Страница 14 из 53
тают, трясясь от страха, и так жалобно поглядывают на своих учи¬
телей, что возбуждают в публике понятное сострадание. Я не знаю,
зачем мои коллеги прибегают к подобным крутым мерам, когда с
маленькими друзьями человечества можно справиться одним тер¬
пением».
Подобные утверждения мемуариста не соответствуют истине.
Иностранные клоуны ранее использовали дрессированных животных
в своих антре. Но наибольших успехов в этом добился Владимир
Дуров.
Только ревностью и страстным стремлением умалить достижения
брата можно объяснить подобные неточности в мемуарах Анатолия
Дурова. Что греха таить, в своих воспоминаниях старший брат пла¬
тил ему той же монетой.
Причина в обоих случаях одна — вражда! Вражда, исподволь
зародившаяся в молодые годы и трагически прошедшая через всю
жизнь братьев.
Анатолий Дуров косвенно объясняет ее истоки, делая откровен¬
ное, хотя жестокое признание: «Приглядевшись к закулисной цир¬
ковой жизни, я понял, что закулисная интрига — не интрига, а толь¬
ко борьба за существование. Иной борьбы, в силу особенности
положения вещей, там быть не может. В цирке, как и в театре,
счастье одного построено не на несчастье другого, как это обыкно¬
венно бывает в жизни, а на несчастье двадцати других. Потому,
чтобы занять видное положение в театре или цирке, нужно пред¬
варительно превратить многих в ничто и уже на их терпеливых
плечах основаться самому во всем блеске своего успеха. В сущно¬
сти, за кулисами царит одно правило: «Топи!». И если ты сам не
будешь топить, так утопят тебя... Все хотят есть слаще, жить про¬
сторнее, и поэтому каждый карабкается на первое место, которое
хорошо оплачивается и тешит самолюбие».
Много горьких минут надо было испытать, чтобы прийти к по¬
добному заключению. Как бы то ни было, оно дает ключ для пони¬
мания сложных жизненных взаимоотношений братьев Дуровых.
Безработный циркист под кровлей опекуна не испытывал острой
нужды. Но его, уже вкусившего сладость успеха в провинции, то¬
мила вынужденная бездеятельность в Москве. И он настойчиво
добивался ангажемента в цирке Шумана. Разговор с директором
был короток:
— Кто вы? — спросил директор.
— Русский клоун Дуров.
— Как?
— Анатолий Дуров — русский клоун.
— Не слыхал такого.
— Я начинающий...
— Таким место в провинции...
— Дайте дебют!
— Глупости!
— Я буду иметь успех...
— Прощайте! Некогда...
— Вы, может, раздумаете? Я к вам наведаюсь...
Через некоторое время молодой клоун возобновил разговор с
Шуманом.
— Ах, вы опять? — недовольно вымолвил директор.—Я занят
и говорить-то нам не о чем.
— Дайте дебют!
— Повторяю, у меня служат только настоящие артисты, а но¬
вичку делать нечего.
— Перестать быть новичком — дело будущего.
— Хорошо, подумаю...
Через неделю настойчивый клоун снова явился к Шуману.
— Насчет дебюта? — встретил вопросом директор.
— Да!
— Мой цирк не балаган.
— Когда же вы подумаете?
— Как-нибудь в свободную минуту...
Это явно походило на издевательство.
В то же время крестный отец возобновил свои увещевания.
— Оставь свои увлечения! Займись чем-нибудь серьезным. Про¬
шу тебя, как родного сына.
— Ничего другого я делать не умею.
— Научишься.
— Ни к чему, кроме цирка, у меня сердце не лежит.
— Шутовством век не проживешь, а ты уже человек семейный.
Безработица и настояния опекуна в конце концов возымели дей¬
ствие. «Русский клоун» решился пойти на жертву — стать учителем.
Три студента-репетитора начали срочно готовить его к экзамену
на учительское звание.
Осенью 1885 года в городе Можайске Московской губернии со¬
стоялось это событие. Анатолий Дуров получил диплом приходского
учителя, а после дополнительного экзамена в Москве — преподава¬
теля городского училища.
Захаров привычно «тряхнул» связями и устроил новоявленного
педагога в Богоявленское городское училище. Однако карьера его
на поприще народного просвещения длилась недолго. Уже через
педелю он явился к крестному отцу с повинной головой.
— Простите меня, но дальше учительствовать я не в силах. Вот
вам на память мой диплом и... прощайте!
— Вздор! Что ты вздумал?
— Каждому кулику свое болото краше остальных болот.
— Куда ты?
— В цирк...
Бывший учитель снова явился к Шуману. На этот раз встреча
приняла неожиданный оборот.
— Вы обещали в свободную минуту подумать насчет моего
дебюта...
— Подумал...
— Ну?
— Стало ясно, что вы мне смертельно надоели.
— Об этом и думать не стоило.
— Так надоели, что я решил от вас отвязаться.
— Покорно благодарю...
— Ия решил дать вам пробу на репетиции.
— Спасибо и за это. Когда можно предстать перед вашими
очами?
— Хоть завтра!
На другой день Анатолий Дуров показал на манеже несколько
своих антре. Зрители — артисты труппы одобрили работу молодого
клоуна. И Шуман милостиво изрек:
— Ну что ж... Изредка можно посмотреть ваши глупости. Дам
дебют. Однако знайте, если публике не понравится, то и за десять
рублей в месяц не найму.
Таким тяжелым путем удалось получить дебют в Москве.
Теперь необходимо было приготовить костюм, подходящий для
выступления перед взыскательной публикой. Оказалось это совсем
не простым делом. Ситцевый костюм, в котором кое-как можно было
показаться на арене в провинции, имел жалкий вид и теперь явно
не годился. Следовало во что бы то ни стало сделать новый костюм.
А в кошельке ни копейки!
Пришлось ревизовать сундуки с рухлядью на чердаке дома За¬
харова. Однако в них ничего подходящего не нашлось. Неужели
из-за костюма сорвется так дорого доставшийся дебют? В полном
отчаянии Дуров шарил глазами вокруг. Вдруг взгляд его упал на
шелковые гардины в гостиной крестного.
— Вот! — радостно воскликнул дебютант.
Гардины вмиг были сорваны, разрезаны, раскроены... Жена сши¬
ла из них костюм, который придавал нарядный, щегольской вид
артисту. Новинка тем более радовала глаз, что обычно клоуны
выступали в дешевых, сделанных из пестрого ситца балахонах, и
никто до той поры не помышлял о лучшем наряде.
Дебютантам всегда приходится преодолевать настороженность
публики. «Знаем мы эту начинающую молодежь. То ли вот...» —
искушенный зритель называет имя виденного им известного артиста
и с недоверием смотрит на новичка. Дебют Анатолия Дурова ослож¬
нялся еще тем, что московская публика привыкла видеть на арене
иностранных клоунов, нещадно коверкавших русский язык и более
всего полагавшихся на свои трюки, а также на звонкие «апачи».
Появление на арене молодого клоуна не в затасканном ситцевом
одеянии, а в ослепительно богатом, со сверкающими блестками
костюме, уже явилось сенсацией. Его чисто русская речь, умение
донести до слуха каждое слово, богатство интонаций было не мень¬
шей неожиданностью. Все замерли от изумления. Едва же клоун
сделал паузу, раздались приветственные аплодисменты. Следующие
его антре вызывали также горячее одобрение.
Директор Шуман охотно подписал контракт с дебютантом. И что
особенно привлекало внимание — на афишах, извещавших об оче¬
редных представлениях, красовалась, выписанная крупными буква¬