос и все без успеха:
заметно было, что умирающий шевелил губами, слышался какой-то
шопот, но бог весть, с сознанием ли это было? Главнокомандующий
простоял несколько времени у кровати ратного сотрудника,
удерживая рыдания, и вышел со слезами на глазах.
Вчера герой Синопа, желая посмотреть на траншеи и позицию
неприятелей, остановился у амбразуры бастиона; в это время
поразила его роковая пуля неприятеля из траншей.
Итак, и нашего незабвенного героя не стало. Может быть, дух
не оставит бренного его тела еще несколько дней или часов, но все-
таки его не станет. Так говорит нам наша наука, иначе едва ли
может быть, если не прострет над ним свою десницу всемогущий.
Военный медик П. Дьяконов
П. С. Нахимов, 28 июня около 7 часов вечера на Малаховом
кургане раненый в голову штуцерною пулею, был немедленно
перевезен через бухту в морской госпиталь на Северной стороне.
Первое пособие было ему подано морскими медиками; оно состояло
в соединении обоих отверстий раны, извлечений 'из нее осколков
кости, очищений от крови, прикрытии раны корпиею, намоченною
Aq. Haemostatica Нелюбина и наложении повязки.
Прибыв с Южной стороны Севастополя в 9-м часу вечера, я
нашел больного в следующем состояни'и: он был совершенно бледен
и, повидимому, без всякого самосознания, не владел языком и ле-
;кал на спине, склонившись несколько на правый бок. Правые
конечности оказались бездейственными, левою же рукою он постоянно
хватался за рану. Левый глаз закрыт верхним веком, посиневшим
несколько от подтека, а правый вскрывался от времени до времени;
рот был полуоткрыт и левый угол его несколько приподнят. Во
взоре больного выражалось еще несколько следов самосознания,
которое, однакож, не обнаруживалось никакими знаками, ни движениями.
На правой руке пульс был мал, 60 ударов в минуту, на левой
несколько полнее. Дыхание редкое, но ровно и спокойно.