Страница 35 из 52
Напоследок друзья обнялись. Потом Гусев стукнул себя по лбу.
- Совсем забыл про гвоздику! Ты сможешь пристроить гвоздику? Новый урожай! Султан подарил Франческе целую тонну.
- Обалденные деньги!!!
- Не забывай, Гавайи, в какой-то мере, конкурент Занзибару. Четверть века назад ужасный ураган уничтожил большую часть плантаций гвоздики на Занзибаре. Вот тогда у нас на островах стали её активно выращивать.
* * *
Морская болезнь оказалась немилостива к гарему Гусева. Целую неделю девушки лежали пластом. Лишь изредка, бывшая красотка, которую Франческа переименовала в Зузу, с ужасно впавшими глазищами, пугающими обычного человека, пыталась выползти на палубу, чтобы выпрыгнуть за борт. Следующую неделю гарем упивался кислым соком зеленого фрукта, похожего на лимон. На третью неделю гарем уже исполнял для хозяина эротические танцы, при этом животы красоток были набиты так, будто негритянки на седьмом месяце беременности. Зузу так сверкала глазищами, что Гусев ожидал репрессий со стороны Франчески. Однако, жена лишь полусонно зевала, сыто поглаживая живот, чаще всего Гусеву. Володя отменил свои тренировки с первого же дня, оставив две четвертьчасовые разминки. Во-первых, Гусев не любил качку. Он не болел морской болезнью даже в начале морских походов, но испытывал большой дискомфорт. Во-вторых, Володя знал, что Франческа получает удовольствие от моря, а значит, его ожидают сумасшедшие ночи.
Слишком скромное поведение жены, угождавшей Гусеву в каждой мелочи, нашло свое объяснение за три дня до прибытия.
- Милый, - Франческа посмотрела на Володю открытым детским взглядом, - А пусть твой друг Ричард извинится. А? Публично, при всех. Встанет передо мной на колени. Начнет рвать на себе волосы. Ударит себя в грудь. Скажет, что он мерзкий лгун, пьяница и бабник. Скажет, что это он ко мне приставал, я его ударила, а он влюблен без памяти и захотел отомстить. Ну?
- Нет, - одними губами произнес Гусев. Он изобразил пустой взгляд, которым пугал самых отъявленных головорезов, и добавил, - Я себя неважно чувствую. Думаю, простыл. Попробую заснуть. Прикажи рядом с каютой не шуметь. Да, еще одно. Поспи эту ночь в гареме, я боюсь тебя заразить.
Гусев ушел в каюту. На душе было гадко. Франческа страшилась будущей смерти Ричарда, греха, который ляжет на её душу вечным грузом. А Володя не нашел в себе ни капли мужества, спрятавшись, как трус, в каюте.
"Конечно, нужно будет прозондировать настроения среди казаков. Они давно не в России, пора уже заканчивать с бандитскими понятиями. Может, Франческа права? Достаточно извинений и крохотной дуэли, без смертельного исхода?" - подумал Гусев, заваливаясь спать.
Не спалось. Тишина, не слышно даже пароходного двигателя, мозг приучился отфильтровывать этот шум. Короткий разговор взвинтил Гусеву нервы. Нет. Они были до предела натянуты самым окончанием поездки.
"Какой дурак этот Ричард! Специалист по отсталым культурам? Тупой америкашка, вообразивший казаков европейцами. Даже он, Гусев, русский из 21 века совсем не европеец! Разве Ричарда не учили выверять каждую фразу, каждое слово? Он чувствует за собой мощь своей страны? А нужна она мертвецу?" - бессильно ругался Гусев.
"Зачем я всю жизнь делаю то, что мне не нравиться? Кому назло? Отец не хотел, чтобы я пошел в армию. "Ты не любишь никому подчиняться, тебе не нравиться ходить строем!" Да что уж там! Я избегал чисто мужских компаний, потому что после двух стаканов водки без закуси хотелось блевать, и презирал муштру. С обычной дисциплиной у меня тоже не ладилось. "Не ходи в десант", - упрашивал отец, - "В десант идут тупые дебилы". Будто бы в танкисты и летчики отбирают очкариков-задохликов. Как говаривали в древнем Риме: "В здоровом теле здоровый дух - большая редкость!" Но отец оказался прав, десант выделялся среди всех. Потом эта гребаная война!!!"
Гусев не боялся умереть в бою. Нет! Но война должна быть за Родину!!! За самое дорогое, за мать! Или за любимую женщину, которая бросила его за неделю до отправки в горы, но он-то продолжал её любить! Или за ту первую его страсть в седьмом классе, когда сердце каждый раз выскакивало наружу после близости, и остановилось после разрыва! За отца и деда, за бабушек и теть, за двоюродного брата и сестер, за соседку тетю Клаву, за друзей, за одноклассников. За тех, кто ему близок. Ему было гадко умирать за бабки новых олигархов. А потом этот позорный мир и сумасшедшая постыдная дань. А еще начальник штаба! Невероятно смелый офицер! Он любил "разведку боем". Герой, он всегда оставался в штабе, в тылу. А Гусев не умел сдерживаться в выражениях.
Потом Гусев попал в Российскую империю и ... жутко удивился. Армия воевала за чьи-то финансовые интересы; штабные делали карьеру и получали награды, а в горах попадали в плен и погибали совсем другие.
Потом Гусев организовал свой казачий отряд, и началась война с Японией, затем сразу за ней жуткий конфликт с Англией.
Гусев никак не мог заснуть. Он лежал и вспоминал свою жизнь, как будто смерть Ричарда могла что-то значить в его дальнейшей судьбе.
"Интересно. Как меня воспринимают урядники, сотники и есаулы? Как олигарха, свободно распоряжающегося общими деньгами, считающего их своими? Я же не интересуюсь ничьим мнением. Подарил Дигне оружие, продал ему флот, превратил дорогие баржи в брандеры. Моя жена искусно выманивает у казаков добычу и заработок, ополовинивая их, по словам Франчески, "чудовищно жирные доходы". Теперь я согласен заключить с Великобританией мир, не спрашивая мнение казаков, не оговаривая их безопасность, забывая, что у каждого из них есть на Гавайях собственность. А если новое гавайское правительство отберет земли переселенцев?"
* * *
Наутро Гусев "выздоровел". Франческа мужественно избегала в разговорах упоминаний о Ричарде. Она думала, что Володя перенервничал именно из-за него. К вечеру у Франчески начались критические дни, она расстроилась, очередная попытка забеременеть с треском провалилась.
Володя три дня старательно приводил себя в форму. Он хотел выглядеть на встрече с казаками здоровым, полным сил и уверенным в себе.
* * *
- Господин генерал, прими мои сердечные уверения в совершеннейшем почтении, - султан лично посетил резиденцию Гусева, что было невероятным нарушением этикета.
- Прошу меня простить за недолжный прием, - начал извиняться Володя, но султан остановил его.
- Это я поторопился, не дал тебе, генерал, ни часа отдыха. Мне сообщили, что через час у тебя соберутся офицеры, и, зная ваши привычки, я смог бы рассчитывать на встречу не ранее завтрашнего ужина.
- Я так понимаю, есть новости от германского консула? - насторожился Гусев.
- Нет. От Бэзила Кейва. Он заявил, будто ты объявил одностороннее перемирие и потребовал у меня сдачи власти, - нервно выпалил султан.
- В противном случае? - заинтересовался Гусев.