Страница 11 из 39
За окнами громыхнуло. Звездное небо с шуршанием разошлось и зависло у горизонта некрасивыми ошметками. Наступило утро. Все выскочили наружу и обнаружили, что таверна теперь располагается на лугу, залитом солнцем и коровьим навозом. Метрах в тридцати от крыльца твердь заканчивалась, обрываясь в пустоту. Неподалеку сто ял стул с потертой спинкой.
- Что же это, господа? - стали спрашивать гости друг у друга и у хозяина, мудрого головоногого моллюска Пта.
- Ничего особенного, уважаемые, отвечал тот направо и налево, от смущения сворачиваясь клубочком и топорща иглы. - Просто-нап росто в окрестностях таверны образовалась черная дыра. Вполне обыкновенный природный катаклизм с последствиями мирового масшта ба.
- Где же эта дыра, где она? - закричали присутствующие.
- А вот видите отверстие в обшивке? - указал крылом кабатчик, поджав две из трех ног. - Пониже шва и повыше поперечной перекла дины. Это она и есть. Если хотите, можете в нее забраться. Будете падать вечно, пока не упретесь в ватин.
Желающих не оказалось, и все, подавленно молча, вернулись в харчевню. Внутри в их отсутствие тоже произошли некоторые измене ния. Посреди зала, в самом неудобном месте, материализовалась му зыкальная машина, без устали наигрывавшая репертуар группы "Ну да", и со столиков таинственно исчезли горчичницы.
Пока все рассаживались, говорящий ящик поставил очередную пластинку, и бравые ребята молодцевато вдарили по электрогитарам:
- Валю брали, трали-вали,
Больше крали не видали.
Кто читал Марселя Пруста,
Тем, конечно, будет пусто.
Просто муть и просто жуть -
Без стрихнина не уснуть!
- Ах, - произнес молодой человек в розовом балахоне, томно вздыхая. - Музыка, зелень, пенистые чаши. Как это напоминает мне о возлюбленной!
- Погодите, - вмешался невысокий смуглый гуманоид Черсаныч, в прошлом - боцман с межпланетного сейнера. - Каким образом отмечен ные детали обстановки могут воссоздавать образ потерянной вами де вушки? Она что, много пила и постоянно валялась на траве?
- И это тоже, - признал юноша. - Но, вообще-то, на что бы я ни смотрел - все ассоциируется с ней. О, она вечно стоит перед глазами, моя утраченная невеста. Честно говоря, это ужасно мешает, потому что очень сужает угол зрения. Раньше я мог видеть даже во лосы на своем затылке, а теперь плохо разбираю и то, что находится прямо передо мной.
В доказательство он выпил пунш из чаши Левого Полусреднего и вытер губы о молочные железы Сью, причем делал это подозрительно долго. У жениха были голубые треугольные глаза, в данный момент наполненные розовыми слезами, что-то вроде разбрызгивателя для ду ша вместо носа и нечто вроде присоски вместо рта.
- Очень удобно для влюбленных, - прокомментировал кефалопод Свисс.
- Да уж, - согласилась Сью.
В атмосфере накапливалось статическое электричество, чувство валось, что назревает очередной рассказ, и он разразился, едва же них освободил ротовую полость.
Сила чувств, или Первая счастливая незавершенная история.
Мое имя - Пронзительный Стон. Я его принял сам, когда мне ис полнилось пятнадцать. Оно поразило меня своей поэтичностью, легкой грустью, смешанной с каплей горчащей безысходности, и затаенной энергией. Прежнее имя, Тупой Чурбан, утомляло избыточной опреде ленностью, чрезмерной фиксированностью восприятия, хотя и в нем была некая первобытная дикость. Его я получил от своей Нулевой Любви, Сопливой (впоследствии - Горделивой) Ромашки, когда нам обоим было по шесть лет. Я считаю ее Нулевой, потому что Первая еще наступит, и о ней я вам расскажу, но все-таки Горделиво-Сопли вая тоже была, причем раньше. Как меня назвали папа с мамой при рождении, я уже не помню. Да и существовали ли они? Законы размно жения в нашем мире столь сложны и переменчивы, что тайна моего происхождения навечно пребудет во мраке. Еще у меня был друг, от личавшийся крайним упрямством. Поэтому как он был Несущимся Кам нем, таким и остался.
Пусть вас не удивляет обилие наших имен. Это - лишь незначи тельное следствие особенностей существования на моей планете, Ут ренней Заре, которая, как мне кажется, является третьим спутником звезды Сверхжаровня. А раз мне это представляется - значит, так оно и есть. Почему я столь безапелляционен? Потерпите, и вы все уясните сами. Утренняя Заря - весьма необычное место. Второго та кого во вселенной нет. Здесь вещество - мягко, податливо и легко превращается во что угодно по велению вашей мысли. Форма как тако вая является в нашем мире чистой условностью, ибо по сути мимолет на. Более того. Сама действительность для нас - своего рода абс тракция, ибо объекты реальности существуют лишь постольку, пос кольку мы воспринимаем их органами чувств, и лишь в той степени, в которой мы их чувствуем. Сознание порождает бытие. И если вы спро сите кого-либо из груимедов (так мы себя называем), быть или не быть, то мы ответим, что это важно скорее для окружающей действи тельности, чем для нас. Утренняя Заря - экспериментальная площад ка, созданная Богом, в которого мы верим, ибо он не дан нам в ощу щениях. Мне кажется, что Он хотел сотворить мир, в котором счастье человека зависит только от него самого. Поэтому, объективно гово ря, все мы счастливы или несчастливы в той мере, в какой сами это го хотим. Как вы уже поняли, самое прочное, что у нас есть, - это Мысль и ее первичный продукт и носитель - Слово. Потому наиболее почетное занятие и главная точка приложения наших усилий - Литера тура. Конечно, имеются и другие почтенные виды деятельности: скульптура, музыка, архитектура, математика, логика, философия, религия, геоморфирование, метеопродуцирование, производство разв лекательных ощущений и фобий, секс, деторождение, психология, пси хиатрия и еще кое-что, но изящная словесность безоговорочно зани мает первое место. Увы, но всякая профессия требует таланта, а он имеется не у всех, и далеко не всегда - в соответствующей общест венному вниманию области. И на нашей планете не каждая способность может быть реализована. Представьте себе, например, гражданина с врожденными задатками слесаря-сантехника, потенциального аса свое го дела. Как ему проявить себя на Утренней Заре? Максимум - зато пить всех нечистотами, но окружающие мигом ликвидируют прорыв си лой своих мыслей. Один мой изощренный знакомый создал мигрирующие фановые вулканы, управляемые датчиком случайных чисел, но и этого хватило ненадолго. Люди с криминальными талантами - и те вызывают у груимедов больший социальный резонанс, чем склонные к примитив ным трудовым функциям. Короче, не востребованные обществом способ ности - печальная реальность нашего лишенного реальности мира.
К счастью, меня Творящая Сила оделила широким набором разно образных талантов, в частности, задатками крупного поэта. Кроме того, я могу писать пьесы, скетчи и диалоги к кинофильмам. Все это делает мою жизнь наполненной и полезной, а существование - осмыс ленным. Но пора кончать с преамбулой и переходить к действию.
Утро рокового дня началось так же, как все предыдущие. На не бо взошло солнце, которое мы недавно в эстетических целях окрасили в фиолетовый цвет, и тут же были включены четыре дополнительных рефлектора, находящихся на стационарных орбитах. Как сейчас помню, трава в тот раз получилась зеленовато-бежевая, небо - голубым в крапинках облаков из вкуснейшего зефира, а скала напротив дома - розовато-серой с проблесками слюды. На ней, как обычно, сидела моя невеста Порхающая Странница и встречала встающее светило соответс твующей мелодией. Сегодня она принесла электроорган и наигрывала "Маленькие ночные глюки" Эриха фон Брахицефалиуса. Я вспомнил, как познакомился с ней. Это произошло во сне. Собственно, сон на Ут ренней Заре отличается от бодрствования лишь тем, что обычно про исходит ночью. Мне снился титанический кусок сыра, который уносило прочь трехногое кровожадное чудовище табуретопод. По мере удаления к горизонту монстр становился все больше и больше, а сыр в его щу пальце - притягательнее и притягательнее. В конце концов я разгля дел, что это "Железамбер" - сорт, который в той декаде мне особен но нравился. Несущийся Камень, который материализовался рядом в ответ на боль утраты, предложил догнать урода. Мы побежали в про тивоположные стороны и встретились у озера. На берегу сидел иноп ланетный старик и выстругивал из лосиновой чурочки ракету, на ко торой прилетел. У его двенадцати ног лежал тот самый сыр, хотя те перь он был другого сорта и цвета. Я вынул из камня нож и доску и, пристроив на ней сыр, отрезал ломтик. Из оставшейся части вышла девушка неземной красоты. Я вначале удивился, но потом вспомнил, что мы и находимся не на Земле, и воспылал к ней неутолимой страстью. Похоже было, что и я ей понравился, иначе с чего бы ей столь спешно искать, во что завернуться. В конце концов она прик рыла наготу вечерним платьем, которое сняла с помолодевшего при шельца. Тот почернел от стыда, превратил ракету в летающую банку и, высунувшись из нее по пояс (по-моему, своей верхней половиной), принялся добиваться осуществления своих политических и экономичес ких прав, которые, между тем, даже не были еще ратифицированы Конгрессом. Кроме того, он митинговал на не понятном ни одному нормальному человеку (и, тем более, груимеду) китайском языке, по этому вскоре явилась полиция и арестовала его за превышение ско рости в нетрезвом виде. Между прочим, это был первый визит инопла нетян на Утреннюю Зарю и одновременно их первый бунт, и он закон чился пожизненным условным тюремным заключением с конфискацией имущества. Когда пыль улеглась, я смог, наконец, разглядеть фасон платья Странницы, который оказался столь откровенным, что тут же выболтал мне все ее секреты. Девушка мило покраснела в доступных взору местах. Неожиданно мой друг проявил активность, утверждая, что, поскольку сыр съел я, то незнакомка, безусловно, должна дос таться ему. Я возразил, что, во-первых, мы в моем сне, и здесь я устанавливаю правила, а во-вторых, это отнюдь не незнакомка, а Порхающая Странница, которая в недалеком будущем окажется моей не вестой. Камень легко согласился с этими аргументами и вызвал меня на дуэль выстрелом с "Авроры". Я был тогда в хорошей форме, поэто му, применив защиту Каро-Канн, блокировал Зимний дворец отрядами невооруженной интеллигенции, отправил к Смольному обнаженный женс кий батальон, полностью деморализовав штаб восстания, и завершил разгром противника атакой на королевском фланге, послав его в но каут в начале третьего раунда. После этого мы всю ночь гуляли со Странницей по взморью, и я много раз с неизменным успехом читал ей свое лучшее стихотворение: