Страница 78 из 117
— Факультет — это одна семья, — ответила Дафна.
— Вот тебе и ответ, Бекки. Внутри Слизерина принято отождествлять себя одной семьёй. Если отдельный член факультета вышел за рамки, то ответственность ложится на весь факультет, разбиваясь не на один большой проступок, а на множество мелких. По количеству слизеринцев, а мелочь имеет свойство рассасываться без последствий. Конечно, нарушителю свои потом на факультете вдуют по первое число, но мадам Помфри в медицинском крыле работ привалит несравненно больше. Ворон ворону глаз не выклюет, хотя просто перьями гад не отделается, но это лирика. Переходим на ступень выше — деканы.
— А причём здесь деканы? — не поняла Бекки.
— При том, что они заключают договора, в которых чёрным по белому прописано, что они обязаны бдить и выступать в роли своеобразных опекунов шебутного «воинства». Внутри Хогвартса деканы — это мамы, папы, судьи и палачи в одном лице (полосатая кошка по — человечески кивнула головой). За достижения и проступки студиозусов магия одаривает и наказывает именно их. Если у змеек хитрые главы факультетов, дабы не стать громоотводами, создали прослойку коллегиальной ответственности всего факультета и лишь потом разбираются с последствиями, судя и милуя виновных, про Гриффиндор я этого сказать не могу (в ментале колыхнулась волна возмущения, МакГи ярится за несправедливую обиду). Остаётся только посочувствовать нашему декану. Минерва МакГонагалл очень смелая и мужественная женщина (наша кошка удивлена подобной оценкой). К примеру: мы занимаемся изо всех сил, движемся вперёд и тем самым как бы поднимаем ей карму, но близнецы своими шуточками эту карму весело пинают с горы. Так что нашей деканше достаётся не по — детски. МакГонагалл спасает беспристрастное отношение и то, что она старается судить справедливо. Создаётся такое впечатление, что Дамболдор специально потакает придуркам Уизли, чтобы попортить жизнь декану (неверие и возмущение, кошка тихо зашипела). А как ещё расценивать их вечные помилования. Декан наказывает, директор тут же, не отходя от кассы, милует засранцев, и выдаёт им индульгенцию. Уизли всё равно, они уже меченные, а следом за пострадавшими студиозусами откат лупит по МакГонагалл. Эдак навлечет она горе горькое на Род. Когда‑нибудь шутки перейдут из количества в качество. Тем более МакГонагалл темная и честь Рода, в её случае — клана, для нашего декана не пустой звук. Как‑то так, хотя в реальности всё намного сложнее.
— А почему она тёмная? — тихо спросила Дафна.
— Мисс Гринграсс. Дафна, солнце моё, ты меня убиваешь…
— Чем? Поведайте мне, сударь, как я стала причиной вашей смерти? — ядовито ответила ледяная слизеринская ехидна.
— Сударыня, это же элементарно, вам стыдно не знать к какой категории относятся анимаги. Стыдно вам, стыдно? — осознав промашку, Дафна покраснела щёчками и поникла головой.
— К какой? — влез в разговор Генри. Ему‑то простительно.
— Девяносто процентов анимагов происходят из тёмных родов. Десять оставшихся процентов из нейтралов. Светлые не могут вытащить наружу своего зверя, к тому же до девятнадцатого века клан МакГонагалл славился боевыми магами, некромантами и призывателями духов, что само по себе трудно отнести к светлым граням искусства. Ей бы ещё в себе разобраться. Славно нашей кошечке запудрили мозги. До чего докатился мир! Это же надо: насквозь тёмная волшебница искренне мнит себя светлой.
Через пяток минут разговор завял сам собой, и мы засобирались по факультетам. Время к отбою. Становиться кандидатами на отработку никто из нас не желал. Похватав с гардеробной мантии, честная гриффиндорская компания отправилась провожать Гермиону и Дафну в холодные слизеринские подземелья. Глубоко задумавшаяся кошка осталась одна в опустевшем спортзале. Кто бы мог подумать, что первокурсники подкинут ей столько пищи для ума.
Аккуратно вбитый клинышек неопровержимых фактов породил глубокую трещину недоверия к директору и заставил широко распахнуться замыленные повседневными заботами глаза. Я — зло, и я это знаю…
Интерлюдия.
Самхейн (31 октября). Северное море. Остров Азкабан.
С кончика волшебной палочки сорвался белый луч, превратившийся в волчицу. Зарычав, телесный патронус набросился на дементора, который был закутан в обтрёпанный плащ. Неистово взвизгнув, порождение потустороннего мира потянулось за вожделенной искрой, вытянутой из узника, но патронус и управляющий артефакт в руках пожилого аврора не дали ему сполна насладиться добычей.
— Двигайте клетку! Быстро, шевелитесь мордредовы выродки! — приказал аврор двоим подручным.
Заиндевевшие от холода и контакта с адской тварью помощники споро закрутили ворот лебёдки. Клетка с коленопреклонным трясущимся стариком подкатила под медленно падающий огонёк. Секунда…, другая…, искра опустилась на согбенную спину. Осветив напоследок верхнюю площадку северной башни крепости — тюрьмы, огонь без остатка впитался под кожу старика.
— Ах — х–х, — перестав трястись и будто испытав оргазм, протяжно выдохнул человек в клетке. Кожа на его лице потеряла пергаментный цвет и разгладилась, на скулах проступил румянец, а глаза наполнились внутренним светом. — Боже, Мерлин, как долго я этого ждал…, — по щекам человека потекли слёзы.
— Получилось? — спросил аврор у высокой женщины, с ног до головы закутанной в чёрную ритуальную мантию с рунами, вышитыми серебряной нитью по подолу. Наружу у ведущей ритуал выглядывали только кисти рук и загадочно поблёскивали тёмные глаза, и то аврор бы уверен, что на глазах суровой дамы и на старике навешаны иллюзии. Гости мрачного острова заранее обезопасили себя.
— Сейчас проверим, — хрипло ответила женщина, откинув на дверце клетки запор и выпустив старика. — Держите палочку. Это ваша, она давно пылилась без дела.
Схватив последнюю, как утопающий хватает спасательный круг, старик выполнил замысловатый жест и произнёс заклинание. Над башней повисла яркая радуга.
— Да! Да! ДА — А! ДА! — как безумный выкрикивал старик, творя заклинания одно за другим.
— Что делать с падалью? — повёл бровью аврор, указав на тело в центре сложной пентаграммы.
Женщина пожала плечами.
— Это ваша забота, мне он не нужен, — ответила она, взмахом палочки удаляя пентаграмму и все следы ритуала. Вспыхнув, металлическая клетка неожиданно рассыпалась жирным пеплом, который тут же подхватил сильный порыв ветра.
— Ясно, — усмехнувшись, сказал аврор. — Адеско файр.
Пламя поглотило бывшего серийного убийцу.
— Это остаток, — сказала женщина, бросив служителю закона увесистый кошель с галеонами.
— С вами приятно иметь дело.
— С вами тоже. Обливейт! Обливейт! Обливейт! Вы пропускали меня на свидание к узнику номер 1321, — аврор и подручные застыли немыми истуканами. Стирание памяти было оговорено заранее. Привычная процедура для незарегистрированного незаконного свидания. Чай не первое и не последнее. За приличное вознаграждение можно забыть некоторые пикантные подробности и сыворотка правды потом не выкопает ничего лишнего. Бизнес есть бизнес…
Женщина подошла к радостному старику, взяла его за руку и достала из складок мантии пластину портключа…
— Убираемся отсюда. — Миг и на площадке остались только стражники в алых мантиях.
Самхейн. Англия. Юг графства Бакингемшир. Скрытые земли, Поттер — мэнор.
— Кровь к крови! — длиннобородый маг в лунно — звёздной мантии, в котором любой мало — мальски знакомый с магическим миром Британских островов без труда признал бы Дамблдора, подал знак растрёпанному темноволосому мужчине в круглых очках — велосипедах.
— Кровь к крови, — повторил мужчина, полоснув серебряным ножом по ладони и щедро наполняя рудой простую глиняную чашу, установленную на постамент с Родовым Камнем. Набрав жидкости до определённой отметки и залечив порез, очкарик выдернул пробку из стазисной колбы, в которой хранилась чья‑то кровь, вылив её в чашу. Дамболдор за его спиной в это время зачитывал на латыни какой‑то речитатив.