Страница 9 из 117
— Но — но! — пожурил фигурку маг, ставя её на доску. — Гарри Джеймс Поттер, не спеши. Куда же тебя определить?
Голубые глаза директора Хогвартса вычленили поверженного короля — Геллерт, Геллерт, ведь ты мог сам двигать фигуры. Однако…, кисмет, как говорят на востоке. Безвольный король теперь влачит жалкое существование в Нурменгарде. Какая печальная участь для великого человека.
— Том, — палец директора коснулся короны закутанного в тёмную мантию ферзя, тот прошипел на парселтанге нечто нелицеприятное, — мальчик мой, ты можешь сбежать от Смерти, но от меня бегать бесполезно. Скажи мне, Том, зачем тебе малец? — Дамболдор наклонился над доской. Ферзь стрельнул в него красными глазками, запахнул мантию и отвернулся. — Право, какой ты неразговорчивый. Смотри, найду тебе замену. Ничего личного, мальчик мой. Гарри, — маг вернулся к пешке, — нам с тобой предстоит занимательная партия. Не возражаешь? Замечательно.
Дамболдор вернулся в кресло, взмахом палочки подогрел остывший чай, чуть пригубил и надолго задумался. Мальчишка Поттер, тёмная лошадка. Слишком силён, старик жалел, что не настоял в своё время на установке ограничителей магии. Мальчик его пугал, напоминая совсем другого паренька. Такой же недоверчивый взгляд, пытливый ум и сила. Заклятье Тома создало ему близнеца. Но нет худа без добра. Волдеморт сам того не ведая сыграл на руку седобородому гроссмейстеру. Старый прохиндей давно определил место для фигуры молодого тёмного мага. Мальчишка должен послужить делу света, хочет он того или нет. Партия, длящаяся десятилетия, не имеет права закончиться банальной смертью злодея и трагической кончиной Героя. Директор ласково посмотрел на шахматную доску, теперь он не повторит прежних ошибок, фигура не сможет стать игроком. Мальчишке уготована участь стать новым Тёмным Лордом. Начинать надо постепенно, с малого…. Старик пошевелил палочкой и всадница на белом коне сменила клетку. Констанция — умная девочка из обнищавшего рода, позабывшего свои корни, у неё не было никакой перспективы в жизни. Он дал ей всё! Мужа, деньги, почёт, будущее в розовых тонах и обливейт, чтобы девчонка забыла о заключённом магическом контракте. Зачем ему безвольная кукла? Марионетка гораздо эффективней изображает живого человека, когда не ведает о нитях в руках кукловода. Джеймс своим неприятием тьмы толкает наследника в лапы Тёмного Лорда. Для общего блага гораздо выгодней, чтобы мальчишка перестал быть наследником состояния Поттеров. Строптивая шахматная фигурка не даст нагло собою манипулировать. Настало время «ночной кукушки» Поттера наставить его на путь истинный. Как удачно, что Джеймс сам втайне желает сделать наследником младшего сына. Альбус хмыкнул, заместитель главы Аврората совершенно не умеет скрывать мысли, его надо только чуть — чуть подтолкнуть в правильном направлении.
Мальчишка не сможет предъявить права на кольцо главы Рода, если будет воспитываться у магглов, а уж он, Альбус, постарается, чтобы воспитание было правильным. Совет аристократов не примет наследника с мировоззрением махрового маггла, затюканного дядюшкой и тёткой. Наследником станет Джейс, жаль, что мальчику не суждено пережить совершеннолетие…, а Констанция не сможет отказать доброму волшебнику в доступе к активам. Контракт не даст. Дамболдор никогда не забывал об инвестициях в собственную старость.
Конец интерлюдии.
Я плохо помню день переезда в Литтл Уингинг, но задержавшееся в моей памяти уже никогда не выветрится. Мачеха с утра была подозрительно ласкова с нелюбимым пасынком. Покладистость Констанции наводила на смутные сомнения, но за мелкой суетой Дипси вокруг меня, сомнения не успели перерасти в параноидальную теорию заговора, хотя до шизы оставалось меньше полушага. Папаша, как обычно, где‑то шлялся по своим аврорским делам и, что странно, меня дико раздражало его вечное отсутствие. Да ещё эта мамашка приблудная взялась поминутно сетовать на муженька работящего. Одни расходы от него, никаких доходов. А я, как тот кот Васька, слушал и наливался злобой. К обеду обычное пофигистическое «до лампочки» сменилось до «убил бы на месте», вот тогда‑то красная лампочка тревоги загорелась в мозгах наследничка семейства. Чтобы я и испытывал какие‑то чувства к Поттеру? Да не смешите мои тапочки! Огонёк беспокойства подпалил заднюю «чуйку», которая подала сигнал действию. Дело пахло керосином, и где‑то тлел фитилёк. Чувствуя, что время на исходе, я быстренько собрал манатки, рассовал по карманам портсигары с уменьшенными зельями вкупе с библиотечным фондом, и приготовился к неизбежному.
Ровно в полдень, с последним ударом напольного «Биг Бэна», камин озарился зелёным пламенем. На белый ковёр гостиной, роняя сажу, во всём великолепии и блеске аврорской мантии ступил заместитель главы службы магического правопорядка. Стоило мне узреть его круглые очёчки и вихрасто — нечёсанную башку, как моя собственная крыша, поддав газа и закиси азота, сорвалась с ручника. Это уже ночью, у Дурслей, я хлебанул антидота и капнул крови в мензурку с определителем, установив, чем меня напичкала мачеха. А пока «гонщик без тормозов» думать не думал о зельях вражды и ярости, которыми его опоили за завтраком, но в тот момент он нёс полную ахинею, высказывая родителю о наболевшем и осточертевшем. Старший любитель очков — велосипедов поначалу охренел, но потом, поддержанный жёнушкой — змеюкой подколодной, закусил удила и понёслось. Помню, что мы, как два петуха, орали друг на друга до хрипоты, пару раз младший горлохват огребался малым болевым заклятием. Не круциатус, но тоже не хило. Другой бы на моём месте успокоился, но организм, подогретый зельем, заполнился злобой по самую маковку, от внутреннего давления планку сорвало окончательно, и я приложил папашу стихийным выбросом. Пока папик медленно, размазывая сопли по обоям, съезжал по стеночке, его кровиночка орала что‑то про то, что у магглов жилось бы лучше, чем в опостылевшем Поттер — мэноре. Затрахала, мол, меня жизнь на правах заключённого. Собрав зенки в кучу, Поттер включил соображалку и наградил сыночка обездвиживающим заклинанием. Живое брёвнышко грохнулось на пол. Только — только этот дебил с налитыми кровью глазами, Волдеморт, блин, на выезде, собрался разделать бревно на чурбачки и полешки, из камина показался длинный нос «Светлейшего» и «Добрейшего». Сверкая буркалками и подметая бородою пол, добрый волшебник успокоил разбушевавшегося аврора, журя оного за излишнюю горячность. Поттер, потрясая кулаками, наехал на мелкого «поганца», ни в грош не ставящего родителей и «мечтающего о маггловских курортах». Дедушка поохал, поахал, как бы невзначай вспоминая о родной сестрёнке бедной Лили. Если мальчику втемяшилось плюнуть на магический мир и хлебнуть из колодца простецов, то можно пойти ему навстречу, пусть вкусит воздуха свободы. Джеймс буркнул что‑то вроде «пусть проваливает, видеть он это тёмное отродье не желает». Дамболдор заверил его, что всё устроит в лучшем виде, расколдовал меня, после чего схватил за руку и аппарировал. Сука, даже вещи не дал собрать, как был я в тапочках на босу ногу, так меня и потащили. Слава Мерлину, «малину» по карманам заранее распихал. Козлы пархатые!
До того дня мне ни разу не приходилось встречаться с Петуньей, чей образ представлялся в виде злобной тётки из голливудской киноэпопеи, ну, может, ещё из фанфиков, где тётка щеголяла лошадиной мордой и длинной жирафьей шеей, где‑то рядом с ней гребли ластами киты в миниатюре. В реале выявилось отсутствие в крови миссис Дурсль конских генов, красавицей назвать её было нельзя, но и дурнушкой тоже. Впечатление портила излишняя худоба тёти, будто она денно и ношно истязала себя диетами или всё, что она съедает, усваивается телесами сына и мужа. Дадли и дядя Вернон на китов походили мало, напоминая скорее тюленей. Да, мужская часть семьи страдала лишним весом, тут ничего не попишешь.
Вывалившись из воздуха аккурат напротив входной двери, Дамболдор придержал меня левой рукой за шкирку, а правой постучал по ажурному матовому стёклышку. В доме послышались шаги, на окнах качнулись занавески. Дверь открыла тётя. Старый пердун толкнул меня к Петунье, процедив сквозь зубы: