Самолет для валькирии

- Нет, почему же, умеет. Никогда же заранее не представишь, в какую ситуацию прогрессор может вляпаться.

У Григория тут же возникла идея на конечном участке просто изобразить из флаера моторную лодку и приплыть в столицу Парагвая. Но по дальнейшему размышлению, и прикидке, этот вариант совместными усилиями забраковали. Так и решили, что флаер будет оставлен где-нибудь недалеко от дороги, желательно в зарослях. И замаскирован будет под валун. Как и предложила сразу Натин.

Конечно же, добираться до Асунсьона придётся пешком... Потому, что окрестности любой столицы достаточно обжиты и найти там рядом достаточно глухие заросли, да ещё недалеко от дороги, и чтобы эти заросли были достаточно дикими -- сложно. Но в таком варианте больше шансов сохранить тайну вояжа.

Пока обсуждали, Василий не представлял, что ему предстоит. По аналогии с теми пробежками по окрестностям родного города, он не видел чего-то принципиально невозможного, или запредельно тяжёлого.

И тем не менее...

******

- Месье, Ганецкий! Куда это вы так смотрите?

Француз, выкатившийся на палубу после бессонной ночки за карточным столом, вытаращился на русского, что-то пристально разглядывающего в небесах. Солнце, только-только показавшее свой краешек из-за горизонта, окрасило всё в розовые тона. Море, лишь слегка покрытое рябью от лёгкого ветерка, покрылось рыжими блёстками. Но не красоты морской зари интересовали поручика, а что-то высоко в чистых рассветных небесах.

- Неужели вы там, средь ангелов небесных решили разглядеть удачу в карточных играх?

Шутка вышла корявая, но тем не менее Ганецкий лишь поморщился, продолжая напряжённо смотреть в небо. Хороший цейсовский бинокль, с которым он почти никогда не расставался, был направлен почти вертикально вверх.

- Месье! Вы бы не зубоскалили, а сами посмотрели! - не вытерпел он продолжая пялиться на небо.

- А что там я должен увидеть?

Француз потёр руками изрядно покрасневшие от бессонницы глаза и проморгавшись посмотрел на русского.

- Смотрите... - оторвавшись от своего оптического инструмента Ганецкий ткнул в небо пальцем.

- И... что? - таки задрал голову к небу француз.

- Видите облако?

- Э-э... Вижу. Вот это прямое как палка?

- Да. Именно оно.

- Да, необычное облако. И что с того?

- А вы туда посмотрите. - Ганецкий ткнул пальцем куда-то вверх и за спину французу.

Француз обернулся и увидел, как серебристое облако не статично, а стремительно удлиняется. Так, как будто кто-то, под линейку чертил прямо на их глазах, облачной полосой белую, серебристую линию.

- О, матерь божья заступница! - побледнел француз и принялся тут же поминать всех святых.

- Что, увидели перст божий? - насмешливо спросил Ганецкий. - И как тогда быть с вашим атеизмом? И "антиклерикализмом"?

- Но... Как же это? - сразу двумя руками указал француз на странное облако. - вы имеете хоть какое-то представление от чего это может быть? Кто и как это может сделать рукотворно?! Ведь... Ведь до облака миль десять!!! По вертикали!!

Да уж! Беда многих показных атеистов, потянувшихся за модой последних лет, - с них этот "атеизм" мигом слетает, когда они сталкиваются с чем-то из ряда вон выходящим. Что с наскоку объяснить не могут.

- Вы судите по тому, что у нас солнце лишь краешек показало из-за горизонта, а облако белое? - справился поручик.

- Конечно! Такой цвет, я точно знаю, я университет заканчивал, имеют облака на очень большой высоте! Не менее десяти километров!

- И по-вашему, это ангелы? - ещё более ядовито стал настаивать Ганецкий, но видя, что русский над ним насмехается, француз проглотил рвущиеся из глотки слова и обиженно засопел.

- Сдаётся, мне, месье Леон, что это не ангелы... - будто не заметив обиды собеседника, продолжил Ганецкий уже серьёзным тоном. - Ибо выглядит сие слишком уж... Вы видите искорку, в начале этого облака?

Француз пригляделся и молча кивнул.

- Приглядитесь: она имеет чёткую треугольную форму. - сказал Ганецкий и передал французу свой бинокль.

- У вас очень острое зрение... - поднапрягшись разглядел что-то Леон. Но потом приложил к глазам оптику и долго всматривался в небеса.

- И что с того? - чуть успокоившись спросил француз.

- Вы удивитесь, но я уже видел такую форму. В Санкт-Петербурге. И пусть это был лишь рисунок, но... у меня прямо сейчас возникли вопросы к тому, кто его рисовал... Точнее к тому, с чьих слов рисовано!

Леон непонимающе посмотрел на Ганецкого, но лицо у того не только не несло и следа затаённой шутки. Наоборот, оно выражало искреннюю и очень серьёзную озабоченность.

- Так и что это может быть? - всё равно ничего не поняв, спросил Леон.

- Странно... Но по описаниям, это самолёт. Самолёт-виман Древних.

Сказано последнее было таким тоном, что несмотря на жаркую погоду, французу показалось, что его спина инеем покрывается.

******

Григорий, ходил с важным видом, перед собравшимися.

Офицеры русской армии, изъявившие желание "поучаствовать в авантюре", с интересом слушали того, под предводительством кого им придётся в ближайшее время воевать. А уж слухи о том, что "благородный дон Румата" собирается притащить на Юг Африканского континента некие новые вооружения, да ещё присовокупив к ним новые же стратегии с тактиками...

Многие слушали с тем прицелом, что если предводитель окажется дураком, то можно, по примеру поручика Ганецкого, двинуть в Лоуренсу-Маркиш сугубо самостоятельно. А там уже до буров добираться как бог на душу положит.

- Итак, господа, засим объявляется создание Русского Добровольческого Корпуса для войны за независимость бурских республик.

- Сразу же, перед тем, как продолжать, скажу кое-что о себе: я обучался языку у очень интересного человека... Он не был военным. Так что если некоторые обороты речи у меня не будут вам привычны, прошу списать на то, что я всё-таки пришелец. И ещё не совсем обжился. Но... как многие уже заметили, некоторыми богатствами русского языка, я владею. И в случае не только пойму о чём речь, но и отвечу. Короче: разговорным, командным и матерным языком -- владею.

Аудитория сдержанно и доброжелательно хохотнула.

- О некоторых нюансах создания Корпуса: да, я представляю интересы не только личные, не только своих нанимателей, но и некоторых других господ, которые, пока, участвуют в нашем мероприятии инкогнито. И могу вас заверить, что сии персоны достаточно высокопоставленные в Российской Империи и влиятельные. Поэтому, препятствий на стадии формирования, подготовки и отправления к месту у нас не будет. Есть гарантии. Кто нанимал лично меня? Буры. Это всё, что вам по этой части стоит знать. Но и распространяться об этом - не стоит. И хоть уже через полгода сия тайна рискует превратиться в "секрет Полишинеля", но это только через полгода и то "возможно". Поэтому, и то, что я уже сказал, и то, что будет сказано далее, как вы понимаете, не для лишних ушей.

- Далее...

Григорий сделал небольшую паузу и осмотрел собравшихся. Большая часть представляла из себя офицеров РИА уже имеющих опыт. И имеющих амбиции и служебное честолюбие.

Причём такие, которые не нашли реализации в армии.

Были и несколько кавалерийских гвардейских офицеров. Эти "шли отдельной строкой" так как в их среде очень много определяло возмущение реформой гвардейской и армейской кавалерии РИА которые по указу Александра Третьего проводил военный министр Ванновский.

Аудитория слушала внимательно. И то, что доклад Григорий начал сухо, без выпендрежа, многим понравилось.

Как он знал, к нему, как "выходцу из Южной Америки", относятся как к офицеру одной из опереточных южноамериканских армий. А раз так, то и ожидалось соответствующее поведение: апломб и тщеславие провинциального "наполеона", соседствуют с унтер-офицерской мелочной дотошностью и такой южноамериканской спецификой, как стремление выглядеть как "большой мальчик", т.н. "мачизм".