Пруссачество и социализм

в серьезных случаях до измены. Сторонники

этих идей лишь поют, пишут и говорят о том,

что испанский меч и английские деньги вер-

шат. Это вечные провинциалы, простодушные

герои немецких романов, трактующих о внут-

реннем <Я>, которые отличаются полным от-

сутствием каких бы то ни было реальных спо-

собностей, это <порядочные> люди, члены вся-

ких союзов, любящие выпить в компании, чле-

ны парламентов, недостаток собственных спо-

собностей они принимают за изъян в государст-

венных учреждениях, с которым они не в состо-

янии совладать. Пассивная склонность к анг-

лийскому либерализму с его враждебным отно-

шением к государству, которому они охотно

подражают, игнорируя напряженную инициа-

тиву англичанина, проявляемую им также

и в политической области; мещанское стремле-

ние к итальянско-французской системе мелких

государств, благодаря которой вокруг приче-

санных по-французски дворов вырос класс пар-

тикуляристски настроенного бюргерства,

не мыслящего дальше ближайшего соседа

и принимающего порядок как нечто враждебное

культуре, не обладая в то же время способнос-

тью привить себе дух этой культуры; стремле-

ние к испанско-церковному авторитету, превра-

тившееся в исповедные дрязги. Все эти черты

чего-то непрактичного, провинциального, глу-

пого, но честного, бесформенного без надежды

50

когда-либо быть оформленным, устарелого

и душевно неплодотворного, убийственного,

приводящего к измельчанию и тянущего вниз

являются внутренним врагом каждого немца

в отдельности и всех немцев вместе как нации,

словом таков образ Михеля, который рядом

с пятью типами творческих народов является

единственным типом, способным лишь на отри-

цание; это проявление своеобразной готической

идеи человечества, тип, из которого созреваю-

щая культура, перешагнувшая рубеж Ренес-

санса и Реформации, не создала расы в смысле

ее нового духа.

XII

Организованное заселение славянской восточ-

ной окраины производилось немцами всех пле-

мен. Однако покорена она была народом ниж-

ней Саксонии, так что по корню своему прус-

ский народ ближе всего родственен английско-

му. Это те же саксы, фризы и англы, которые

в свободных отрядах викингов, часто под нор-

мандскими и датскими именами, покорили

бриттов кельтского происхождения. То, что воз-

росло в это время вдоль берегов Темзы и на пес-

чаной пустыне по берегам Гавеля и Шпрее, ко-

торая своей дикостью, величием и суровой судь-

бой сравнима только с римской кампанией в Ла-

циуме, еще и поныне своей мощной волей напо-

минает непреклонные образы своих предков,

Видукинда, маркграфа Геро^ и Генриха Льва.

Но из духа викингов и монашеских орденов

немецкого рыцарства медленно развились две

51

прямо противоположные нравственные запове-

ди. Одни несли в себе германскую идею, другие

чувствовали ее как что-то сверхличное: личная

независимость и сверхличная общность. Ныне

их называют индивидуализмом и социализмом.

Под этими словами подразумеваются добродете-

ли высшего порядка: в первом случае - ответ-

ственность за свои действия, самоопределение,

решительность, инициатива, во втором - вер-

ность, дисциплина, самоотверженность, само-

отречение, самовоспитание. Быть свободным

и служить - нет ничего труднее того и другого,

и народы, дух и бытие которых основаны на од-

ном из этих свойств, народы действительно

умеющие быть свободными или служить, до-

стойны великой судьбы. Служба - это проявле-

ние старопрусского духа, родственного старо-

испанскому, который также выковал в рыцар-

ской борьбе с язычниками этот народ. Не <Я>,

но <Мы>, коллективное чувство, в котором

каждое отдельное лицо совершенно растворяет-

ся. Дело не в человеческой единице, она должна

жертвовать собой целому. Не каждый стоит за

себя, а все за всех, с той внутренней свободой

в высшем смысле - libertas oboedientiae - сво-

бодой повиновения, которая всегда отличала

лучших представителей прусского воспитания.

Прусская армия, прусское чиновничество, рабо-

чий класс Бебеля - все это продукты этой вос-

питывающей идеи. Дух пиратов уже в позднее

время увлек в американские прерии всех тех,

в чьих жилах текла еще кровь викингов - анг-

личан, немцев, скандинавов; это было поздней-

шим продолжением путешествий в Гренландию

52

времен Эдды, во время которых в 900-ых годах

уже достигались берега Канады, - грандиозное

переселение германцев, обусловленное глубо-

кой тоской по дали и безграничному простору,

отряды искателей приключений, от которых

произошел еще один народ саксонского склада.

Однако оторванный от родной почвы фаустов-

ской культуры и потому лишенный <внутрен-

него базальта>, по выражению Гете, обладая

старой работоспособностью и старой благород-

ной кровью, народ этот не имеет корней, а пото-

му и будущего.

Так сложились английский и прусский типы,

это различие между народом, который разви-

вался, чувствуя себя островитянином, и другим

народом, который вынужден был беспрестанно

охранять свою территорию, лишенную естест-

венных границ и со всех сторон открытую для

врагов. В Англии остров заменил собой государ-

ственную организацию. Страна без государст-

венной организации была возможна лишь при

этом условии. Это первоисточник современной

английской души, в которой в XVII веке пробу-

дилось самосознание, именно когда англичанин

стал неоспоримым властелином на британском

острове. В этом смысле природа страны являет-

ся творческой: английский народ создался сам,

прусский же народ - это создание Гогенцоллер-

нов^, которые, придя с юга, восприняли сами

дух прусской природы, сами стали служить мо-

нашеской идее государства.

Пруссия и Англия как явления политической

действительности, это - и максимум и минимум

сверхличной социалистической государственной

53

идеи, государства и его отрицания. Ибо харак-

терная особенность английского либерального

государства состоит в том, что оно совершенно

не чувствительно для отдельного индивидуума,

оно вообще не ставит требований отдельному

индивидууму, не доставляет ему никакого со-

держания и служит ему только средством. От-

сутствие школьной повинности, отсутствие во-

инской повинности, отсутствие обязательного

страхования. Англия пронесла эти отрицатель-

ные права через все столетия от Ватерлоо^ и до

мировой войны, чтобы, наконец, от каждого из

них отказаться. Эта вражда к государству как

таковому нашла выражение в слове society*, ко-

торое вытеснило понятие государства в идеаль-

ном смысле. И эта вражда, воплощенная в поня-

тии societe**, воспринимается и французским

Просвещением: так, Монтескье высказывает по-

ложение, что <общества, состоящие из 20-30

миллионов человек, являются уродством в при-

роде>. (<Des societes de vingt a trente millions

d'homme - ce sont des monstros dans la nature>).