Страница 31 из 53
человеческий будет соприкасаться с внешним миром — будет жить и
смех... Только прошу вас, господа, пользуясь радостью, которую рож¬
дает смех, никогда не забывайте, что есть люди, посвятившие себя
тому, чтобы приобщить вас к этой божественной радости. Это — лице¬
деи, жрецы смеха. Не забывайте, что они, живущие среди смеха и
создающие его, сами иногда принадлежат к тем несчастным, которые
лишены радости смеха.
Лектор сделал паузу, задумался. Не в числе ли он тех, несчастли¬
вых, о которых сейчас говорит? Не думает ли он о себе самом, рас¬
сказывая анекдот о человеке, который обратился к врачу с просьбой
излечить его от безысходной тоски? Врач посоветовал тоскующему
пациенту:
« — Пойдите в цирк, там выступает клоун, обладающий необык¬
новенной способностью смешить. Я уверен, это этот весельчак изле¬
чит вас своим неподражаемым комизмом.
— Благодарю вас, доктор, но я не могу воспользоваться вашим
советом, — ответил пациент.
— Почему?
— Клоун, о котором вы говорите, это — я... Очевидно, мне остает¬
ся только повеситься...»
— В этом грустном рассказе много правды,— заметил Дуров.—
Я часто наблюдаю, как публика смеется скромной работе Анатолия
Дурова, но сам лишен возможности быть своим собственным зри¬
телем.
Лекция подходила к концу. Слушатели — присяжные поверенные,
светские дамы, врачи и художники, студенты, артисты театра и цир¬
ка и те, кто считает святой обязанностью приобщаться к любым про¬
явлениям общественной жизни, лишь бы «быть в курсе и не отста¬
вать», — вся эта разношерстная публика то веселилась, то вдруг ста¬
новилась серьезной. И когда рассказ об «искусстве смеха» подошел к
концу, слушатели поддержали заключительные слова лектора-клоуна
горячими аплодисментами.
— Как бы то ни было, — сказал он, — все равно, пока мир стоит,
будут на земле и горе и печаль, и человечество будет искать избавле¬
ния от них в радости. И веселый, добрый бог, служению которому я
посвятил жизнь, будет посылать людям смех — этот прекрасный дар,
обладающий вечной, никогда не умирающей радостью...
Клоун Анатолий Дуров все-таки иногда сам наслаждался ра¬
достью смеха. И примечательно, привлекали его не изысканные ко¬
медии, а простой народный юмор.
Известный режиссер народных развлечений А. Я. Алексеев-Яков¬
лев вспоминал, как веселился Дуров на масленичных гуляниях в
Петербурге. Гуляния эти обычно бывали на Царицыном лугу (теперь
площадь Марсового поля).
Стоит подробнее описать это любопытное место, тем более что оно
непосредственно связано с рассказом Алексеева-Яковлева.
На Царицыном лугу теснятся выстроенные на скорую руку доща¬
тые балаганы, театры, театрики, карусели, горы для катания, тракти¬
ры, киоски, палатки, прочие развлекательные торговые и питейные
заведения.
Вот вывеска аршинными буквами приглашает пить пиво завода
«Бавария». Люди толкутся у поставленной прямо на землю сорокаве¬
дерной бочки с простой, лаконичной надписью: «Эко пиво!» Не успе¬
вают закрываться двери за посетителями трактиров, чайных с про¬
дажей горячительных напитков.
Толпится народ возле балагана с тройным названием—«Театр,
цирк, зверинец». Здесь показывает свою силу «девица-геркулес», что
красуется на афише в ярком сарафане с трехпудовой гирей в каждой
руке.
Рядом, с рауса другого балагана зазывает дед:
«А вот, господа, разыгрывается лотерея: воловий хвост да два фи¬
лея!.. Еще разыгрываются часы о двенадцати камнях да на трех кир¬
пичах, из Неметчины привезены на дровнях! Еще разыгрывается чай¬
ник без крышки, без дна — только ручка одна! Настоящий китайский
фарфор! Был выкинут на двор, а я подобрал, да так разумею, что мож¬
но и фарфор разыграть в лотерею! Ну, ребята налетайте — мои биле¬
ты раскупайте!»
За балаганом — карусель, за ней «самокат» — двухъярусная кару¬
сель, и опять балаган с дедом-балагуром на раусе. Нет, не счесть всех
соблазнительных развлечений на Царицыном лугу!
Но, пожалуй, самое интересное — народный театр В. Малафеева.
Удивительный театр! Чего только он не показывает! На любой лад и
вкус: русские оперы — «Аскольдова могила», «Рогнеда»; инсцениров¬
ки былин и сказок — «Илья Муромец», «Добрыня Никитич», «Сад¬
ко», «Кагцей Бессмертный»; инсценированные романы Жюля Вер¬
на— «Вокруг Света в 80 дней», «Дети капитана Гранта»; обозре¬
ния— «Тайна Петербурга», «Путешествие в Москву»; пантомимы на
исторические, военные, патриотические, комедийные темы—«Пере¬
ход Суворова через Альпы», «1812 год», «Велизарий — римский полко¬
водец», «Кавказский пленник», «Снегурочка», «Проказы арлекина»,
«Веселая кутерьма» и много, много других занимательных вещей.
Репертуар театра В. Малафеева разнообразен, меняется часто. На
подмостках его выступают крестьяне-рожечники из Владимирской
губернии. Мужички-бородачи в лаптях и онучах, на своих берестя¬
ных рожках играют затейливые, как тонкие кружева, мелодии, кото¬
рые в старину на пирах играли да пели великие искусники — русские
скоморохи. Через века пронес и бережно сохранил народ эти изуми¬
тельные мелодии.
Здесь же пленяет виртуозной игрой Петр Невский — создатель
хроматической «невской» гармони. Подпоясавшись фартуком, он вы¬
ходит в облике продавца игрушек. Игрушки его не простые, с хитрым
намеком: купцу — весы, подрядчику — железная дорога, барыньке —
смазливый деревянный гусар.
«Игрушки, игрушки славные, занятные и забавные! — поет-при-
говаривает Петр Невский. — Есть прехитрые игрушки позабавиться
от скуки!..»
Клоуны Дементий Лавров и Николай Филиппов — неизменные
любимцы посетителей народного театра Малафеева. Однако даже их
затмевает соло-клоун, который в специально выпущенной афише
возвещает о себе:
Не следует думать, что автор анонса беспомощен в стихосложении.
Вирши его нарочито неуклюжи, зато доступны и броски. Зрители на¬
родного театра не пройдут мимо такого рифмованного извещения.
В день выступления Анатолия Дурова театр Малафеева до отказа
был полон. Те, кому не достались билеты, «прорвали шлюзы» контро¬
леров и заняли стоячие места в проходах.
Пора начинать представление. Оркестр приготовился играть тор¬
жественную увертюру перед выходом того, кто обещал изумить всех
«фурорной новостью». Однако узнать ее пришлось не публике, а
режиссеру Алексееву-Яковлеву.
— Дуров пропал... исчез! — испуганно сообщил помощник режис¬
сера.
— Как исчез? Полчаса назад он был в артистической уборной,
говорил со мной...
— Оставил свой чемодан с костюмами и... пропал. Говорят, за
ним заехал высокий, полный господин в шубе.
— Наверно, Варламов... дядя Костя хоть кого увлечет.
Алексеев-Яковлев не ошибся. Артист императорского Александ¬
рийского театра, прославленный комик Варламов, или, как его все
звали, дядя Костя, близко сдружился с Дуровым. Вместе они не раз
выкидывали коленца, хоть кого приводившие в изумление.
— Любители они с гор кататься. Надо их искать там... — решил
режиссер и отправился к каталям.
Катали, хорошо знавшие в лицо и Дурова и Варламова, утвержда¬
ли, что на горах они не показывались. Алексеев-Яковлев повернул
было обратно, когда внимание его привлекла толпа, из гущи которой
раздавались взрывы хохота. Режиссер подошел ближе и обомлел: в