Страница 3 из 34
16Вот заблудиться бы тогда -Так и беда бы не беда.Но я теперь скитаюсь тут,Мне дикий лес дает приют,И можно камень за кроватьИ дуб за полог посчитать.Что ж, дни охоты и войныНам не для отдыха даны,И эта ночь среди высотМеня едва ли развлечет.Не зверь владыка этих мест-Кишат грабители окрест,И встреча с ними для меняОпаснее, чем смерть коня.Теперь в горах я одинок,Но созовет друзей рожок;А если попадусь врагу,То меч я обнажить могу».17Едва раздался рога звук,Как увидал охотник вдругЗа старым дубом, что стоялУ основанья древних скал,Покорный девичьей рукеПрелестный челн невдалеке.Челн обогнул скалистый мыс,И волны тихо разошлись,Пред ним покорно отступив;Коснулся он поникших ивИ к белой гальке в тот же миг,Притихнув, ласково приник.Охотник позабыл про страх,Однако, притаясь в кустах.Не шелохнувшись, не дыша,Глядел, как дева хороша.Она же продолжала ждать -Быть может, где-нибудь опятьПрорежет рог лесную тьму.Внимать готовая ему,Она во мглу вперяла взгляд,Откинув волосы назад,Богине греческой равна,Уж не наяда ли она?18«Но разве греческий резец, -Подумал тотчас же пришлец, -Сей дивный создал образец?»Не меньше в деве было чар,Хоть покрывал лицо загарИ краска щеки залила -Дознаться, что она греблаМог всякий: стоило взглянуть,Как тяжело вздымалась грудь.Хоть крепкую такую статьСаксонская не чтила знать,Но не ступала на лугаТакая легкая нога,Воздушной поступью не смявНи колокольчиков, ни трав.Свой горский выговор онаСчитать изъяном не должна -Столь благозвучна эта речь,Что сил не станет слух отвлечь.19На деве, вышедшей из вод,Плед, лента, брошь — все выдаетСтаринный горделивый род.Не всякой ленте довелосьСвязать такую прядь волос,Что чернотой своей былаТемней вороньего крыла;Едва ль столь пламенную грудьПлед прикрывал когда-нибудь;Добрее сердца не найдешь,Чем то, что заслоняла брошь.Взор девы был и тих и милИ кротость нежную струил,Не в силах озерная гладьЯснее берег отражать,Чем отражал тот чистый взгляд,Что сердце и душа таят.Легко прочесть в ее очахБлаговоление и страх,Смиренной дочери любовь,И грусть, нахлынувшую вновь,И тяжесть горестных невзгод, -Печальный взор их выдает.Девичья гордость, может быть,Не позволяла ей открытьСтрасть, что пылала все сильней.Так надо ль говорить о ней?20Кругом стояла тишина.«Отец!» — воскликнула она.Холмы, лежащие вокруг,Чудесный поглотили звук,И молвила она тогда:«О Малькольм, ты вернулся, да?»Но до того был голос тих,Что даже леса не достиг.«Меня не знают здесь», — сказалОхотник, выйдя из-за скал.Ее сомнение взяло,Она схватилась за весло,Челнок успела оттолкнутьИ второпях прикрыла грудь(Как лебедь, ощутивший страх,Поджал бы крылья второпях);Но лишь отпрянула, опятьГлаза осмелилась поднять -Не тот у странника был вид,Что деву в бегство обратит.21Хоть опыт пережитых летНа нем оставил явный след,Но молодость кипела в немСтрастей бунтующих огнем.Насмешлив он и весел былИ неуемных полон сил:В нем загорался, только тронь,То гнева, то любви огонь.Он был могуч — казалось, онДля ратных дел был сотворен.Хотя не в латах, не в бронеОн странствовал в чужойстране,Черты надменного лицаИзобличали в нем бойца,И, если надо, он в боюМог доблесть выказать свою.Он тихо начал речь вести,Сказав, что сбился он с пути.Свободно речь его теклаИ обходительна была,Но голос выдавал — привыкПовелевать его язык.22Взглянув на рыцаря опять,Решилась девушка сказать,Что всюду страннику приютВ горах Шотландии дадут.«И вы не думайте, что васНе ожидали в этот час:Еще рассеивалась мгла,А вас постель уже ждала,Подбитый тетерев со скалК ногам охотника слетал,И рыба попадала в сеть,Чтоб к ужину для вас поспеть!»«О, сколь безмерно вы милы,Хоть доблести мои малы,И я, увы, совсем не тот,Кого ваш дом сегодня ждет.Судьбой наказанный своей,Я растерял своих друзей.Не думал я до этих пор,Что по сердцу мне выси гор,Не ведал я, что здесь живетВладычица озерных вод».