Страница 39 из 53
си: «Наша конка», «Городское хозяйство», «Просвещение», одна
только с двумя буквами — «Г. Д.»
— Что означают буквы?— спрашивает гимназистка.
— «Государственная Дума» или «Господин Дуров», как вам
угодно...— смеется Анатолий Леонидович.
Подошли к замку. Грозно глядят бойницы. На самой высокой
башне герб Воронежской губернии — золотая гора, с вершины ко¬
торой из серебряного кувшина изливается тоже серебряная вода, в
стену замка вделан каменный кувшин, из него струится вода, падая
на уступы искусственных скал, и пропадает где-то в расщелине.
Музей начинается с галереи картин, писанных художником Ана¬
толием Дуровым. Картины развешаны в нишах. Сюжеты их разные:
горные пейзажи Кавказа, лазурное море, деревушка, занесенная
снегом, дорога с одиноко бредущим человеком, железнодорожный
путь, сквозь ночную тьму светятся два огненных глаза мчащегося
паровоза, маяк на пустынной скале среди бушующего моря посы¬
лает вдаль спасительный луч.
Картины своеобразны по технике исполнения. Все они, от ма¬
леньких пейзажей до больших ландшафтов, писаны на стекле. При¬
том то, что находится на переднем плане, вылеплено из особой мас¬
тики и сливается с фоном, писанным масляными красками на обрат¬
ной стороне стекла. Таким живописным приемом художник добил¬
ся отличной перспективы, рельефности, прозрачности воздуха и, в
результате, силы впечатления.
В отдельном зале картины В. Верещагина, В. Маковского,
И. Шишкина, А. Бенуа, В. Поленова и других выдающихся художни¬
ков.
Среди скульптур обращает на себя внимание большой портрет
Льва Толстого работы А. Шервуда.
У входа в зал, в котором собраны всякие редкости, надпись:
Анатолий Леонидович рад посетителям и охотно показывает сар¬
кофаг с древней египетской мумией; целый набор рогов — крохот¬
ных, гигантских, извилистых, ветвистых; чучела зверей, птиц, рыб,
змей, коллекции экзотических бабочек. Немало места занимают и
предметы, найденные при археологических раскопках,— старинное
оружие и исторические документы.
В музее хранятся этнографические редкости, которые Анатолий
Леонидович бережно собирал во время своих странствований по
российским окраинам, Сибири, Ближнему и Дальнему Востоку.
Прихотлива фантазия Анатолия Леонидовича Дурова.
— Кто не боится, прошу заглянуть в иной мир...— предлагает
он с загадочной улыбкой.
Афишка-объявление из дома-музея А. Л. Дурова в Воронеже.
По узкой лестнице со скользкими ступенями посетители сходят
в подземелье, тускло освещенное электрическими лампочками. Веет
сыростью могилы. И тут на стенах «философские» изречения, вроде:
«Наш путь короток —от метрик до некролога», «Не так опасно
споткнуться, как обмолвиться», «Жить осталось немного — надо то¬
ропиться работать».
Посетители, робея, спускаются все ниже. Направо и налево по¬
падаются глубокие ниши с полочками и на них мрачные сентенции:
«Рано или поздно, всяк попадет на свою полочку».
«Смотрите вниз!» — слышат посетители и отшатываются. Там
в глубоком колодце лежат белые кости...
Нет, скорее отсюда наверх, к свету, к жизни!
Какой контраст! Только что побывавшие в мрачном подземелье,
вдруг оказываются в воздухоплавательном отделе музея. Тут инте¬
ресные снимки и модели воздушных шаров и аэропланов различ-
яых систем. И, главное, модель аэроплана, на котором в 1910 году
Анатолий Леонидович совершил полет над Воронежем с Иваном Зай¬
киным, бывшим борцом, ставшим авиатором.
Всем известен острый ответ Дурова на вопрос губернатора, за¬
данный ему после полета: «Какие ваши впечатления?» —«Когда я ле¬
тел вверх, ваше превосходительство, то испытывал восторг оттого,
что уносился от земных друзей в небеса. А когда глянул вниз, то
пришел в восторг оттого, что полиция и губернатор показались мне
еле заметной мелочью...» — «Вот новый случай вам поострить...»— хо¬
лодно заметил начальник губернии.
У выхода из музея еще одна надпись: «Уйти отсюда не спешите,
таков совет вам добрый мой, и на террасе отдохните пред тем,
как вам идти домой». Отчего не послушать доброго совета и не
посидеть на террасе в чудесном саду с пышными клумбами цветов.
Тут есть чем полюбоваться и чем поинтересоваться. На столе лежит
тетрадь в дорогом кожаном переплете. Это путевой альбом Анато¬
лия Леонидовича, в который друзья и поклонники его таланта пи¬
сали на память.
На первой странице стихотворная запись самого владельца аль¬
бома. Что поделать, у него непреодолимая слабость к подобным
сентенциям:
Трудно представить большее смешение имен, рангов, чинов и
положений тех, кто писал «на память» в путевой альбом Анатолия
Леонидовича Дурова. Наглядное свидетельство широкого призна¬
ния и известности.
Уже на первой странице соседствуют имена особ, удивитель¬
но различных по характеру своей деятельности, таких, как маг и
чародей оперетты и эстрады М. Лентовский и чуть не объявленный
святым отцом православной церкви протоиерей Иоанн Кронштадт¬
ский.
Художник И. Айвазовский написал акварелью свой излюбленный
сюжет — море, а рядом адвокат Н. Карабчевский — шутливые стиш¬
ки. Писатель В. Гиляровский тоже оставил стихотворное послание,
а Ф. Шаляпин свою фотокарточку с дружескими словами.
Поэт К. Фофанов, фельетонист В. Дорошевич, артист Мамонт
Дальский написали в альбом теплые шуточные строки, после ко¬
торых поэтически «вдохновился» некий жандармский полковник
Художник Н. Билибин нарисовал в альбоме изящную картинку-
ребус с тонким политическим намеком, что, очевидно, толкнуло
на либеральные мысли и графа А. Бобринского.
Писатель М. Арцыбашев оставил в альбоме только одну строку:
«Самая дрессированная свинья в мире — это человек». Знаменитый
танцовщик М. Петипа подтвердил эту горькую мысль:
Итальянский певец Баттистини написал на память афоризм: «Ис¬
кусство и любовь возвышают человека до бога».
С добрыми словами привета в альбоме встретились И. Репин,
А. Куприн, А. Аверченко, артисты К. Варламов, Г. Ге, Мазини, Аде¬
лаида Патти, П. Орленев, А. Южин-Сумбатов, Е. Гельцер, авиатор
А. Кузьминский и многие другие известные современники.
А вот еще любопытная запись: «Жму руку королю смеха Ана¬
толию Дурову — король нефти Э. Нобель».
Даже стяжавший печальную славу московский обер-полицмей¬
стер Трепов не обошел Дурова своим вниманием и изрек: «Ваши
изгнания способствовали Вашей славе не меньше, чем Ваши четве¬
роногие артисты». Под этим поистине полицейским афоризмом сто¬
ит размашистая подпись и, чтобы не возникли никакие сомнения,
гербовая казенная печать.
Анатолий Дуров часто говорит о себе с гордостью: «Я — король
шутов, но не шут королей». Однако страницы его путевого альбо¬
ма пестрят и такими именами представителей родовой аристократии
и крупного чиновничества, как московский генерал-губернатор
князь Долгоруков, лифляндский губернатор Звегинцев, сибирский
губернатор Ключарев, петербургский градоначальник Драчевский,
министр императорского двора граф Фредерикс и прочие высокие
особы.
Уж такова сила таланта и личного обаяния Дурова, что те, кого
он так зло и остро высмеивает в своих сатирических шутках, все же