Месть

Огилви подождал мгновение, затем повернулся к Джеймсу Брюсу.

— Никак не могу вспомнить, — произнес он небрежно. — Вы были в ту ночь на борту одного из конвойных кораблей?

— Нет. Я ждал на «Уэллхед-Один».

— Ах да... И как я забыл... Должен вам сказать, что вы многое пропустили. Конечно, я стоял на этом самом месте, в правом крыле, и любовался эскортом. Брюс, это было потрясающее зрелище. Человек вашего возраста, не бывавший на войне, никогда не видел ничего подобного. Вы знаете, что иранцы послали фрегат для прикрытия «Левиафана»?

Брюс кивнул. Он уже много раз слышал рассказ Огилви.

— А воздушному прикрытию могли бы позавидовать даже Королевские военно-воздушные силы. Нужно отдать должное иранцам. Они создали достойную армию.

— Да, ночка была что надо, — согласился Брюс.

— Вам действительно лучше бы сойти на берег в Монровии.

— Я понимаю, Седрик. Все это звучит очень натянуто, но Доннер...

— Не беспокойтесь, — тихо прервал его Огилви. — Я отошью вашего мистера Доннера, не теряя времени.

Наконец Доннер положил трубку. На его губах играла озабоченная улыбка. Сейчас он казался старше, чем во время операции в Персидском заливе, и его поведение было уже не столь непринужденным.

— Капитан, — сказал он умоляющим тоном. — Мне передали, что Ажарату Аканке все еще не найдена. И я снова прошу вас принять во внимание небольшую, но катастрофическую вероятность того, что Харден жив и охотится за «Левиафаном».

— Я согласен, — сказал Джеймс Брюс, собравшись с духом. Дело зашло слишком далеко. Он нес ответственность перед компанией и командой корабля. Огилви играл их жизнями.

— Седрик, боюсь, в этот раз мне придется настаивать. Пожалуйста, пусть ваш радист вызовет вертолет.

К его облегчению, Огилви ответил совершенно спокойно, и Брюс на секунду пожалел о том, что он обращается не к нему, а к Доннеру.

— Как я понимаю, вы работаете на правительство Израиля?

— Да, — согласился Доннер, неуверенно отвечая на взгляд капитана.

— И именно израильская разведка прошлым летом проникла в планы Хардена.

— Да.

— И вас попросили передать эту информацию владельцам «Левиафана».

— Совершенно верно, сэр.

— А также саудовцам и иранцам?

— Всем, кого это касается.

— Вы лично знакомы с Харденом?

Доннер ответил не мигнув глазом:

— Нет.

— А что произошло с тех пор?

— То, что я говорил вам. Мы полагали, что Харден мертв, до тех пор, пока недавно не узнали, что доктор Аканке исчезла...

— Нет. Я имею в виду — что делали лично вы? Доннер взглянул на него с беспокойством.

— Занимался разными делами...

— Вы ушли в отставку, — заявил Огилви.

— Неужели это заметно?

— Заметно, — улыбнулся Огилви. — В моем возрасте такие вещи не заметить невозможно. У вас есть хобби?

— Я фотограф.

Брюс терпеливо ждал. Он понимал, куда клонит Огилви. Ладно, пусть даст выход своему гневу.

— Но вам бы хотелось вернуться на правительственную работу? — настаивал Огилви.

Доннер ответил, почти незаметно кивнув:

— Это от меня не зависит.

Огилви снова улыбнулся.

— Не зависело до недавнего времени.

— Что вы имеете в виду? — спросил Доннер.

— Вы поднимаете шумиху вокруг Хардена — и снова оказываетесь на своей старой работе. — Он усмехнулся. — Но что это за «правительственная работа»? Ведь вы просто шпион. Брюс, разве вы не понимаете, чем он занимается?

Брюс смущенно отвернулся. План Огилви был обречен на провал. Факт есть факт, и разоблачение Доннера не отвратит нависшей над кораблем опасности. Компания приняла решение, и Брюс выполнит его.

— По неизвестным мне причинам его уволили, — продолжал Огилви. — Но пока он кричит «Волк!» — то есть «Харден!» — у него есть работа. Не хочу сказать, что в чем-то обвиняю вас, приятель, но я не собираюсь ради вас прыгать через горящий обруч.

Доннер, казалось, отреагировал спокойно на слова Огилви, но на виске его пульсировала вена.

Огилви снова злорадно усмехнулся.

— Конечно, я очень благодарен вам за оказанные услуги, мистер Доннер. Мне очень помогла ваша информация о том, что Харден подстерегает «Левиафан».

Джеймс Брюс поспешил взять инициативу в свои руки.

— Седрик, личные проблемы мистера Доннера к делу не относятся. У меня есть приказ. Компания требует от вас обеспечить охрану судна. Немедленно вызовите вертолет!

Лицо капитана побагровело. Он поднял телефонную трубку.

— Радиорубка, — вызвал он, глядя Брюсу в глаза, и подтолкнул телефон к нему.

— Если вы настаиваете, капитан Брюс, то тогда уж вызовите два вертолета! И желаю вам приятного плавания вокруг мыса Доброй Надежды, капитан Брюс!

Брюс услышал в трубке голос радиста:

— Седрик, говорите.

— Да! — Голос капитана прогремел, как пистолетный выстрел.

Брюс смотрел на далекий нос танкера, шевеля губами. Кто, кроме Бога или Огилви, может знать, что там творится? Проклятая калоша!

— Ну хорошо, Седрик... Вы выиграли.

Огилви повесил трубку, разгладил галун у себя на плече и неожиданно пустился в откровения:

— Должен вам признаться, Харден был близок к успеху. Бог свидетель, его ракета пролетела в десяти ярдах от меня.

Он подвел Брюса к поручню, откуда были видны волны, пенящиеся далеко внизу, около корпуса судна. Доннер с застывшим лицом последовал за ними.

— Видите — свежая краска, — сказал Огилви и показал, где гладкую поверхность металлических перил пересекал шов, разделявший старый и новый слои краски. Пока он рассказывал, Доннер смотрел, как его большие пальцы поглаживают шов.

— Взрыв швырнул меня на палубу. Я гасил огонь огнетушителями, пока не прибыл боцман с пожарной командой. Мне опалило брови. Видите, они до сих пор чересчур короткие.

— Офицеры Огилви утверждали, что он неоднократно рассказывал эту историю. Капитан сделал паузу точно так же, как сотню раз до того, и добавил с торжественностью, над которой подшучивали у него за спиной в кают-компании:

— Видно, кто-то на небесах очень любит хороших ребят с «Левиафана».

«Десять ярдов, — думал Доннер, — и как сильно Огилви недооценивает Хардена!»

Вслух он сказал: