Адмирал Нахимов

адмирала и необыкновенную преданность к нему матросов, я, конечно,

не мог найти границ своего удивления к его достоинствам; каждое

его слово, сказанное мне лично, глубоко ложилось в мою душу и

вспоминается теперь, хотя с тех пор прошло 20 лет. Впоследствии,

во время осады, случай опять толкнул меня близко к адмиралу, и,

состоя в его штабе, я имел возможность поверить свои первые о нем

впечатления; я остался верен своему взгляду и навсегда сохраню

благоговейное воспоминание о нем, как о разумном, ласковом

начальнике и необыкновенно симпатичном человеке.

П. С. Нахимов был большого роста, несколько сутуловатый

и не тучный; всегда опрятный, он отличался свежестью своих

воротничков, называвшихся у черноморцев «лиселями»; наружная

чистота, любимая им во всем, соответствовала его высоким

нравственным качествам; скуластое, живое лицо выражало всегда

состояние духа, а мягкие голубые глаза светились добром и смыслом;

характер энергический и вполне понятный морякам; человек

высоких талантов и притом хорошо образованный и много читавший.

П. С. Нахимов пользовался большим доверием М. П. Лазарева,

с которым он познакомился в молодых летах и под командою

которого служил в кругосветном плавании на фрегате «Крейсер» и в на-

варинскую кампанию на корабле «Азов». За Наваринское

сражение он получил георгиевский крест и чин капитан-лейтенанта.

Потом, командуя в Балтийском море фрегатом «Паллада», он считался

замечательным командиром. Старики наши до сих пор

рассказывают необыкновенный случай, наделавший в свое время много шума:

как молодой капитан «Паллады», плавая в эскадре адмирала

Беллинсгаузена, поднял своему адмиралу сигнал: «Флот идет к

опасности» и в то же.время поворотил, не ожидая приказаний; пока

адмирал поверил свое место и сделал ' сигнал флоту поворотить, ко-

рабль «Арсис» был уже на камнях *. Лазарев вызвал Нахимова

б Черное море как старого друга и надежного помощника и

поставил его образцом для черноморцев.

Вице-адмирал В. А. Корнилов был человек иного склада.

Живой, пылкий, горячий, с блестящими талантами, он, с увлечением

принимаясь за всякую деятельность, работал до истощения и был

разностороннее Нахимова, зато не был так глубок в морском деле.

При своих замечательных административных способностях он был

хороший, опытный моряк и достойный адмирал, но далек был от той

типичности, которая выработалась в Нахимове при исключительном

морском направлении последняго. Нахимов охотно подчинялся

первенству Корнилова в последнее время в ежедневной деятельности

по устройству флота и защиты Севастополя, подчинялся столько же

по своей прямодушной скромности, как и по сознанию высоких

достоинств и полезных действий Корнилова. С своей стороны,

Корнилов умел понимать эту уступчивость Нахимова и, ценя в нем, по

справедливости, редкие морские дарования, сознавал

неподражаемость Нахимова во всем, что касается моря и боевой жизни на нем,

и уступал ему на этом поле. Вот причина редкого согласия и

честного единодушия, ознаменовавшего совокупную деятельность сопер-

ничествовавших в славе адмиралов и доставившего нашей истории

блестящие страницы Синопа и Севастополя.

«С.-Петербургские ведомости», 1868, 26 января.